К концу первой мировой вопросы продовольственной безопасности встали в полный рост перед всеми державами. И Российская Империя не была исключением, не взирая на преобладание крестьянского населения и объёмы сельскохозяйственного производства.
Если со снабжением армии, что по понятным причинам было задачей №1, худо-бедно справлялись, то с обеспечением городского населения постоянно и повсеместно возникали перебои. То "сахарный кризис", то "мучной", то еще какой, прокатывались по стране волнами. "Хвосты" (то есть очереди) стали приметой времени, и стояние не во всяком из них заканчивалось достижением прилавка.
Конечно, были проблемы с логистикой (забитость железных дорог военными грузами, нехватка вагонов, сортировочных пунктов, мест хранения и т. д.), но главной бедой было то, что деревня - производитель еды - отказывалась отдавать ее городу - основному потребителю. По той простой причине, что тому нечего было предложить взамен.
В 1917 году - на волне демократического душевного подъёма после февральского переворота - всё ещё пытались "пробудить сознательность" крестьянства словом. Словом разной степени художественности и пафосности. Вот, к примеру, опубликованный в иркутской газете "Единение" 1 октября 1917 года стихотворный фельетон-минипьеса "Враги".
На поле с двух разных концов выезжают навстречу друг другу два воза. На одном город, а на другом деревня.
Город (перебирая гармошку и позвякивая колокольчиками):
Как теперь у нас слобода, -
На прибавки стала мода.
(Мигая деревне)
Ты, горга, мотыгорга, езжай сюда почаще,
Ты, горга, мотыгорга, вози чего послаще...
Деревня (подбочениваясь):
То ж, подумаешь, фигура
И самая, чай, не дура!..
Ты, горга, мотыгорга, езжай сюда почаще,
Ты, горга, мотыгорга, вози чего послаще...
Город:
Ты, слышь, хлебушком богата, -
Выручай-ка демократа...
Деревня:
Без дешевого без ситца
Выручалка не случится...
Город:
Дай-ка, милка, для закуски
Огуречков, да капустки...
Деревня:
Не отпустишь сатинету -
Так тебе и сбыту нету...
Город:
Брось мужицкие привычки...
Подсыпай-ка, знай, пшенички...
Деревня:
Ах, без сахару, да чаю
Очень сильно я скучаю...
Город:
Без рассыпчатой картошки
Протяну я скоро ножки...
Деревня:
Вишь, к чужому ты как прыток, -
Дай сперва гвоздей да ниток...
Город:
Мяса нет уж трое суток
Дай-ка курочек да уток...
Деревня:
Всё найду без отговорки,
Лишь подсыпь, дружок, махорки...
Город:
Голодать нам без привычки,
Вынь хоть масло да яички...
Деревня:
Беспрепятственно всё выну -
Лишь подлей-ка керосину...
Город (показывая пустой воз):
Что ты, милка, лицемеришь?
Сам я гол, а ты не веришь.
Деревня:
Занапрасно зенки лупишь -
Ничаво ты не укупишь...
Город (угрожающе):
Ишь ты, стала больно гордой, -
Хлеб возьму ценою твёрдой.
Деревня (накрывая воз пологом):
И с того я не заплачу:
Все продукты разом спрячу...
Город (грозя кулаком):
Подойди-ка только близко,
Хулиганка, анархистка!..
Деревня (нахлёстывая пегашку).
Пропадай, буржуй постылый,
Тилигент лядащий, хилый!..
(Быстро разъезжаются, грозя друг другу)
Свободная Россия (бледнея и в ужасе закрывая лицо руками):
Какой позор!.. Какое горе!..
Что я? В кошмарном, диком сне?
В своём ничтожном, жалком споре
Они забыли обо мне.
Душа полна безумной боли...
Где ж мой спаситель? Где же тот,
Кто в светлый край Земли и Воли
Прямой дорогою пойдёт,
На подвиг и на смерть готовый,
Отбросив мелочный расчёт,
И за отчизну крест суровый
Без колебанья понесёт?
(Тучи делаются всё мрачней и мрачней. Зловеще сверкают молнии и тяжело раскатываются удары грома. Вблизи жадно каркают вороны).
Занавес.
ДИЭЗ
Правда, "смычка города и деревни" в этом варианте всё равно сводилась к "отдайте взаймы и потерпите ещё чуток". Закончилось всё известно чем - продразверстками (и не только "красными").