Знакомство.
Работать мне предстояло помощником сантехника в одном из удалённых корпусов института.
Я перевёлся на вечернее отделение, как посоветовал Гаврилыч и завтра мне предстоял первый мой трудовой день.
На работу я прибыл немного заранее. Подозрительная вахтёрша, осмотрев меня сверху донизу засомневалась, что я пришёл работать сантехником. И её можно понять.
По моему прикиду, меня можно было представить кем угодно, но не сантехником точно. Кожаная косуха, по тем временам, когда только совесть не была в дефеците, такая вещица была несусветной редкостью… Картину дополняли варёные джинсы от Супер Перис, сумка на поясе и навороченные кроссовки.
Я был похож на мажора или фарцовщика, но никак не на кандидата в сантехники.
Невероятными усилиями мне всё таки удалось вывести её из состояния ступора и недоверия. Она безмолвно показала мне в конец коридора, где виднелась дверь.
Это я потом узнал, что к сантехникам и электрикам входят без стука. Но тогда, я действовал так как меня папа с мамой научили. Я постучался. Тишина. Постучался посильнее. Тишина. Толкнул дверь. Она с тихим скрипом открылась.
Передо мной предстала картина маслом. Небольшое помещение напоминавшее будку очень большой собаки. Всё в серых тонах с распиханными по углам тюками, коробками, кусками каких то железяк, проводов и прочего хлама. Картина дополнялась тем, что потолок был скошен от того, что всё это хозяйство было втиснуто под лестницу. Скорее всего это напоминало забитый хламом гараж, но обрезанный по диагонали.
В дальнем углу гаража стояло, что то вроде тапчана сооружённого из подручных материалов. На этом топчане под фуфайкой валялось тело с огромным животом.
Вобщем то фуфайки только и хватало, чтобы прикрыть этот живот. Остальное, то, что было помимо живота, это были только борода и жутко противный храп.
Слева от дверей на небольшом столике стояла электрическая плитка, на которой в сковороде, что то весело шкварчало. Запах при этом был весьма аппетитный. Возле плиты, суетился какой то долговязый дядька.
Открыв дверь до конца, я протиснулся в помещение и спросил «Можно?».
«Можно Машку за ляжку, а здесь нужно здороваться», проговорило пузо из под фуфайки, при этом не переставая храпеть. Долговязый со сковородкой настолько был увлечён либо процессом, либо запахом , что даже не удосужился повернуть свой нос в мою сторону.
Я поздоровался, представился, и принялся объяснять, что Гаврилыч прислал меня работать помощником сантехника.
Не вижу смысла подробно рассказывать о том, что мне пришлось выслушать о себе, о Гаврилыче, о том где они видали меня вместе с Гарилычем, и заодно о смысле жизни, о коммунистической партии и о том где делают таких как я… При чём всё это шло из под фуфайки не переставая при этом храпеть периодически. Долговязый в дебатах участия не принимал, так как напрочь был процессами происходившими в сковородке.
Так или иначе, дебаты закончились, пузо с бородой вылезло из по фуфайки, перестало храпеть и сказало уже откуда то из под бороды, снять с себя всю эту срамоту и одеться как подобает рабочему человеку. Отрыл что то вроде сундука и выдал мне комплект состоящий из синего комбинезона и халата.
Я переоблачился и принял такой же унылый вид как обитатели этой комнаты и сама её обстановка.
Далее были трудовые будни, за которые борода немного научила меня сантехническому мастерству. Долговязого с носом Звали Валера и он был электриком. Как оказалось, что он умеет всё таки говорить и интересуется не только жаркой лука на сковородке…
За всё это время я вкуривал не только сантехнические науки, но ещё и жизненные, как и обещал Гаврилыч.
Однажды в нашу каморку, залетела очень громкая женщина и сразу с порога как милицейская сирена стала вещать о том, что у неё сегодня лабораторная курсовая, а воды в лаборатории нет и канализация не работает и что надо срочно всё исправить. Пузо, в это время, по обыкновению лежало на топчане под фуфайкой и прижавшись к батарее мирно похрапывало.
Тем не менее, по обыкновению, пузо всегда всё слышало. В ответ сирене оно прохрапело, что починить не сможет, потому, что нет прокладок и когда будут не известно, поэтому вода отключена.
У сирены был такой вид, что мир рухнул. Рухнул и больше никогда не восстановится.
Мне стало невообразимо жаль её. Я приобнял её и заговорщически подмигнув ей, показал на выход. Уже покинув нашу каморку, я объяснил ей, что знаю где взять прокладки и подключить ей воду, но они предназначены для ремонта в другом корпусе и я даже не знаю как мне поступить.
Услышав это она взялась умалять меня спасти её и её приём зачётов.
Далее она сказала ключевую фразу. Фразу, которая изменила всю мою жизнь на ближайшие несколько дней.
«Милок, ты ведь наверняка студент вечернего?! Тебе ведь мне всё равно прийдётся мне экзамен сдавать через два-три курса. Выручи меня сейчас, а я уж не забуду твою доброту!»
Вуаля! Именно в этот момент я понял, полностью, что Гаврилыч имел в виду, когда говорил, что мне это пригодится!
Продолжение следует.....