На момент своей смерти в возрасте 94 лет в 2011 году Леонора Кэррингтон была последней оставшейся в живых представительницей оригинального поколения сюрреалистов. Она родилась в Англии и жила в Мехико с 1942 года, когда вместе со многими другими сюрреалистами бежала из оккупированной нацистами Европы. Всегда очарованная чудесным и волшебным, в Мексике Кэррингтон глубоко соединилась с местными мифами этой страны, интегрируя их в свою работу. Со временем она стала восприниматься, несмотря на свое иностранное происхождение, как мексиканская художница. И хотя она вошла в мир искусства под эгидой сюрреализма и осталась верна его вдохновению, она была слишком независима, чтобы придерживаться сюрреалистической ортодоксии.
Работа Кэррингтон - образная и повествовательная, а рассказываемые ею истории относятся к области снов, видений и символов.
Родилась в 1917 году в Ланкашире, отец её был текстильным магнатом. Как рассказывает ее биограф (и двоюродный брат) Джоанн Мурхед в своей биографии 2017 года, о сюрреалистической жизнь Леоноры Кэррингтон, в возрасте 18 лет будущая художница была представлен королю Георгу V и королеве Марии в качестве дебютантки; долго после этого она вспоминала тиару, которую она носила в тот день, как “укус в мой череп". После двух лет пребывания в "обществе" ей пришлось бежать. Путь к спасению по счастливой случайности открылся на лондонском званом обеде в 1937 году, где Кэррингтон обнаружила, что сидит рядом с художником-сюрреалистом немецкого происхождения Максом Эрнстом, который был на 26 лет старше ее. Они сразу же полюбили друг друга и вместе отправились в Европу, обосновавшись в Париже.
Он называл ее "невестой ветра“; она говорила: "всему, чему я научилась в искусстве и жизни, я научилась у Макса". Он познакомил ее с кругом сюрреалистов, включая Андре Бретона, который называл ее “женщиной-колдуньей” и поощрял ее изучать магию, алхимию, астрологию, Таро и И-Цзин, оккультные предметы, которые станут главным влиянием на ее картины и произведения. В хаосе нацистской оккупации Франции Кэррингтон и Эрнст были разделены, и в 1940 году у нее был приступ на нервной почве, который привел ее в психиатрическую больницу в Испании. Выйдя из больницы, она решила, что ей нужно отделиться от Эрнста, чтобы добиться творческой и личной независимости.
Находясь в Испании, она вышла замуж за мексиканского дипломата Ренато Ледука, с которым бежала от фашизма в 1941 году, сначала в Нью-Йорк, а затем в Мехико к концу 1942 года. Через год Кэррингтон и Ледюк развелись, и в 1946 году она вышла замуж за Имре “Чики” Вайс, еврейского фотографа венгерского происхождения, который когда-то был ассистентом Роберта Капы в фотолаборатории. Через Вайша она связалась не только с иудаизмом, но и с другим эмигрантским сообществом художников и нетрадиционных мыслителей. Среди них были художники Вольфганг Паален и Ремедиос Варо, поэт Бенджамин Пере, фотограф Кати Хорна, а также кинематографисты Луис Бунюэль и Алехандро Ходоровски.
1940-е и 50-е годы были временем больших творческих достижений и карьерных успехов для Кэррингтон. В 1945 году она подружилась с английским коллекционером и меценатом Эдвардом Джеймсом, главным сторонником сюрреалистов, в том числе Сальвадора Дали. Джеймс организовал ее первую персональную выставку, в галерее Пьера Матисса в Нью-Йорке в 1948 году. На следующий год Кэррингтон прочитала новую книгу Роберта Грейвса "Белая богиня", которая стала жизненным опытом и оказала большое влияние на ее работу. Мысли Грейвса, возможно, не были полностью новы для Кэррингтон; ее картина 1942 года "Зеленый чай" (La Dame Ovale) очень похожа на портрет самой Белой богини.
Кэррингтон начал рисовать сцены женских фигур, участвующих в магических ритуалах или актах пророчества. Алхимия, описанная ее адептами как "детская игра и женская работа", занимала видное место в этой иконографии. Иногда в работах Кэррингтона алхимия отождествляется с архетипически женской задачей приготовления пищи, алхимическая лаборатория становится скромной кухней. В них, как и в большинстве картин Каррингтон, фигуративные элементы представлены в сверхъестественном, абстрактном пространстве, размеры и освещение которого отличаются от размеров и освещения этого мира. Другим важным источником вдохновения для Кэррингтон было животное царство, с которым она отождествляла себя интенсивно, почти шаманистски. Картина "Игуана и Лиса" (1948-58), посвященная ее покровителю Эдварду Джеймсу, в которой животные изображены как имеющие гуманоидные тела и двуногие позы, типична для этого аспекта ее работы.
Мексика, часто считающаяся по своей сути сюрреалистической из-за ее волшебной смеси культур и повседневных чудес, была идеальной средой для художественного развития Кэррингтон, и она чувствовала, что ее ирландско-кельтский фон резонировал с доколумбовыми мифами Мексики. По иронии судьбы мексиканские муралисты стали отвергать сюрреализм по политическим и националистическим причинам, и это имело последствия для Кэррингтон, когда Дэвид Альфаро Сикейрос позаботился о том, чтобы комиссия по фрескам, которую она выиграла от Национального медицинского центра Мехико, была отменена. Тем не менее, она в конечном итоге выполнила фреску для комнаты Майя в Музее антропологии.
Как писатель она наиболее известна за роман the Hearing Trumpet (опубликованный в 1970 году, хотя и написанный ранее), который сочетает в себе фантазию визионера и социальную сатиру, но она также писала пьесы и короткие рассказы. Ее первый рассказ "Дом страха" был опубликован во Франции в 1938 году с коллажными иллюстрациями Макса Эрнста. Среди представленных фотографий-чики Вайс, Кэти Хорна и Ли Миллер, еще одна женщина под влиянием сюрреализма, которая начала свою художественную жизнь как “муза” и быстро переросла роль, чтобы стать художником.