У него не было ретроспективы до тех пор, пока ему не исполнилось 70 лет, и на протяжении всей своей карьеры он преследовал свои собственные цели и развивал свою собственную технику, не обращая особого внимания на направления, которые принимал остальной мир искусства. Тем не менее, некоторые из его увлечений—математика, визуальный парадокс, искажения пространства и загадки—вовсе не были чужды модернистскому Авангарду, хотя его стиль работы-строго точное и отшлифованное печатное искусство с чувством старого мастера—определенно был. В любом случае, творчество Эшера продолжало радовать умы и взоры зрителей всего мира, в том числе и тех, кто не имеет никакого представления о современном искусстве. Работа Эшера имеет эту универсальную привлекательность, потому что она приносит фундаментальные философские концепции в яркую жизнь.
Сын известного инженера-строителя Маурица Корнелиса Эшера изучал декоративно-прикладное искусство и полиграфию у голландского еврейского художника-сефарда Самуэля Йессуруна де Мескита, сторонника модерна. В 1922 году Эшер посетил Италию, что произвело на него большое впечатление; в конечном итоге он оставался там с 1923 по 1935 год, уезжая только после того, как растущая жестокость режима Муссолини стала невыносимой для него. Гравюры Эшера на дереве, сделанные в Италии, более натуралистичны, чем дразнящие мозг, математически управляемые образы, которыми он наиболее известен, но есть определенная общность между основами работы. Его виды на итальянские горные города головокружительны, запутанные пространства обработаны таким образом, чтобы они выглядели почти как физические невозможности.
Это была Испания, а не Италия, которая заставила Эшера двигаться в направлении действительно невозможных невозможностей. В 1936 году плитка на мавританских зданиях, таких как Альгамбра в Гранаде и Ла-Мескита в Кордове, заставила его задуматься о тесселяции, в которой взаимосвязанные, асимметричные геометрические элементы бесконечно повторяются, чтобы заполнить пространство без каких-либо зазоров или перекрытий.
Поглощенность Эшера этим феноменом достигла точки одержимости; он писал о том, что фактически не может оторваться от работы над ним. Обычно Эшер занимается иллюзионистской тесселяцией, в которой фигуры постепенно превращаются в другие формы, поскольку они прокладывают свой путь через композицию. Например, при регулярном делении самолета, гравюра на дереве, напечатанная красными чернилами, основной шахматный рисунок в конечном итоге становится рисунком переплетения птиц, а затем летающих рыб. Днем и ночью шахматный узор фермерских полей, видимый с воздуха, точно так же превращается в две стаи птиц, одну черную, другую белую.
Metamorphosis, очень длинная панорамная, многоцветная гравюра на дереве, принимает концепцию к своему окончательному развитию, соединяя воедино множественные космосы и даже жанры искусства под рубрикой тесселяции.
Иллюзии, для которых Эшер наиболее известен, включают манипуляции с пространством, или, скорее, наше восприятие пространства, которые заставляют наши глаза верить, что что-то реально, в то время как наш интеллект одновременно говорит нам, что этого не может быть. В теории относительности понятия "вверх", "вниз" и "из стороны в сторону" разрушаются вопреки гравитации. Изображение, которое является квадратным, одинаково верно независимо от того, как оно ориентировано.
В Бельведере изображенная перспектива здания выключена, так что две структуры, которые, по-видимому, находятся под прямым углом друг к другу, тем не менее выстраиваются, как будто они параллельны. Как и во многих других произведениях Эшера, архитектура фантазии является основой композиции, а здания и маленькие фигурки, которые их населяют, предполагают итальянский Ренессанс воображения, мир грез, основанный на итальянских сценах, которые Эшер запечатлел во время своего пребывания там.
Одним из самых неизгладимых образов Эшера является литография, рисующая руками. Здесь мы имеем повторное утверждение парадокса курицы и яйца, когда каждая рука притягивает другую к существованию, переходя от простого контура к полностью затененной иллюзионистской трехмерности. Если кто-то думает об этом как о медитации на творчество или как о некоем оптическом Дзен-коане, однажды увидев, эту работу трудно забыть.
В работах, основанных на отражениях, Эшер обнаружил уже готовые искажения пространства, в результате чего отполированные криволинейные или сферические поверхности визуализируют изображение. Рука с отражающей сферой-это красноречивый Автопортрет, в котором рука художника-единственная часть его тела, которая непосредственно видна; его лицо и торс, а также комната, которую он занимает, волшебным образом заключены в металлическом шаре, который держит рука.