Об этом капитане ходило много интересных рассказов. О его храбрости говорили военные корреспонденты, приезжавшие в октябре прошлого года с фронта. О его мужестве в январе писали бойцы в редакцию, его имя встречалось в указах о награждении.
Хорошая солдатская слава шла о капитане. И вот, наконец, мы несколько неожиданно встретились и познакомились.
— Капитан-интендант Крылова.
Капитан-интендант перебросил за спину тяжелую косу, выбившуюся из-под командирской фуражки, и смущенно улыбнулся.
Так вот значит каков он, знаменитый капитан! Я знал раньше, что капитан-интендант зовется Верой Петровной, но предположить, что у этого капитана такой явно девичий вид, было трудно.
Как-то не верилось, что эта девушка именно и есть тот самый капитан, о подвигах которого ходило столько легенд.
Но это было действительно так. Двадцать один год. Шестнадцать месяцев на войне. Четыре ранения. Два ордена на груди.
Военный френч сидит на ней с фронтовой молодцеватостью, но кажется, что девушка только на минутку вышла из класса отогнать от школьных дверей озорников и что сейчас она возвратится, возьмет в руки указку и будет продолжать прерванный урок по географии.
Мы беседуем уже третий час. Вера Петровна рассказывает о родителях, о войне, о своих подвигах. Рассказывает она по-своему, и страшные военные баталии возникают перед тобой, может быть, в чуть наивном, но зато удивительно правдоподобном свете.
Ты начинаешь верить, что вот так же просто она и воюет. Подвиги? Вера Крылова никогда не шла с заранее обдуманным намерением совершить подвиг. Все получалось как-то само собой, по пути. Обстоятельства Заставляли ее действовать, так, а не иначе. И именно в эти трудные минуты у нее откуда-то бралось мужество, отвага, и она из тихой скромной девушки превращалась в твердого, волевого, а порой и отчаянно смелого командира.
С первых дней войны молодая учительница ушла добровольцем на фронт. Вначале Веру Петровну было назначили в полевой госпиталь, но она недолго усидела во втором эшелоне и отпросилась на передовые.
— Работала я во взводе носильщиков. Приходилось ползать под огнем за ранеными. Подползешь, а у него от радости глаза в слезах.
— Сестричка, милая, спасибо.
И верит он тебе, как ребенок матери, и от этой веры ты начинаешь казаться себе такой сильной, большой. Перевяжешь его, спрячешь от пуль на время боя за бугор или в воронку и ползешь к другому.
В октябре отряд, в котором служила Вера Петровна, попал в окружение. Командир санитарной роты был ранен, и старший военфельдшер Крылова была назначена на его место. Она двигалась со своей ротой вслед за полком туда, на восток, к Москве.. Дорога была тяжелой. Шли ночами по лесным тропам, болотам. У села А. немцы устроили отступающей колонне засаду. Отряд попал под пулеметный обстрел. Вера Петровна двигалась с обозом. Она была накануне легко ранена шальной пулей и лежала в повозке.
Как только послышались первые немецкие залпы, к обозу подскакал комиссар.
-Командир роты, — сказал им, обращаясь к Крыловой,— ломайте повозки и рассредотачивайтесь. Пробиваться к своим будем одиночками.
— Что ломать, — спросила Крылова, — и аптеку тоже?
Ей почему-то в это время больше всего было жаль бить склянки с медикаментами. Может быть, она вспомнила о склянках потому, что именно ей пришлось комплектовать полковую аптеку.
Но комиссар не мог уже ответить на ее вопрос. Он был убит автоматной очередью и свалился на землю.
Крылова спрыгнула с повозки и схватила за повод коня. Санитары. подносчики раненых, ездовые смотрели на нее. Она была комиссаром роты, и они ждали ее приказаний. Кое-кто из малодушных бросился к лесу. Вера Петровна и сама не помнит, как очутилась на коне. '
— Куда? — крикнула она беглецам.
— За мной, на немцев!
И смелые сразу пошли за ней. А те, кто был потрусливее, засовестились перед девушкой и пошли вслед за смелыми.
В эту тяжелую ночь Веру Крылову видели на самых горячих участках боя. Под ней убили двух коней. Ей подвели третьего- вокруг нее уже сгруппировалось несколько отчаянных бойцов. Они и охраняли своего командира и помогали ему.
Немцы не выдержали удара и стали отступать.
— Тогда я подозвала бойца Петунина, — говорит Крылова, — и сказала ему: «Веди бой, не подпускай немцев к дороге».
Пока я переправляла обоз, немцы опомнились, сообразили в чем дело, и давай снова наступать.
В это время подошли наши артиллеристы. Орудия и минометы быстро были расставлены. Открыли огонь. А наши, как услышали, что своя артиллерия в действие вступила, воспрянули духом—да на немца. Кто верхом, кто пешком. И гонят так, что не остановишь. Сколько мы их тут перебили, жутко! И у нас много раненых. Спрыгнула я, чтобы перевязать одного. Перевязываю и другого, а кто командовать отрядом будет?
Подозвала я своих носильщиков и приказала всех раненых собрать, а сама на лошадь —думаю: остановлю бойцов и уведу их в лес, пока немцы с новыми силами не собрались.
Но наших разве остановишь! Кровь разгорячилась. Злые. Спасибо, Петунии помог, потом Шульбанов, смелый боец.
Вера Петровна от одной группы бойцов мчалась к другой и направляла всех в лес. И именно тут она несколько сплоховала. Увлеклась и приняла немцев за своих. Подскакала, а немецкий офицер схватил лошадь за повод.
Не успела она опомниться, как солдаты стащили ее с лошади. Кто-то ударил прикладом по голове, и Вера Петровна потеряла сознание. Хорошо, что Шульбанов был поблизости. Срезал он автоматной очередью офицера, солдат. И когда Крылова открыла глаза, все уже было кончено. Шульбанов довел своего командира до повозки и — к лесу.
— Здесь я уже оправилась от удара, - продолжает Крылова,— и решила построить отряд. Вперед я выслала разведку. Вправо и влево-охранение. В общем отряд построила как следует. Сама сижу на лошади. Правда, раненная в плечо, но рана не сильная, не сквозная, касательная, — так называется такое ранение. Главное люди в строю, обоз на месте, и раненые собраны: сорок Девять человек.
Две недели Вера Крылова вела отряд к своим. Она дала три боя и прорвав вражеское кольцо, вышла к Серпухову. Это было 19 октября.
Посмотрела я на своих бойцов, - рассказывает Крылова,— все рады, довольны. Свои же рядом. Только все обтрепанные. Чет, думаю, так я не поведу колонну в Серпухов. Даю команду побриться, почиститься. Кашеварам приступить к делу.
И выкатили наши кашевары кухню. Все свои, одалживаться не у кого не надо. И крупа своя, и картошка, все вывезли. А сама покачу в штаб доложить о прибытии. Приезжаю, а часовой не пускает. Я его в сторону, обозлилась. Тут на шум вышел генерал Захаркин. Смотрит он на меня, смеется.
А у меня косы от галопа растрепались, я с косами так и воевала- Шинель вся разорвана, в крови, сама прихрамываю. Докладываю: так и так.
- Сколько штыков? — спрашивает генерал.
Отвечаю.
Войсковое имущество, оружие?
В полной сохранности не только свое, а и трофейное прихватили.
Поблагодарил он меня, велел выписать на весь отряд папирос, хлеба свежего, спирта. Дал он мне указание, куда вести отряд.
Два дня мы приводили себя в порядок, а потом выстроила в отряд. у Всех шинели в порядке, винтовки на плече. Обоз сзади.
Просто красота была моя колонна. И так походным маршем через Серпухов к месту назначения. Прибываем в деревню К., и тут я узнаю, что меня наградили орденом Красного Знамени и назначим командиром санитарной роты.
И снова для Веры Крыловой началась страдная жизнь солдата. Это были тяжелые месяцы боев за Москву. Еще совсем недавно она была студенткой исторического отделения заочного педагогического института, а сейчас ей приходилось делать эту историю своими собственными руками. Тула, Алексин, Кондрово, Юхнов. Для капитана Крыловой это не просто географические названия. Это вехи в ее биографии. Здесь, на этих дорогах, она испытала и горечь отступления и радость победы. Она была капитаном гвардейской дивизии и шла с головным отрядом, который приносил нашим селам и городам освобождение.
Вера Крылова считалась уже ветераном войны, обстрелянным закаленным бойцом, но каждый возглас раненого: «Сестричка!» — волновал ее по-прежнему до глубины души. И она ползла с санитарной сумкой по снегу, под минометным огнем от раненого к раненому, чтобы облегчить их страдания, успокоить. Ее самое ранило и под Алексином, и под Юхновом, но она не задерживалась в госпиталях.
При наступлении на Кондрово она пошла с лыжным батальоном в тыл к немцам, чтобы сдавить их у города железными клещами. Это была трудная дорога через сугробы, заснеженные поля, замерзшие речки, болота. Но девушка не отставала от бойцов в бою при деревне С. полк Веры Крыловой потерял своего командира.
— Я как раз выходила из штаба, смотрю: скачет адъютант, а с ним пустая лошадь. Спрашиваю, где командир. Он отвечает: «Убили». Я ему: врешь! А он: «Честное слово. Только что убили, а вынести с поля невозможно».
Мне санитар говорит: «Разрешите, я вынесу командира». Но уже сама вскочила на лошадь. И вот скачу туда. Примчалась к кустарнику, где наши сидели.
— Где, — спрашиваю. — командир?
— Вон видишь на поле черная точка.
Пройти поле опасно. НУЖНО рисковать. Командир батальона кричит: «Не ходи!» Но я поползла.
А командир полка был еще жив, только без сознания. Получилось это так. Командира ранило сначала в руку. Адъютант взялся его вынести, а уж если не умеешь выносить — не берись. Адъютант приподнял раненого, вторая пуля попала в ногу командира. Он его опять поднял, а тут третья в голову. Перевязала я голову лежа. Потом беру вот так за воротник полушубка и несу командира по снегу. Дотащила до лесу. Здесь мне дали повозку- я к штабу. Там уже вызвали старшего врача Казанцева. Но было поздно. Командир Брынин умер у меня на руках. А в это время как раз в штабе получили указ, что Брынин награжден орденом Ленина.
Прошла зима. Лето сменило весну, снова наступила осень- Капитан Крылова была ранена в четвертый раз, поправилась и снова очутилась на передовой.
За последний бой гвардии капитан получил благодарность к был представлен к ордену.
Вера Петровна рассказывает о войне. Она говорит не только о тех боях, в которых участвовала, но и о тех, в которых ей хочется принять участие. И передо мной встают Киев, Минск, Одесса. Ей обязательно хочется быть в том самом бою, который окончательно сломает хребет немцам. Она говорит о последнем дне войны, и этот последний день совершенно осязаемо встает перед нами. Я уже вижу, как Вера Петровна снимает с себя портупею к входит в класс школы-десятилетки. Ей будет, о чем рассказать после войны своим ученикам и на уроке географии и на уроке истории.