Акция спасения репутации Гаврилыча.
Наша секретная дверь была в самом конце коридора, возле балкона. Под дверью я заметил валявшийся комок какой-то ткани… Молниеносно эта ткань оказалась у меня в руках и также шустро и ловко я накрыл ею Гаврилыча с головы до ног.
Получилось этакое приведение с дорогими лакированными туфлями и наглаженными брюками, непокрытыми спасительной тряпкой, сантиметров 30 от пола.
Тем не менее, виновница кипиша неотвратимо приближалась…
Я почти приказным тоном успел шепнуть Гаврилычу «- Вытяни руки вперёд!», что он незамедлительно и воспроизвёл.
В тот момент когда я ласково и монотонно начал приговаривать « - Санечка, спокойно… Всё хорошо, братан… Надо идти домой потихонечку… Там спокойно и тепло… Пойдём спать...» подошла вахтёрша.
Я многозначительно поднёс палец к губам, показывая ей тем самым, чтобы она не включала свою голосовую сирену.
Она кивнула, но оставила на лице вопросительный взгляд.
Я наклонился к самому уху бабули, и заговорщически шепнул: «-Срочно нужна вата и нашатырный спирт! Срочно!» и дальше стал «успокаивать Санечку»
- Спокойно, Саня… Всё в ёлочку… Тише, Санечка, не плачь…
В общем я нёс совсем несусветную лабуду, но ласково и с оттенком таинственности в голосе.
Вся эта таинственность и мой убедительный приказ шёпотом, произвели на бабку впечатление. Она заговорщически кивнула и уже быстрее, чем в нашу сторону покатилась обратно.
Я же, в этот момент, молил только о том, чтобы Шершень, в порыве резкой обратной телепортации, не сбил её с ног и не затоптал.
Наша «медсестра на час» уже скрылась на повороте к лестнице, Гаврилыч с испугу, как будто окаменел в позе буквы «Г», а Шершня всё не было. Боевая операция была на грани провала.
Я уже думал отступать с командиром обратно к нам в комнату, но вахтенная фея профессиональным таможенным взглядом уже успела сфотографировать мой фейс, фрагмент наглаженных брюк и, поблескивающие в полумраке, лакированные туфли предводителя.
Но оптимист не тот, кто первый кричит «Урааа!», а тот, кто последним говорит: «Капец!».
Поэтому несмотря на то, что меня уже колотило, я тихо продолжал надеяться на благополучное и главное своевременное возвращение нашего телепорта.
Переживаете?
Это вы, блин, только читаете… А я там стоял рядом с живым памятником букве «Г» и еле сдерживал желание заорать «-Шершень, сука! Ты где???!!!»
Казалось, что его не было уже целую вечность…
Мне уже слышались шаркающие шаги службы доставки нашатыря по ступенькам….
И тут в полумраке коридора появился он!!!
Почему то подволакивая левую ногу, похоже, пострадавшую при исполнении, телепорт как мог торопился к нам…
Действовать нужно было мгновенно. На промедление мы не имели права. Шершень как заправский медвежатник, одним движением вскрыл дверь, так и не понимая почему наш главный герой в тряпке и в такой замысловатой позе.
Тем не менее, без лишних вопросов, мы затащили букву «Г» в комнату.
Я практически приказал Гаврилычу быстро снять штаны и туфли, и он наконец то опустив руки, достаточно быстро стянул с себя то, что требовалось.
Походу натренировался со студентками в этой же секретной комнате.
Мы взялись натягивать портки Гаврилыча на Саню, прямо поверх трико с вытянутыми коленками.
Я еле вырвал из рук растерянного командира тряпку, с которой он, похоже, уже успел породниться, накинул её на Шершня и вытолкав его в коридор, захлопнув за собой дверь.
Счёт шёл уже на доли секунд и как я только поднял Санины руки в букву «Г», из за угла появилось оно с необходимыми медикаментами…
Надо отметить, что Шершень вообще не втыкал с самого начала в причину этого маскарада с тряпкой на командире, в переодевание на скорость и тем более в необходимость продолжения этого аццкого аттракциона в коридоре... Но он мне верил и поэтому не задавал лишних вопросов.
И как только я вновь включил свой успокоительный понос «- Санечка, спокойно… Ты вырастешь большой и здоровый… Надо идти в кроватку...», подкатилась она с куском ваты и бутыльком.
Я нашептал ей, что я не должен замолкать, что он должен меня слышать, а она должна чуток смочить ватку нашатырём и осторожно засунуть её под тряпку поближе к его носу и уже только после того как он придёт в себя и опустит руки, можно будет снять тряпку.
Бабка прониклась ситуацией и мой план лёг в её голову как на подготовленную почву. Она заговорщически кивнула, обильно спрыснула нашатырём кусок ваты и аккуратно, как военный сапер взялась выискивать под тряпкой Шершнёвский нос…
А я снова завёл шарманку «- Санечка, всё будет хорошо… Тише, Санечка не плачь….»
Начало.
Предыдущая.
Продолжение.