Всю следующую неделю я просидела дома.
Пока удалось купить обратные билеты.
Лето. Сезон отпусков.
Сложно с билетами.
От родительского гнева и ремня меня спасло только то, что я заболела.
Переохладилась, видимо.
Температура поднялась. Жар.
Кашель.
Может страх и стресс так сказались...
Безвылазно сидела.
Глаз не показывала на улицу.
Но не потому, что меня наказали и заперли!
Нет!
Стыдно было ужасно.
Ещё много лет на селе обо мне говорили : «Александра Афанасьевича внучка. Та, которую с бакена сняли».
Других имен у меня с тех пор не было.
Дед Саша поговорил со мной.
Пытался разобраться, чем был вызван такой отчаянный поступок.
Откуда взялось желание померяться силой с Обью.
Внимательно выслушал мои сбивчивые объяснения и наиглупейшие обоснования. Про сочинение.
Вздохнул.
Объяснил мне разницу между честолюбием и тщеславием.
Доступно объяснил.
Про тщетную славу.
Пустое это всё.
Что река - это опасно. Чуждая человеку среда.
Враждебная.
Шутовства не терпит. Пренебрежения не прощает.
Что река нам не друг.
Она просто терпит наше присутствие. До поры...
Заходя на её территорию, мы рискуем. Очень.
Подвергаемся опасности.
На всю жизнь наука.
Это был последний наш разговор.
Добрый и значимый.
При жизни.
Больше я его никогда не видела.
Он погиб через неделю после нашего отъезда.
На Оби. В трех метрах от берега.
Упал лицом в воду.
В брезентовом плаще. В высоких резиновых сапогах.
Разгружал лодку. После рыбалки.
Однозначно был трезв.
Он и не пил то никогда особенно.
Врачи сказали, что это, скорее всего, был тепловой удар.
Целый день на реке. Один.
Переутомление.
Возможно, стресс сказался.
Эффект накопления хронической усталости сработал.
Забрала всё-таки Обь свою дань этим летом.
Жертву человеческую.
Мою не получилась утянуть… Хотя пыталась...
Забрала взамен деда.
Похоронили его на сельском кладбище.
На малой родине.
Там все свои. И прадеды. И родители.
И земляки- однополчане, прошедшие с ним войну.
Односельчане. Сослуживцы.
Соседи и друзья детства.
Всех знал.
Посадили молодую кедрушку рядом с могилой.
На похороны меня не взяли.
В гробу я деда Сашу не видела.
Не прощалась с ним.
И помню его только живым.
Большим. Сильным. Умным.
Потому, до сих пор веду с ним диалоги.
Спрашиваю совета.
Как у живого.
Прошу помощи.
Он всегда бежал на помощь.
Хромой.
А быстрее многих здоровых бежал помогать.
Это один из самых главных людей в моей жизни.
Просто он живёт сейчас где-то далеко.
Не получается увидеться. Никак.
Но мы обязательно встретимся.
Я знаю...
Никто и никогда мне не озвучил, в глаза не сказал, что это я виновата.
Не прозвучало вслух… Не обвинили.
Не было проговорено ни кем...
Но я сама казню себя за этот бесшабашный поступок.
Дурацкий.
И его последствия...
Трагичные.
Чувствую свою вину. Живу с ней.
Искупаю, как могу.
Как получается…
Эти две недели изменили меня.
Я повзрослела за эти дни.
Лето оставило свой памятный отпечаток.
На всю жизнь.
Сомневаться не приходится.
Мечтательная, романтичная девочка перед заплывом, и девушка, после похорон деда - это два совершенно разных человека.
Прости меня, дорогой мой человек!
Простите все, кто осиротел, с его уходом!
Я виновата!
Я знаю это!
P. S. На похоронах собрались все, кто знал моего деда.
Всё село.
Фотография в парадном мундире.
Ордена и медали на подушечках.
Траурные венки.
Солдатики из воинской части синхронно стреляли в воздух.
Прощались с фронтовиком.
Ветераном войны.
Сослуживцы. Друзья.
Опечаленные его внезапным уходом.
Из Новосибирска, из других мест приехали попрощаться с Александром Афанасьевичем.
Заслужил он в памяти народа себе отчество.
Полноправно.
Любили его. Уважали.
Девчонки Шуркины все пришли.
С семьями. С детьми.
Спас он их тогда.
Своим неравнодушием. Сердечной добротой.
Работа у него была тяжелая, опасная.
Грязная. В человеческих пороках копаться.
В самом дерьме.
Не всякий выдержит.
Отмываться каждый раз.
А сердце своё, душу чистыми сохранил.
Чуткими и отзывчивыми.
Анечка и Танечка сидели у гроба.
Обнявшись.
Плакали.
Настоящего отца и мужа потеряли.
Осиротели враз.
64 года, что за возраст для мужчины.
Ещё столько планов у них было!
Моя бабушка впервые назвала сноху Анечкой.
Не Анной Михайловной. Не на Вы.
Не Андатрой, за глаза.
А Анечкой. Тепло и нежно. Как любимого, родного человека.
Приняла эстафету от брата.
Взяла под свое крыло.
В Сибири есть традиция: впереди похоронной процессии, кидать лапник деревьев хвойных пород.
Колкой ели, с мелкими иголочками. Запашистая хвоя.
Или пушистой, мягкой пихты.
Длинная дорога к кладбищу на горе, была устлана зелеными ветками и красными гвоздиками, как ковровая дорожка.
Яркая и свежая. Поверх августовской пыли.
Скатертью.
Трогательная и щемящая сердце символика дальнего пути.
Любите друг друга! Берегите!
Все будет хорошо!
Всем спасибо за лайки! За поддержку! За комментарии!