«Поднимаясь на гору, подорвался на итальянской гранатке – поцарапал лицо, горло, ноги; потерял кровь. Перевязывался и сушился два часа на высотке. Поздним вечером вернулся в штаб. Мое отсутствие было замечено, и мой вид всех поразил», - пишет дед в 1943-м.
Накануне был у минеров. Их поле все красное от зрелой клубники, но рвать ее бояться. Такая зараза эти красные гранатки – все хватают их, а не «лимонки» и не РГД – именно по чисто психологическим причинам их нарядности. Ознакомился с итальянской миной нажимного действия в виде длинного металлического ящика из 2-х крышек. В ней 2,6 кг тола, два взрывателя по бокам. Кнопки лежат вниз и при малейшем нажиме срабатывают. Штука одинаково опасна и для людей, и для транспорта. Минеры вынимают их из таких мест, где мы сотни раз уже ходили – в дорогах, тропках.
Чистая случайность, что еще не наступили.
От минеров пошел по опорным пунктам. Все буйно зарастает травой, ходить становиться опасно, гранаты видно плохо. Огромная грусть охватывает, когда идешь по этой изрытой траншеями, воронками бомб и снарядов, изуродованной и опозоренной земле. Стоит нерушимая тишина; в блиндажах, ямах и окопах догнивают мертвые, торчит нога, рука, куски одежды.
Это даже не кладбище, а гораздо более жуткое место.
Как ядовитые красные цветы в зелени поблескивают гранатки, светятся на солнце металлом консервные банки и битое стекло и, кажется, что над головой не живое солнце, а огромный прожектор, специально направленный осветить эту картину боя...
МОЖНО ПОЧИТАТЬ ЕЩЕ ЗДЕСЬ: