Куда девать лишние два часа вопрос не стоял. Конечно, презентовать себе любимой. Беглого взгляда в зеркало хватило. Сосули, как у загнанной кобылы вместо волос, причитали — «Жаждем купашки! И-и-и!»
С чувством и толком шагнула под тёплые струи душа. Как там написано в посте волосяных наук доктора: — «Выдави немного шампуня в ладошку. Взмыль. Пену нанеси на волосы и...»
Изумрудная баночка вероломно хрюкнула и выплюнула горошинку жижи.
- Хватит. Моя грива не такая уж и исполинская. Любопытно, а в книге про Апокалипсис необходимо живописать водные процедуры героев? — тру последнюю каплю о маковку. Забыла вспенить именно в ладошке, — Всё время так мыла. Мылю дальше.
- А если сделать главного героя плешивым, то и размышлять не надо, — смываю пену до боли зажмурив глаза. Не люблю когда щиплет. - Бросила своих выживших среди разрушенного города. Голодные, в ужасе сгрудились стайкой. Горюшко.
Намазала волосы бальзамом, жду пять минут.
« —Слушай, давай я подкрадусь к нему сзади и вырублю, — шёпотом сказал ИвАн, не спуская глаз с еле стоящего на переломанных ногах зомби».
-Верно! Надобно записать мысль, а то муза замучилась насиловать мой многострадальный рассудок. Ничо ж не будет, если я подержу маску больше пяти минут?!
Нахлобучиваю дежурный халатик, едва прикрывающий мадам Сижу и устремляюсь к ноуту. На пару мгновений буквально.
-Талечка, а чего у тебя с волосами? Зачем какашки торчат из головы?- Сергей с обворожительной улыбкой домашнего тролля ласково перебирает высохшие колбаски
и, которые хаотично торчат почему-то именно из моей черепушки.
-Твою ж мать...ты чего так рано? Я не успела смыть маску, — оправдываюсь как будто. Судорожно прикрываю попец и грудец. Халатик до чрезвычайности дежурный. Лет десять в должности, а я увеличиваюсь!
-Ничоси. Время семь вечера и твоя маска превратилась в асфальт. Или цемент. Медуза, ты моя. Горгона!
Пока муж ржал, я удалилась. Не ну, а чо? Муза баба капризная и хитрая. Споткнула о вдохновение и я пропала.
Недавно картошка, которая сделалась активированным углём, вчера перебальзамированная гордость всякой девицы, что станет следующей жертвой писателя-маньяка?