Когда умерла моя жена это был пожалуй один из самых счастливых дней в моей жизни. Не надо начинать судить меня! Вы не имеете ни малейшего представления о том, какой бестией она была и как я ненавидел её всем сердцем. Но подать на развод тоже не мог, потому что у нас было двое детей, которых я не хотел травмировать.
Я женился слишком рано, даже не успел толком узнать её. Всему виной гормоны и конечно её беременность. Ириша забеременела уже на второй месяц наших встреч, которые возникали редко и чаще всего носили интимный характер. Женитьба не входила в мои планы, но пришлось взять на себя ответственность за будущего ребенка и его мать.
Тогда мне казалось, что со временем мы с Иришей сблизимся и станем настоящей семьёй, как говорится, стерпится-слюбится, но нет не слюбилось и даже не стерпелось. Мы с ней были как кошка с собакой. Сразу после свадьбы начали ругаться по каждому пустяку и вскоре я понял, что она просто не моего поля ягода... Но к тому времени наш первенец Женька уже подрос и деваться мне было некуда.
В матери он души не чаял, ходил за ней везде хвостом, даже уснуть не мог, пока она с работы не вернётся. Тут уж не поспоришь, матерью она была замечательной, все свободное время посвящала играм с Женькой и его урокам, а вот женой хуже некуда. Характер у неё был скверной да нельзя, но вот красавицей она была невероятной: высокая, стройная, волосы чёрные как вороново крыло, глаза омут, смотришь в них и тонешь.
Наверное лет сто пятьдесят назад можно было бы подумать, что она самая настоящая ведьма. Ведьма это она и была, любила таскать домой всякую оккультную дрянь, из-за чего мы постоянно ругались. То книжку по черной магии принесет, то булавки какие-то с иголками, то водичку заговоренную, короче не квартира у нас была, а оккультный магазинчик.
Я конечно во всю эту чепуху не верил и даже подтрунивал над Иришкой по этому поводу, но она никогда не обращала внимание на мои протесты. Зарабатывали мы оба достаточно. Я врач психиатр, она менеджер по закупкам, так что со временем я продал квартиру своего покойного дедушки, она комнату в коммуналке которую ей выделил детский дом. Мы вложились и приобрели достойное жилье — четырехкомнатную квартиру в старом доме.
Квартира была довольно просторной и я мог в ней затеряться после очередного скандала с женой, чтобы не видеть её лишний раз. Как я уже говорил, скандалили мы на пустом месте и причины для конфликтов были просто ничтожны: не так посмотрел, не то сказал и пошло-поехало.
После рождения второго сына Витальки она так увлеклась своей мистической романтикой, что обустроила целую комнату для занятий оккультизмом. Забила её сверху донизу всякой чертовщиной и запретила нам даже приближаться к ней. Я часто слышал как она негромко читает заговоры из этих безумных книжек, которых к этому времени скопилось у нас великое множество.
В такие моменты мне даже становилось не по себе от того, с каким упорством она вычитывала эти безбожные тексты. Когда Женька и Виталик повзрослели и покинули отчий дом она совсем сошла сума. Начала изводить меня, выкрикивала страшные проклятия, закатывала истерики, которым позавидуют любые мыльные оперы и даже поклялась жить меня со свету.
Я изо всех сил старался не реагировать на Иришкины представления и внешне выглядел спокойным как удав, но внутри уже начал всерьез задумываться о бракоразводном процессе. Скоро мы опять поссорились. Повод, конечно, был нелепым и банальным — грязная посуда которую я забыл помыть сразу после ужина.
Она как по сценарию начала сначала причитать, потом не дождавшись моей реакции перешла на крик, при этом ее лицо искажалась в немыслимо злобной гримасе, которая больше напоминала звериный оскал. Волосы её растрепались, огромные раскосые глаза недобро сверкали в тусклом свете кухонной лампы.
Внезапно с криков она перешла на шёпот. Сначала я не мог толком разобрать её ругань. Мне казалось, что это какой-то набор странных фраз, понятных лишь ей одной. Через время я понял, что это вовсе не бред, меня как будто током ударило в душу. Закралось неприятное чувство лёгкого страха, который медленно расползался по всему моему телу. Глядя мне в глаза она наизусть читала проклятья в своих нечистых бульварных книжонок про бесовщину.
Я онемел, не знаю почему, но я не мог говорить. Я хотел её заткнуть, хотел заставить перестать говорить все это, но я не мог. Мне было страшно смотреть ей в глаза, но я смотрел. Скоро её лицо стало чернеть, черты лица исказились, я перестал узнавать её. Сердце заколотилось как бешеное, мне казалось, что еще немного и меня хватит кондратий.
В какой-то момент она почти полностью почернела, а её чёрные как смола волосы начали шевелиться, изгибаясь как черви.
- Ножом всё подсвечено, да углами кладбищенскими отмечено. Тоска чёрная со всех покойников сойдет и к тебе в ночи придёт. Покойники из могилок восстанут и с тобой в ночи на пару лягут, со свету тебя сживут, тело бренное сожрут!
Шипела на низком, не своим голосом, протягивая ко мне серые руки которые покрывали синюшные язвы. От вида её рук меня прошиб холодный пот, я уже не мог стоять на месте. Вне себя от ужаса, движимый чувством панического страха за свою жизнь, я понадеясь на авось рванул прочь с кухни и заперся в спальне.
- Беги, беги, спасайся, но знай, идут уже черти лютые по твою душу. Скоро тут уже будут, не спасёт тебя даже крестное знамя!
Орала мне в след Ириша, надрываясь от бешеного хохота. Не знаю сколько прошло времени пока я отсиживался в спальне, придвинув к двери всё, что только можно, но по ощущениям я просидел в своем укрытии около часа или двух. За дверью было тихо, никто в неё не ломился.
Я посмотрел на часы, время позднее, половина первого ночи. Я решил уехать сразу как наступит утро. Неожиданно в спальне погас свет и я остался в полной темноте. Страх вернулся, он поглотил меня в считанные секунды. Я метался по комнате, придумывая план побега через окно.Выбраться было невозможно — мы жили на пятом этаже. Позвонить сыновьям я тоже никак не мог, для этого пришлось бы выйти из комнаты, чтобы взять сотовый, который остался на кухне. Кричать в окно тоже не вариант, велик риск лишиться работы, да и поздно уже, никто не придёт на помощь.
Не успел я полностью оклематься, как услышал визги за стеной. Они доносились из той комнаты, которая служила Иришки помещением для магических практик. Ириша шептала и царапала стену, время от времени разрываясь от истерического хохота. Часы показывали уже три часа ночи. Я как парализованный сидел в противоположном углу комнаты, таращась на стену за которой бесновалась моя жена.
Скоро нервы сдали, и от страха я упал в обморок. Очнулся я уже утром от яркого солнечного света, который светил в мое лицо. Часы показывали 7 утра, я сидел на полу, также вжавшись в угол глядя на хаос, который царил в спальне я понял, что всё произошедшее вчера была наяву. Страх начал возвращаться, но сидеть сложа руки я не собирался. Поспешно отодвинув все вчерашние нагромождения от двери я вышел из спальни, забрал телефон и бумажник из кухни и поехал к старшему сыну Женьке. Больше мне было некуда деваться.
Уходя я не обнаружил нигде Иришки, она как будто испарилась, тем лучше для меня. Когда я рассказал всё сыну он решительно засобирался в нашу с женой квартиру. Я пытался его отговорить, но он меня не послушал. Мне оставалось только ждать новостей сидя на его съемной квартире. Скоро он позвонил. То, что он сказал окончательно сбило меня с толку, я как будто провалился в какую-то чёрную дыру. Я слушал его, не в силах поверить в реальность происходящего. Оказалось, что Ириша умерла вчера вечером...
Приехавшие по вызову сотрудники полиции определили, что смерть наступила в районе 9 часов вечера. Она была найдена в этой грёбаной комнате на полу, абсолютно черная с синюшными язвами по всему телу и под её ногтями обнаружили толстый слой штукатурки и содранные обои. Выслушав сына я повалился на кровать. После услышанного я просто не мог устоять на ногах...
Если Ириша умерла в девять часов вечера, то как она могла быть со мной на кухне в это же время и как она царапалась стену поздней ночью, осыпая меня проклятиями. Этого я уже никогда не узнаю, по крайней мере я на это надеюсь...