Ачинск и его окрестности.
Приход контрреволюционеров к власти сопровождался дикой расправой над советским активом. Колчаковцы терроризировали город и рыскали по деревням. Им помогали наиболее реакционные кулаки, попы и воспрявшие старые чины самодержавия. В Алтате белогвардейцы расстреливали и пороли до смерти.
Однако, несмотря на то, что враги революции имели большие и хорошо подготовленные силы, им и в Сибири было организовано упорное сопротивление. В Ачинске и окрестностях, после захвата белогвардейцами и белочехославаками, были организованы партизанские отряды. Многие арестованные бежали.
Хотя, в отличие от европейской части России, земли в Сибири хватало, и помещиков в ней не было, большинство ее крестьян, сразу же стало, на сторону Октябрьской революции. Решающим фактором было отношение народа к войне.
Советская власть объявила империалистическую войну преступной. Она дала всем народам выход из нее, чтоб завести потом, в еще более страшную. Трудящиеся на время обрели свои права и достоинство, освободились от произвола ранее господствующих классов. Правда, на смену уничтоженным, пришли новые олигархи, гораздо более беспринципные и жестокие.
Захват белогвардейщиной власти, ее надругательства и терроризм вызвали не только сопротивление, но и переход сибиряков к широкому партизанскому движению.
Организованный П.Е. Щетинкиным партизанский отряд от Ачинска прошел через Аргу и Алтат на юг в сторону Хакасии, провел ряд успешных боев с белогвардейцами, и соединился с партизанской армией А.Д. Кравченко.
Петр Ефимович Щетинкин (1885 – 1927 гг.) был плотник, а в империалистическую войну находился на фронте. Благодаря своим способностям и отваге, он в 1917 году вернулся в Ачинск с четырьмя георгиевскими крестами, в звании штабс-капитан, а в 1918 году вступил в партию большевиков.
Партизанская армия Кравченко и Щетинкина в восемнадцать тысяч бойцов вела успешные бои с белогвардейскими частями в Урянхайском крае и освободила г. Минусинск, который стал центром партизанского района.
Из алтатских жителей активно учавствовали в партизанском движении Павел Слепцов, Максим Николаев и Ковень. Павел Слепцов на своей заимке за бором имел связь с боготольскими партизанами и и переваловцами из Итата. Карательный отряд белогвардейцев буквально охотился за ним, зверски истязал его сынов, но Павел сумел скрыться.
Расправы и зверства со стороны белогвардейцев не оставались безнаказанными. В соседней с Алтатом деревне Павловке они были так прижаты, что засели в двухэтажном доме киржака Макара. Вооруженные до зубов колчаковцы стреляли без разбора. В результате дом сгорел, и они погорели.
Проезжая Алтат, щетинкинцы захватили с собой попа Поливанова и недалеко от села расстреляли его за выдачу «неблагонадежных».
Большинство священников тогда, вопреки интересам народа, революцию и Советскую власть отвергало.
Жизнь, развернувшаяся гражданская война были полны всяких событий. Об этом говорили все и всюду, в том числе и ребятишки.
Однако происходящие события учебу не затрагивали. Во втором классе гимназии вслед за немецким, началось обучение французскому языку. Учиться было интересно.
В зимние каникулы Дима гостил в Алтате у Уты и Василия.
Место действия. Транссибирская магистраль.
На станции Тюмень остановка долгая. Здесь пути расходятся на три направления. Можно ехать назад в Екатеринбург, дальше в Москву, Смоленск, Варшаву, Париж…
Прямой путь ведет в Омск. Дальше – Восток; Монголия, Китай, Корея, Япония, Голландский Индокитай…
Поворот налево ведет в тупик. Это – Тобольск, где ждет решения своей судьбы царская семья. Хотя, всем уже все было ясно.
Зарайский с двумя амбалами зашел в вагон к Орлову. Он улыбался. Хотя лучше бы он этого не делал; его лицо исказил дьявольский оскал.
- Товарищ Яковлев я пришел извиниться за своих товарищей. Сами понимаете: простые ребята, работяги…
И попрощаться, мы едем в Омск.
- Чего так?
- Контрреволюция там проснулась. Эсеры, анархисты шалят. Надо помочь товарищам.
- Отлично, отправляй свою банду, а тебя мы пока задержим; без вас скучно.
Орлов кивнул Васе и Тейко:
- Ребята, покуйте подонка.
Зарайского зажали с двух сторон, свернули руки, и одели наручники. Один из амбалов выхватил пистолет. Кисть, охватив маузер, и судорожно сжимаясь, покатилась на пол. Через минуту два безголовых тела было выкинуто в окно. За ними полетели, еще моргающие от ужаса, две башки.
- Ну что гад, теперь рассказывай.
- На Поклевской заложили.
- Иди, разминируй.
Зарайский вышел из поезда, и по бандитски свистнул. Из леса вышли то ли люди, то ли медведи. Вернулся.
- Все, теперь убивай.
- Нет, я не доставлю тебе этого удовольствия.
Поезд набирал ход.
- Прыгай, гад.
Послышался ор благим матом.
- Теперь поверят, что сам бежал.
- Почему ты оставил ему жизнь? – спросил Хашимото.
- При других раскладах я мог бы оказаться на его месте.
- Вы русские много думаете, и мало делаете, по этому, проигрываете все войны.
- Возможно, ты прав. Но мы – соль земли.