Мои родители девять месяцев ждали сына Кирилла. А родилась я. Назвали меня в честь великолепной Алисы Фрейндлих, блиставшей тогда в театре Ленсовета и много снимавшейся в кино. Решили, если не будет красивой, пусть хоть талантом Бог наградит. С внешностью все в результате оказалось в порядке, а вот таланты, если и были, остались пока не реализованными. Взросление пришлось на годы Перестройки, иными словами, на период безвременья. Народ ходил по улицам с радиоприемниками, слушал горлопанов от власти предержащие, надрывавших глотки, кто скорее перестроился или лучше ускорился. Молодежь неожиданно разочаровалась в высшем образовании. В тот период деньги можно было буквально делать из воздуха.
Но я не великий русский историк, не политолог… обо всем этом говорено-переговорено много раз. Было и прошло. Я хочу рассказать, как мое имя во многом сделало мою судьбу.
Подружка подарила кассету с записью песен группы «Алиса». «Алиса» - Алисе. Я послушала ужасного качества запись, услышала слова песен – и пропала! Все было в точку, абсолютно созвучно моим мыслям и ощущениям на тот момент, голос Кинчева растревожил девичье сердечко не на шутку. До этого я даже не подозревала, что в Ленинграде существует рок-клуб, что песни могут быть не только про войну и про любовь. И как раз совпало, что рокеров выпустили из подполья. Проходили рок-фестивали, концерты в небольших залах (однажды я была на концерте группы «Алиса» в читальном зале районной библиотеки и робко курила около музыкантов в перерыве). Легендарных, а некоторых уже и покойных рокеров слушала вживую. Билеты в то время по цене были вполне доступными, и мы не пропускали практически ни одного рок-концерта.
1987 год. Ноябрь. Концерт «Алисы» в СКК «Юбилейный». Громадный спортивный комплекс, тысячи зрителей, ужасная акустика и массовая истерия. Многие «под кайфом». Алкоголь ли, наркотики ли, ощущение вседозволенности ли… источники разные. Но общая атмосфера просто раскаленная. Мы с подругой перед сценой, буквально в первых рядах. Начало концерта задерживается, толпа сзади напирает – и я, чтобы спасти свои ребра от переломов, неожиданно для самой себя «ныряю» под помост. Назад выбраться уже нет никакой возможности – затопчут. В этот момент начинается выступление группы. Я какое-то время сижу под сценой, потом понимаю неправильность происходящего – слышу, но не вижу, и выбираюсь из-под нее уже с тыльной стороны. И, чтобы все-таки видеть, начинаю искать обратный путь. Ничего умнее, чем пристроиться на лесенке и смотреть на музыкантов сбоку, я тогда не придумала. Ну, идти в зал и садиться в нормальное кресло – для слабаков, безусловно. С лесенки меня довольно быстро снимают бдительные стражи порядка, которых в тот день в зале присутствовало чуть ли не больше, чем зрителей, ибо накануне «Юбилейный» едва не разнесли вдребезги в порыве фанатского энтузиазма. И ведут злостную нарушительницу общественного порядка в пикет, расположенный непосредственно в здании СКК.
Не буду рассказывать подробности, это неинтересно. Я там немного «покачала права», потом мне надоело. Под предлогом «в туалет» я вышла из пикета – и вернулась обратно в зал. Дальше ничего из ряда вон больше не происходило, я досмотрела концерт и вернулась домой.
В тот период всех комсомольцев обязывали выписывать какую-то партийную прессу. Я несколько лет получала в почтовый ящик газету «Смена» и даже иной раз с интересом ее почитывала. И вот 27 ноября вынимаю газету, кладу ее в сумку и куда-то отправляюсь по своим делам. В автобусе начинаю листать. Сразу бросается в глаза заголовок «Алиса с косой челкой». Читаю – в глазах темнеет, появляется желание немедленно выскочить из автобуса через закрытую дверь и бежать, куда глаза глядят.
В статье, обвиняющей Кинчева в пропаганде фашизма, черным по белому пропечатаны мои фамилия, имя и отчество… Видимо, журналист находился в пикете и не смог пройти мимо такой находки – фанатки-нарушительницы общественного порядка по имени Алиса.
Сейчас, наверное, сложно понять, какое значение и влияние пресса может иметь в жизни общества. Большинство и не узнает сегодня, что имя друга-родственника-знакомого пропечатали в какой-то газетке. Тогда было иначе. Мой домашний телефон раскалился от звонков, все норовили доложить, что «читали»… На работе мне вынесли общественное порицание и немедленно уволили. Родственники самого старшего, еще воевавшего поколения, были в шоке. Разумеется, никто не хотел вникать. Проще же поставить штамп. В общем, течение жизни резко изменило русло. Вроде, река та же, а вода уже совершенно иная.
И вот я задумалась… звали бы меня Маша-Катя-Федя, мое имя не прозвучало бы, я бы осталась для журналиста «одной из», которых он упоминал в статье. Я бы не сменила место работы, у меня не изменился бы круг общения, для родственников я бы осталась внучкой. Пусть не самой любимой, но меня бы, наверное, не вычеркнули из завещания… В общем, вся жизнь сложилась бы по-другому. Лучше ли, хуже ли – никогда не узнать. И гадать не стоит, непродуктивно это. Надо понять, плыву ли я сейчас по нужному руслу моей реки жизни. Или где-то поблизости надо срочно поискать глазами рукав, собрать все силы и свернуть в него.