На нашу передачу «Надежда для души» на днях пришел вопрос — «… вы обещали рассказать, почему мы говорим, а дети будто нас не слышат». Мы с пастором Сергеем действительно обещали поговорить об этом.
Чтобы объяснить, что происходит с нашими детьми, когда они нас «не слышат», я немного рассказала о нашем головном мозге. Когда мы говорим о «серых клеточках» (об этом часто говорит знаменитый сыщик Эркюль Пуаро, герой одноименного сериала по романам Агаты Кристи) или об «извилинах», что собственно мы и называем «мозгами», подразумевая способность думать, анализировать информацию, делать выводы и принимать решения , мы говорим именно о нашим кортикальном мозге. Именно в нем хранятся наши знания, способность логически мыслить и выносить суждения, наши ценности и вера, зрительные образы… Иногда его называют внешним, и, говоря очень упрощенно, раз есть внешний, значит, есть и внутренний мозг. Это наша лимбическая система. Его иногда называют «эмоциональным мозгом» или «эмоциональным интеллектом». Он отвечает за наши жизненные потребности (например, в безопасности и любви…) и нужды (чувство голода, жажды…). Он регулирует артериальное давление, выброс гормонов, состояние нашего иммунитета…
Когда все хорошо, оба эти мозга действуют слаженно. Можно сказать, «живут душа в душу», «слышат друг друга». Но, наверное, такой опыт есть у каждого из нас, если мы очень испугались и нам страшно, тогда, даже если бояться особо нечего и умом (нашим разумным мозгом) мы это понимаем, мы все равно не можем заставить себя перестать бояться. Не получается. Дело в том, что если наша лимбическая система (наш эмоциональный мозг) расценил ситуацию как угрозу для нас, нашей жизни или важных для нас отношений, включается «сигнал тревоги» — «Опасность!». Начинает сильнее биться наше сердце, происходит мощный выброс адреналина в кровь, наш пульс «сходит с ума»… Что мы делаем в таких случаях? — либо застываем на месте, замирая от страха и ужаса (чтобы нас не заметили), либо начинаем громко звать на помощь, либо спасаемся бегством, или бросаемся в драку, чтобы опередить противника. Об объективности угрозы, насколько она реальна, речь не идет. Это дело второстепенное.
Когда мама в магазине или в больнице отошла от ребенка (например, оставив его в очереди), его эмоциональному мозгу очень страшно. Вдруг мама его потеряет или забудет? Понимает ли мама — как страшно её ребенку, какой мощный стресс она создала для него? Вряд ли. Ребенок успокоится только когда мама рядом. Но ведь мама может «не быть рядом» даже когда физически она тут, рядом с сыном или дочерью. Это тоже воспринимается ребенком как угроза его отношениям с мамой или папой, угроза его контакту, его связи с ними, с «его взрослыми». Если мы знаем об отношениях между внешним (разумным) и внутренним (эмоциональным) мозгом, то мы можем понять реакцию ребенка на эту угрозу, а также понять, почему не работают объяснения и наши «назидательные» и «воспитательные» беседы. В ситуации стресса перевес на стороне нашего эмоционального мозга. В таком состоянии ребенок просто не воспринимает наши слова, он не может думать. Подробнее об этом я напишу на сайте http://sehb.ru в разделе «Надежда для души», Наталия Четверина. Заметки душепопечителя.
Это то, о чем мы частично говорили во время прямого эфира, и что потом я написала по этому вопросу в своем блоге на сайте Радио Теос. А теперь то, о чем я хотела бы еще сказать или написать подробнее.
Когда ребенок что-то сделал «не так», мы им недовольны. Наше недовольство очень заметно, да мы и не скрываем его. Дети хорошо это видят и понимают. Для ребенка недовольство мамы или папы всегда стресс, порой довольно серьезный. Даже если внешне он это старательно скрывает, и мы думаем, что ему все безразлично. Мы так устроены, что нам необходимо «нравиться» тем, кто для нас значим и дорог нам. Потому и ребенку важно нравится «своему взрослому». Может быть даже еще более важно, ведь для ребенка в этом гарантия его безопасности и выживания. «Его взрослый» всегда защитит и поможет ему. Если взрослый недоволен и сердит, это угроза. Ребенку страшно — вдруг бросит, уйдет, найдет себе другого, «хорошего» мальчика или девочку. А взрослые ведь порой прямо так и говорят. Много раз доводилось слышать такие слова, обращенные к совсем маленьким детям. Представляете, какой ужас воцаряется в душе ребенка в таких случаях!?
Неважно, что внешним (разумным) мозгом ребенок может понимать, что его не оставят, не может быть чтобы его бросили из-за двойки, разбитой чашки, сломанной игрушки или неубранной кровати. Но эмоциональному мозгу это неважно. Взрослый рассердился, он в гневе, в его словах раздражение, нелюбовь, разочарование — этого достаточно. Угроза привязанности, любви, близким отношениям со «своим взрослым» обнаружена. Включается сигнал тревоги. И он будет тем сильнее, чем сильнее разозлен взрослый, тем более если и раньше он часто злился. Знаете что происходит тогда? Сейчас большинство людей так или иначе имеют дело с компьютерами и хорошо представляют себе, что происходит, если компьютер «завис». Что-то подобное происходит и с внешним (разумным) мозгом ребенка в ситуации стресса — он просто «зависает». А раз он «завис», то все наши доводы и призывы — пустое сотрясение воздуха. Потому что они обращены именно к этому внешнему мозгу, а он «завис» и не реагирует ни на что. Мы злимся еще больше, уже просто кричим — «Ты вообще слушаешь меня? Я с кем разговариваю? О чем ты думаешь?» Надеюсь, что теперь мы с вами понимаем, что в такие моменты наши дети вообще не способны думать. Не потому, что вредные, плохие, глупые, не потому что делают нам «на зло», а потому что просто не могут.
Кстати, для того чтобы вогнать ребенка в стресс совершенно необязательно кричать на него. Это можно сделать и тихим, ровным голосом, или вообще одним только взглядом. Просто соответствующим выражением лица можно выразить полное отвержение своего ребенка.
Но, могут возразить мне, ведь бывает и такое, что ребенку просто «наплевать на все». Нередко так говорят о подростках. Да, такое может быть, если на ребенка регулярно, практически ежедневно ругались, кричали, критиковали, стыдили, пугали и шантажировали. И тем более, если плюс ко всему перечисленному его еще и били. Поступая так, взрослые сами вынудили его научиться защищаться. А как может защититься ребенок, у которого явно нет таких сил и возможностей как у взрослого? Он может отгородиться, отсоединиться от чувств, «заморозить» свои чувства. Он будет вынужден прервать свою связь с родителями или родителем, отгородиться от них, «отойти» на безопасную дистанцию, чтобы было не так больно. Это трудно и все равно очень больно, поэтому дети до последнего стараются терпеть и не делать этого, не отказываться полностью от своей привязанности к матери или отцу. Но некоторым все же просто приходится это сделать. Это необходимо для их выживания.
Когда происходит такое, родитель перестает быть защитой для ребенка. Он скорее становится угрозой для него, его здоровья и жизни. Но в таком случае и его осуждение тоже больше не столь важно для ребенка. Оно неприятно, но уже не имеет той силы, больше не пугает. Да, ребенок все еще полностью зависит от родителей и ему нужно как-то приспособиться. Дети находят выход в том, что такого родителя надо просто терпеть, молчать, делать вид что слушаешь пока не появится возможность уйти от него. Можно даже говорить ему в ответ то, что он хочет услышать… Это становится возможным потому что того самого сильного стресса (страха потерять «своего» взрослого) больше нет, внешний мозг в норме и вполне способен помочь ребенку манипулировать родителем. Не надо осуждать и ругать за это ребенка — это просто тактика выживания для него. Но нам нужно знать об этом, чтобы понимать какими могут быть последствия тех или иных наших действий и слов.
Нам с вами нужно об этом знать и понимать к чему может привести утрата нами такого важного канала связи с ребенком, как слова. Если мы много раз ругали наших детей по пустякам, то теперь, даже предупреждая их о серьезной угрозе, мы можем натолкнуться на полное равнодушие. Это похоже на хорошо знакомую многим из нас притчу о мальчике пастушке, который в шутку кричал «Волки, волки!». Взрослые пастухи сбегались на его крики, но волков не было. И они перестали реагировать. Когда действительно волки напали на овец, мальчик кричал, но никто не пришел.
Один наш слушатель задал вопрос «что же нам, взрослым, делать? У нас ведь тоже есть этот внутренний «эмоциональный» мозг, и мы тоже бываем в состоянии стресса». Отличный и очень правомерный вопрос. Действительно, мы ведь тоже живые люди, не всегда можем сохранять полное спокойствие, и у нас тоже бывает стресс. К тому же и внутренний мозг у нас тоже есть и тоже оказывает на нас сильное влияние. Наверное, надо будет и об этом тоже поговорить. Но уже сейчас можно сказать — если мы находимся в состоянии сильного стресса, сильного гнева или даже ярости, а порой и в состоянии аффекта, давайте отложим процесс воспитания наших детей на другое время. В противном случае мы лишь навредим и нашим детям и самим себе. Да и вообще в таком состоянии не надо пытаться выяснять отношения, решать важные вопросы. Даже если вы говорите с другими взрослыми. Надо взять паузу, чтобы успокоиться, остыть. Тогда будет легче поговорить друг с другом, помириться, попросить прощения и простить, услышать друг друга. Вернуться к состоянию «мы вместе». И только когда мы снова вместе имеет смысл говорить все те правильные слова, какие мы хотим сказать нашим детям. Тогда эти мысли, облеченные в слова, будут выходить из нашего разумного внешнего мозга и направляться прямиком к разумному внешнему мозгу наших детей. Тогда они будут услышаны, поняты, останутся в их памяти и станут уже не только вашими мыслями, но и их мыслями тоже.
Заканчивая этот материал, я хочу предложить вам подумать — это работает только в отношениях с детьми? Или вы уже понимаете умом и видите своим сердцем, что это же верно и во всех других отношениях…
Все, о чем мы говорили на передаче и о чем написано здесь, вполне соответствует тому, что сказано в Священном Писании. Приведу несколько примеров:
Апостол Павел в Послании к Колоссянам 3:21 пишет — «Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали». Греческое слово, переведенное у нас как раздражение, можно перевести более понятно:озлобление. То есть, апостол пишет, что родители не должны быть неуместно строги и тем более жестоки к детям, потому что это может привести к озлоблению детей против родителей.
Евангелие от Луки глава 23 стих 34 — «Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают».
Здесь Господь просит за вполне взрослых людей, среди которых немало священников, книжников, фарисеев. То есть людей весьма хорошо знающих Священное Писание. Он говорит, что эти взрослые люди «не знают, что делают» и потому просит простить их. Неужели наши дети, малыши или даже подростки, настолько умнее тех взрослых людей (и даже первосвященников) из Библии, что они точно знают, что делают? Мы действительно так думаем? А мы сами точно знаем, что делаем? Но как часто мы потом говорим, что не понимали, не знали, не предполагали, не ожидали…, очень сожалеем о сделанном и т.д.
И наконец, «золотое правило» из Нагорной проповеди Иисуса Христа (Евангелие от Матфея 7 глава 12 стих) — «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки». Думаю, это настолько хорошо всем понятно, что никакие комментарии не нужны.