Либеральные СМИ именуют их «штурмовиками Патриарха» и «боевыми отрядами РПЦ», а суровый воин в шлеме с мечом на логотипе организации недвусмысленно намекает на добро с кулаками. Последователи движения «Сорок сороков» считают, что Россия – последний бастион консервативных ценностей на пути диктатуры толерантности, поддерживают многодетность и здоровый образ жизни. О том, чем на самом деле дышит движение, отношениях с мусульманами, подтексте летних митингов и венчании Собчак и Богомолова мы беседовали с Андреем Кормухиным и Владимиром Носовым, активистами движения.
Беречь и защищать
— Ребята, читаешь некоторые тексты о вас, и немного страшно становится. Вас называют экстремистами и боевиками – и это не самые худшие эпитеты. Откуда растут ноги у подобных публикаций? И что на самом деле представляет собой движение «Сорок сороков»? К каким целям двигаетесь?
Андрей Кормухин:
— Наше движение было создано в 2013 году. Два ваших покорных слуги – я и Владимир Носов – приняли решение создать организацию, которая защищала бы традиционные духовно-нравственные ценности в общественном пространстве. То есть ни Русская Православная Церковь, ни Патриарх не создавали «Сорок сороков», как пишут наши «партнёры». У нас светское государство, но закон не запрещает создавать общественные организации, членами которой являются православные христиане. Мы такая же правомочная организация, как и многие другие. Главная траектория движения — отстаивание прав православных верующих, носителей определённых ценностей. Которые так же имеют право защищать эти ценности, как и другие общественные группы.
Сегодня «Сорок сороков» насчитывает 45 отделений в России и четыре – за рубежом, у нас множество направлений деятельности. Кроме защиты храмов, поддерживаем многодетные семьи и пропагандируем многодетность, проводим молодежные встречи, помогаем бездомным и заключенным, устраиваем спортивные турниры, семейные фестивали и т.д.
Что до эпитетов в некоторых СМИ… Состоятельность и активность нашего движения – именно это и раздражает многих врагов Православия, желающих противопоставить Церковь и общество. Им не нравится, что теперь есть общественная сила, которая стала неким буфером между ними… Раньше любая православная тема сразу переводилась в плоскость противостояния Церкви и общества, было очень удобно атаковать Церковь, потому что она отделена от государства, защищать её было особо некому.
Движение помогает Церкви, когда возникают серьёзные конфликты, касающиеся строительства храмов, других острых вопросов, связанных, например, с абортами, пропагандой гомосексуализма и т.п. Понятно, что далеко не всем силам нравится наше существование. Особенно тем господам, которые хотят, чтобы по нашей стране маршировали гей-парады, регистрировались однополые браки, чтобы окончательно развалилась нравственность, традиция. То, что не удалось довершить в 90-е годы, они хотят довершить сейчас. А Православие им мешает.
Владимир Носов: Начиная с 2012-2013 годов во время строительства новых храмов часто происходили нападения на священников и прихожан, поджоги. Бывали случаи, когда против батюшек электрошокеры использовали, на людей, участвующих в молебне на месте стройки, собак натравливали. А кто обычно участвует в молебнах? Многодетные женщины с детьми, бабушки. И тут храмоборцы с угрозами. В такой ситуации, мне кажется, любой нормальный мужик вступится, мимо не пройдет. Вот мы объединили всех неравнодушных людей, среди которых были спортсмены, казаки, молодёжь, и защитили верующий народ. И сразу же появились профессиональные вбросы о том, что РПЦ создала себе какой-то там штурмовой отряд, который избивает москвичей, ездит по паркам. Но это ложь. Ничего подобного не происходило. Мы защищали только священников и прихожан, строящиеся храмы. И помогли отстоять их. И да, я считаю, что добро должно быть с кулаками.
Раскачают и сожгут
— Вы говорите немного странные вещи для Сибири. У нас в Красноярске храмы не жгут, хотя некоторые протестные настроения наблюдаются. Наблюдались некоторые возмущения в соцсетях против поклонного креста, установленного недавно на въезде в город, на горе. Есть недовольные выбором места для строительства нового кафедрального собора, проходили малочисленные митинги….
А.К.: Не стоит думать, что если сегодня подожгли храм в Москве, завтра подобного не случится в относительно спокойной Сибири. В Карелии не так давно был совершен поджог храма. А это тоже спокойный регион.
В.Н.: Не стоит расслабляться. На самом деле все эти относительно небольшие протестные всплески – разминка, подготовка. Сначала проводится тестирование темы – протесты в соцсетях. Потому что молодёжь, например, проводит там по пять-шесть часов в день. Потом следующий шаг – организация митинга. И так по нарастающей. Строит вспомнить екатеринбургские протесты против строительства храма в честь святой Екатерины: начиналось всё с малого, чем окончилось – видим…
— Получается, там протестующие против строительства церкви победили…
А.К.: Получается, там проиграла власть. Лодку умело раскачивали, пользовались слабостью и неповоротливостью власти. Господин Куйвашев, губернатор Свердловской области, вначале активно поддерживал строительство храма, участвовал в крестных ходах и прочих мероприятиях, а затем пошел на поводу у протестующих. Никого не волновало, что получены все разрешительные документы на возведение собора, всё было сделано по закону. А затем, после акций и демонстраций, считаю, был открыт ящик Пандоры, легитимизировано беззаконие – люди, которые вели неправомочные действия, врывались на стройплощадку, рушили ограждения, были усажены за стол переговоров, и их требования были выполнены. Тем самым власть региона создала прецедент, дающий право всем «революционерам» страны совершать насилие, действовать как им заблагорассудится и плевать на закон. Это безволие еще долго будет аукаться, и не только при строительстве храмов, а вообще при строительстве проектов. Надо было договариваться до начала строительства либо пресекать протесты жестко.
Летние протесты – цветочки
— А как нужно было разобраться с летними московскими и питерскими протестами, которые мы наблюдали в этом году, связанными с выборами в Мосгордуму и т.п.?
А.К.: Тут ситуация сложнее, но она также связана с властью. Летние протесты – это, к сожалению, итог той несправедливой социальной ситуации, которая сложилась в стране. Когда-то мы вместо государства, где люди жили бы по совести, стали строить государство алчности, гордыни, бессовестного карьерного роста и беспринципности. Всё это формирует негласную позицию наших элит, которые в массе своей барствуют и плюют на всех прочих. Их дети забавляются на зарубежных курортах, на дорогих яхтах, ходят в дорогие бутики и беззастенчиво хвалятся этим в соцсетях. Их критерии успешности – размер суммы, которую они способны потратить. Элиты живут в своих измерениях и не понимают, как живет народ. Это одна сторона медали. Другая – в том, что московские протесты – это манипуляция людьми, недовольными на самом деле существующей социальной несправедливостью. Протесты оседлали рвачи и аферисты – как это уже было неоднократно в различные исторические периоды в нашей страны и в других странах – например, на Украине. Имея ресурсы, спонсоров, господин Навальный после очередного массового выхода людей едет отдыхать по тем же заграницам и ходит в те же дорогие бутики, что и власть предержащие. Так что лидеры «революции» и те, против кого они выступают, – звенья одной цепи. Промахи властей – видны и понятны, но лидеры протестов – ничуть не лучше! Навальный занимается популистской политикой, модной сегодня в Европе. Благодаря спонсорским деньгам он сумел создать информресурсы, где двигает темы против коррупции, беспредела власти, чтобы одурманить людей. И это может очень плохо сказаться на будущем России. Если элиты не поймут своих ошибок и продолжат антинародную политику управления государством, нас ждут бунты пострашнее летних.
Наука религии не помеха
— Сегодня модно быть атеистом. Неверие в Бога порой подают как признак цивилизованности, рукопожатности. Что думаете об этом?
А. К.: Атеизм тоже своего рода религия – вера в то, что Бога нет. Среди храмоборцев много атеистов, а также либералов, сектантов, сатанистов, людей нетрадиционной ориентации. И часто мы взываем к разуму обычных людей, которых вовлекают в протесты против строительства храмов, обращаем их внимание на то, в какой они компании. Повторюсь, организация борьбы против Церкви – целая технология, типа той, что применялась на украинском майдане. Подобные антицерковные протесты – тревожный знак. На примере Европы мы видим, к чему приводит отхождение от Спасителя, да и наша страна имеет свой печальный опыт отвержения Бога, о котором сегодня как-то подзабыли. Мы помним, что было с Россией, и уверены, что должны хранить веру отцов, веру Православную, возвращаться к традициям, консерватизму, многодетности. Если не выберем Православие по-настоящему, страна просто вымрет.
В.Н.: Атеизм сегодня действительно подаётся как признак продвинутого человека. Но на самом деле люди неповерхностные, ищущие глубины, понимают, пусть и со временем, что неверие в Бога – это путь в никуда. Атеисты часто обвиняют верующих в скудоумии, ссылаются на науку. Но тут стоит вспомнить, что многие блестящие учёные прошлого и современности – биологи, химики, физики, математики – были христианами. Это о многом говорит.
Анафема или монастырь
— А что скажете о недавнем венчании Собчак и Богомолова, повергшем в шок многих верующих?
А.К.: Знаете, я христианин с опытом, что называется, много общался с духовными людьми, проповедниками, старцами. Те священники, которых я люблю, уважаю, к которым прислушиваюсь, не стали бы венчать эту пару. Обязательно дали бы какой-то испытательный срок – и послушание во искупление богохульных поступков, которые совершали эти господа. А вот если бы мы жили в дореволюционной России, ребята заслужили бы анафему. И чтобы ее снять, им надо было бы сильно постараться.
Но даже в нашем «свободном» обществе есть некие правила, и Православие должно оставаться Православием. Если раскаяние этой пары не актерская игра, а одномоментное искреннее просветление, нужно потрудиться, чтобы осознать свои промахи, подумать, помолиться. Нужна как минимум епитимья, чтобы был проявлен истинный помысел. Им не помешало бы пожить месяц в монастыре, помолиться… И будет видно, на самом ли деле люди раскаиваются, хотят быть в Церкви и пройти через таинство Венчания. И уже после ходатайства игуменьи или настоятеля – венчать. И лучше не публично и уж точно без катафалков и карет. Но увы, чиновничий аппарат Церкви проявил себя либерально, поверхностно и недальновидно. К слову – если вспомнить о венчании знаменитого композитора Рахманинова, у которого были сложные отношения с Церковью. Пару венчали в закрытом казарменном храме, где никто не присутствовал – чтобы не искушать народ. И на всё это Рахманинов согласился, так как у него была цель – сочетаться со своей избранницей именно церковным браком.
Традиционным – договариваться
— В России живут представители разных религиозных конфессий, например, большое количество мусульман. В отличие от православных, они крепче держаться своей веры. Как вы относитесь к верующим других конфессий?
А. К.: Мы общаемся с мусульманами. Они, по большей части, понимают, что русский народ — это православный народ. И для многих из них дико, что люди в России, которая на протяжении многих веков была православной, выступают против храмов, за нетрадиционную ориентацию. Многие мусульмане заинтересованы в том, чтобы русские вернулись к своим традиционным духовным ценностям. Потому что мы все граждане одной великой страны. И мы должны опять стать народом молодым, а не вымирающим, как сегодня. От этого мы все выиграем.
Выражение же «Россия – многоконфессиональная страна» часто используется как такой технологический жупел против Православия. И порой он даёт свои плоды. Хорошо, что президент недавно во всеуслышание заявил, что русский народ — государствообразующий народ, и духовно-нравственные ценности – то есть православные – являются для нас основополагающими. И мы на протяжении девяти веков жили в абсолютном мире со многими этносами и нашими традиционными религиями. И сохранили их культуру, в отличие от тех стран, где кричат, что Россия должна стать толерантной.
А те, кто очень бы хотел видеть нашу страну на коленях, не способной защитить территорию и богатства (вожделенные для «партнёров»), делают как раз всё, чтобы нас с мусульманами, например, поссорить. Хотя стоит напомнить Западу, упрекающему Россию в нетолерантности, о некоторых моментах истории, таких как судьба индейцев в США, чудовищные религиозные войны, инквизицию, экспорт цветных революций.
А с мусульманами мы всегда договоримся. Мы на протяжении веков жили рядом, и не было у нас религиозных войн. Если и случались конфликты, то они к религии отношения не имели.
В.Н.: Определённые силы пытаются столкнуть лбами представителей разных религий. Но мы видим обратную ситуацию. Был случай в Москве, когда священника вдарили электрошокером. К нему подошла группа чеченцев, которые стали свидетелями многодневного конфликта храмоборцев и защитников строительства церкви. Чеченцы с огромнейшим удивлением спросили: батюшка, мы правильно понимаем, что вот эти русские люди выступают против храма? Он ответил, что, к сожалению, это так. На что чеченцы произнесли: «Они что, сумасшедшие?». Для них была совершенно непонятна ситуация, как могут русские люди, которые традиционно ассоциируются с Православной Церковью, с православной культурой, так вести себя. А для мусульман русские — люди Писания. Они к нам относятся с уважением.
«Попытки поссорить нас и устроить межрелигиозную рознь – несостоятельны»
И второй случай, когда в известном противостоянии в Москве в парке «Торфянка» в 2015-2016 годах тоже пытались православных людей, вышедших на защиту строящегося храма, столкнуть лбами с мусульманами, мусульмане с соседней стройки пожертвовали песок для фундамента будущего храма. Вот это громче всех остальных доводов звучит. Попытка поссорить нас и устроить межрелигиозную рознь – несостоятельна.
— Вы не против строительства мечетей, синагог?
А.К.: Мы за то, чтобы договариваться об этом на берегу. Если есть межконфессиональный диалог, всегда можно договориться. Согласитесь, если я приеду на территорию, где преимущественно люди исповедуют ислам, и вдруг, ни с того ни с сего, скажу, что завтра буду строить здесь храм, это вызовет раздражение населения. Иногда оппозиционеры используют эти факторы, делают вбросы на эти темы и создают определённое напряжение в обществе. И еще надо понимать, что бывает ислам, а бывают экстремистские течения, под ислам маскирующиеся. И есть различные фонды, которые могут специально эту межконфессиональную тему раскачивать, чтобы устроить бучу. Эти моменты очень тонкие. Поэтому и должен быть, повторюсь, постоянный диалог между авторитетными представителями традиционных конфессий.
— Но в той же Чечне строят православные храмы…
— Это другое. Там веками сложились отношения, веками живут бок о бок представители разных конфессий, они меж собой общаются, договариваются. И это не вызывает отторжения. А вот если приехать в далёкое горное селение, где никогда не было православных, меня первый раз увидят, и если я там соберусь строить храм, это вызовет раздражение. Я должен туда приехать, там пожить, с людьми подружиться. Они должны посмотреть на меня, понять, принять. На это нужно время. И только потом я смогу сказать, что мне храм необходим, потому что мне необходимо реализовывать свои духовные потребности. И соответственно, они вряд ли будут возражать. Как и русские никогда, в большинстве своём, не возражали против строительства мечетей в той же Москве.
«Многие жители Москвы и Центральной России не чувствуют глубины нашей страны, того личного, что сделало нас великой державой»
Не только таблица Менделеева
— У нас в Сибири больше терпимых людей, чем в столицах. А у вас какие впечатления от посещения Красноярска и Енисейска, от сибиряков?
А.К.: Что греха таить, для жителей Центральной России Сибирь – это областные центры. И мои поездки в Сибирь – это Красноярск, Новосибирск, Омск, Иркутск, Барнаул. А вот в этот раз мы посетили чудесный город Енисейск, и мое понятие о Сибири очень расширилось. Я понял, что Сибирь гораздо глубже, чем областные города, впечатлений море. Многие жители Москвы и Центральной России не чувствуют глубины нашей страны, того личного, что сделало нас великой державой. И это печально. Из-за навязанной идеологии потребления, когда материальная целесообразность превалирует над духовным, когда человек ищет самореализации в повышении зарплаты, он не стремится познать Россию, понять, кто он, откуда, в чем наше величие. И все познания такого человека о Сибири связаны с нефтяными вышками, газом и таблицей Менделеева в сибирских недрах. Когда Ломоносов сказал знаменитую фразу о том, что могущество России будет прирастать Сибирью, её стали трактовать чисто материально, забыли о духовной составляющей. Но Россия должна прирастать Сибирью в том числе и через духовно-нравственные ориентиры, в том числе и количественно!
И та же самая реформа Столыпина когда-то доказала, что народ вольный, которому дают возможность развиваться на таких просторах, как Сибирь, начинает действительно умножаться.
В 1911 году начались реформы Столыпина, люди пошли из Центральной России, где ещё существовал менталитет крепостного права, в Сибирь и на Дальний Восток. И случился прирост населения в 3,5 миллиона человек!
Может ли современная Россия мечтать о таком приросте населения? Будучи в Енисейске, который называли когда-то сибирским Иерусалимом, я вдруг осознал, откуда это пришло. На город с населением 19 тысяч человек – десять храмов, два монастыря. Когда подъезжаешь к Енисейску, чувствуешь дыхание той эпохи, той поры. Там чудесным образом не уничтожен этот дух, не сломана история. Конечно, со временем Енисейск изменился, но в нём многое сохранилось. Как отец девятерых детей, могу сказать, что в таком месте очень хорошо растить ребятишек. Потому что для них есть простор, выход. Тут сохранилась та самая коренная Россия, которая рожала детей, развивалась традиционно и канонически и была, между прочим, первым экспортёром сельхозпродукции. Сегодня мы часто слышим про развитие территорий, индустриализацию, технологии, а на деле – население страны не растёт особо. Ничего не получается именно потому, что всё пошло в материальную составляющую, в бездуховность. Нас раздражают кресты, храмы, но многие их нас удивляются, почему мы так худо живем, не радует нас ничего…
— И где эту радость взять?
В.Н.: Да нет тут никакого секрета. На самом деле Православие – это религия добра, радости. Нам апостолы завещали: всегда радуйтесь! Даже в трудные дни. И если мы будем эту радость испытывать и делиться ею, меньше будет и митингов против строительства храмов. Потому что эта радость реальная и неподдельная.