1 октября в Ереване состоялось очередное заседание Высшего Совета Евразийского Экономического Союза. Помимо Президентов России и других государств-участников ЕАЭС, в столицу Армении прибыли лидеры Ирана и Сингапура. С этим государством-городом в Юго-Восточной Азии, которое прочно ассоциируется с понятием «экономическое чудо», было подписано соглашение о создании зоны свободной торговли, что стало одним из знаковых событий форума в Ереване. Впрочем, на товары, чувствительные для «евразийского» ранка оно не распространяется – там пошлины остаются.
Напомним, в 2015 году аналогичное соглашение было подписано с также бурно развивающимся Вьетнамом. Предполагалось, что документ позволит к 2020 году нарастить товарооборот между ЕАЭС и Вьетнамом вдвое – до 8-10 млрд. долларов, в том числе – благодаря снижению ввозных пошлин на большинство торговых позиций.
И вроде бы дело идёт. Как говорит глава коллегии Евразийской Экономической Комиссии Тигран Саркисян, если в 2016 году товарооборот между ЕАЭС и Вьетнамом составил 4,3 млрд., то в следующем уже – 5,9 млрд., а в 2018 году – 6,7 млрд. долларов.
Тем не менее, далеко не всё так радужно. Выступая в начале сентября на Восточном экономическом форуме, вице-премьер Вьетнама господин Зунг пожаловался на таможенные барьеры, не позволяющие реализовать имеющийся потенциал сотрудничества.
Не меньшие сложности отмечаются и в диалоге с Китаем, с которым в мае 2019 года ЕАЭС подписал соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве. По словам президента делового совета ЕАЭС Виктора Козака, в документе «обозначен целый набор секторов, которые являются важными как для стран ЕАЭС, так и для КНР». При этом Китай, недавно с помпой отметивший 70-летие образования социалистической республики, не только является крупной торговой державой, но и продвигает собственную интеграционную инициативу «Один пояс – один путь».
В 2018 году страны Россия и её партнёры по ЕАЭС наторговали с Поднебесной, без малого, на 126 млрд. долларов (половина экспорт в Китай, половина импорт оттуда), что создаёт объективные предпосылки для дальнейшего сотрудничества. С другой стороны, отношение к Пекину и его экспансии далеко неоднозначное, о чём свидетельствуют хотя бы недавние массовые протестные акции в Казахстане. Ни для кого не секрет, что в структуре экспорта стран ЕАЭС в Китай доминируют энергетические и природные ресурсы, так что вопрос не в том, как увеличить товарооборот, а в том, как его диверсифицировать за счёт высокотехнологичной продукции. И здесь, за рамками поставок в Китай российских систем вооружений, вопросов пока больше, чем ответов.
В последние годы много говорится о «сопряжении» китайской инициативы «Один пояс – один путь» и процессов экономической интеграции в рамках. Однако сбалансировать товарооборот с «всемирной фабрикой» за Великой Китайской стеной далеко не так просто, о чём свидетельствуют хотя бы конвульсивные телодвижения администрации Дональда Трампа, известные также как «торговые войны». В 2018 году дефицит США в торговле с Китаем превысил 621 млрд. долларов, покорив исторический максимум. Что касается ЕАЭС, то там по понятным причинам относятся к идее создания зоны свободной торговли с Китаем весьма сдержанно, опасаясь наплыва дешёвой и далеко не всегда качественной продукции.
«Бизнес наших стран пока не готов переходить на торговлю с КНР в режиме свободной торговли, т.е. затрагивать вопрос о снижении, обнулении таможенных пошлин. Наше соглашение с КНР касается облегчения торговли в нетарифной сфере и упрощения различных процедур во внешнеэкономической деятельности, из облегчения которых можно будет извлечь существенные выгоды для бизнеса»,
– сообщила министр по торговле ЕЭК Вероника Никишина. Таким образом, пока акцент делается не на снижении таможенных пошлин на товары, а на максимально возможном устранении бюрократических барьеров во взаимной торговле.
Наконец, несколько слов об Иране, парламент которого в мае 2019 года ратифицировал соглашение с Евразийским Экономическим Союзом о создании зоны свободной торговли. Документ, в эффективной реализации которого заинтересована, прежде всего, Армения (оторванная географически от остальных участников ЕАЭС, но не от Ирана) заработает официально 27 октября 2019 года. «Переговоры шли непросто, но сейчас они успешно завершены. Соглашение подписано и ратифицировано. Результат – налицо!» – не скрывает удовлетворения полол Ирана в Москве Мехди Санаи. В Тегеране рассчитывают на увеличение небольшого пока товарооборота со странами ЕАЭС, для производителей которого иранская продукция, в общем-то, не является конкурентом. Однако американский санкционный задор представляет опасность для реальных и потенциальных торгово-экономических партнёров Ирана на постсоветском пространстве. Проще говоря, они сами могут «загреметь» под санкции, хотя бы и вторичные, так что и здесь проблем – выше крыши.
В списке потенциальных торговых партнёров ЕАЭС числятся ещё Индия, Египет и даже враждующий с Ираном Израиль. Переговоры ведутся, однако в Евразийской Экономической Комиссии их не форсируют, тщательно взвешивая не только плюсы, но и возможные минусы от создания очередных «зон свободной торговли», анализируя имеющийся опыт. Ведь с одной стороны – появляются новые рынки, а с другой – приходится кого-то пускать к себе, создавая дополнительную конкуренцию – как для бизнеса, так и для властей.
Так что поживём – увидим.