Могут ли два человека прожить шестьдесят лет в теснейшем дружестве, быть, словно одна душа, помощниками друг другу, близкими товарищами, каждый из которых будет заботиться о благополучии другого? Когда вы дочитаете мой рассказ до точки, ответ найдется сам.
Однажды к нам в редакцию пришел коренастый седовласый мужчина. Его карие глаза светились радостью: сейчас поделится с редактором интересной темой. Мужчина сел на стул и начал свой оживленный рассказ. Говорил он не о себе, а о своих друзьях, которые прожили вместе шестьдесят лет, долго работали на машиностроительном предприятии, а супруга к тому же является блокадницей Ленинграда. Он очень просил, чтоб мы рассказали читателям об этих замечательных людях. Сделать это поручили мне.
Люди, о которых поведал наш редакционный гость, восьмидесятидвухлетний Анатолий Смольский, и знать не знали, что станут героями газетной публикации, поэтому мне предстояло оповестить их об этом, предложить сотрудничать и договориться о встрече. У меня в руках было два телефонных номера: Иосифа Ивановича и Нины Витальевны Лобач. Я решила, что с женщиной будет проще договориться. Набрала заветные цифры и, слушая гудки, представляла, что за человек там, на другом конце провода, какой у него характер, согласится ли на встречу. Много мыслей пронеслось в голове за короткое время ожидания. И вот я слышу голос. Пока только он помогает нарисовать образ собеседницы, ведь мы еще не встречались. Негромкое, но звенящее и чуть дрожащее: «Алло!», а затем: «Здравствуйте!» И я уже представляю женщину, чьи волосы посеребрила седина, а лица коснулись морщинки. У нас завязалась беседа. Даже сквозь расстояние чувствовались доброжелательность и добродушие Нины Витальевны, ее кротость и скромность. Сразу стало понятно: она умеет жить здесь и сейчас, наслаждаться каждым днем. Фибры ее души притягивали к себе как магнит. В силу своей скромности она не хотела публичности, но, посоветовавшись с мужем, который был не прочь побеседовать с корреспондентом и рассказать о своей жизни, уступила.
Живут Лобачи в квартире на пятом этаже. «Ничего себе! Люди-то уже не молодые, им, наверное, тяжело подниматься каждый день по ступенькам наверх», – думала я, подходя к квартире. Двери они открыли вдвоем. На пороге квартиры меня встречал высокий с белыми, как снег, волосами Иосиф Иванович и невысокая с милой, полной доброты улыбкой Нина Витальевна.
Глава семейства начал рассказ, и делал он это так увлекательно, что мы обе заслушались. Нина Витальевна лишь изредка поправляла рассказчика, а пока он говорил, я чувствовала, как мысли женщины уносились то в далекую молодость, то в близкую реальность: жизнь прокручивалась, как кинолента.
Родился Иосиф в деревне в Вилейском районе за девять лет до Великой Отечественной войны. Помнит он то смутное время, помнит, как ходил в школу за семь километров:
– В деревне тогда жило по две-три семьи. Мы в школу по болоту ходили. Нас только двое мальчишек было, остальные – девчата. Зимой волки как завоют – мы факел зажжем и продолжаем идти.
Парнишка окончил семь классов и пошел работать в колхоз. Однажды пришла повестка на службу в армию, и он отправился на медкомиссию:
– Я был высокий, но худощавый и здоровяком себя не считал. На комиссии почему-то было две очереди новобранцев: одна к врачам, а другая даже и не знал куда, но я был в ней. Тогда решил, что меня комиссовали, а когда подошел мой черед, мне сказали: «Подводником тебя не возьмем, а вот во флот надводный по здоровью подходишь». Через два дня я уехал из дома. Было сложно, страшно. Что мы видели в деревне?! Жили в глуши и болотах. От района сорок четыре километра. Надо сказать, что на поезде в первый раз ехал на службу. Это было в 1955 году.
Сначала парень попал в морское училище, а после служил в Риге в военно-морском флоте на минно-торпедном складе. Здесь-то он и познакомился с Ниной. Все было почти как в знаменитом советском фильме «Девчата».
В морфлоте ребята служили красивые: высокие, стройные, все как один, подтянутые. Часто в часть приезжали специалисты из разных городов для проведения профилактических работ с хранящимся оружием. В основном это были девчата. В этот раз командировочные прибыли из Ленинграда. Девушки шли по территории, знакомились с расположением, а ребятам было интересно, кто же прибыл с визитом на этот раз, каждый хотел разглядеть гостей. В числе зевак был и Иосиф:
– Я считал, что самые красивые девчата живут в Беларуси, других я не признавал. Наши носят косички, не красятся, у них естественная красота. А тут приехали ленинградки: все с химическими завивками, в коротких юбках. Я пригляделся и увидел: позади всех идет девушка с косичками, черненькая, лицо румяное. Я подумал, что в группу попала белоруска. Мы встретились глазами. Когда гостьи подошли ближе, девушка, которую я заприметил, мне что-то фыркнула, ну я ей в ответ пару «ласковых» слов и сказал (их даже стыдно произносить). Никогда в жизни со мной такого не было, а здесь так вышло. Стыдно было, конечно. Тогда стал думать, как же познакомиться, загладить свою вину.
Я дежурил на камбузе (столовая), готовил для матросов обеды. Как-то вечером Нина пришла за чайником, а тут я. Когда увидела меня, развернулась и ушла. Видно, девчата тогда остались без чая!
После в солдатской части на обеде Нина села за стол прямо напротив раздаточного окошка: глаза в глаза со мной. Девчата шутили: «Не смотри ты на нее, а то она совсем есть перестала». А я же храбрый матрос: собрал свою пайку (плов отличный был) и принес Нине, а она снова ушла.
Ходил я вокруг нее, ходил, и не знал, как же познакомиться. Уже другие девчата стали заглядываться на меня, а мне никто не нужен.
Как-то были танцы. Заканчиваются они, пора идти домой, я стою, и она стоит. Набрался тогда смелости, знал уже, что ее Нина зовут, и говорю: «Нина, можно я вас проведу?». И вот как провел, так шестьдесят лет вожу, смотрю.
Закончилась командировка, и девушка уехала в Кронштадт, а вернулась только спустя год. И снова нужно уезжать. За день до отъезда молодые люди решили расписаться. Это было 18 сентября. Приехали в Ригу, а там предложили писать заявление и ждать две недели. А ждать больше не могли! В двух рижских загсах не вышло оформить отношения, тогда они направились в сельский загс недалеко от Риги, где пару в небольшой комнатушке расписали.
Супруги говорят, что прожили интересную жизнь. Иосифу Ивановичу 83 года, а Нине Витальевне скоро исполнится 81. У них уже взрослые дети. Сын живет в Мурманске, дочка здесь, в Жодино.
– Жалко, что жизнь прошла. На месте ничего не стоит. А думалось ли раньше, что нам будет по 80 лет? Тогда другие мысли были. Раньше собрал детей, взял за руку и пошел. А сейчас, когда они выросли, переживаем за сына, за дочку. И еще как… ночами, бывает, не спим, думаем. Это естественно: для родителей дети всегда остаются детьми, – прервал воспоминания о молодости Иосиф Иванович.
А начинали-то семейную жизнь с нуля, ничего не было: ни этой квартиры, ни дачи, ни машины, ни карьеры, ни хороших друзей.
После службы Иосиф не хотел возвращаться в колхоз, там он не видел перспектив. Нина предложила поехать за ней в Кронштадт.
– А кто я? Деревенский прицепщик, никакой специальности, послужил четыре года. Да, служить было сложно. Я не знал морских терминов: бимсы, пиллерсы, шпангоуты, узлы… Для нас, деревенских, все это было непонятно. Городские-то все быстрее схватывали, но мы не сдавались. «А что я хуже их, что ли?» – с такими мыслями я вникал во все. Так что служба мне дала многое. А в Кронштадте большой морской завод был. Славился на весь Советский Союз. Устроиться туда сложно было, но меня взяли. Работал судосборщиком.
Все там друг друга знали, а я чужаком был. Пока все общались между собой, я вникал в работу, изучал чертежи. Мастер заметил меня, перевел в другую бригаду, и через два года я стал бригадиром, собрал себе команду единомышленников. Вот там мы показали себя! Мою фотографию не снимали с Доски почета города, – вспоминает молодость Иосиф Иванович.
Через какое-то время он стал заместителем секретаря парткома, а позже – внештатным инструктором райкома партии. Однажды перспективному комсомольцу предложили возглавить колхоз в Ленинградской области. Посоветовавшись с молодой женой, решил отказаться от этого предложения. Тогда Иосиф поехал в Беларусь, здесь устроился на минский завод «Калибр». Проработал две недели и уволился: нашел место сварщика на Белорусском автомобильном заводе – здесь привлекла перспектива получить жилье. Иосиф позвонил в Кронштадт, вызвал Нину, и через несколько дней она с вещами приехала в Жодино. Ее устроили на завод в цех, где собирали кабины электрооборудования. Здесь Нина Витальевна проработала до пенсии. Была бригадиром. «Как-то ее даже показывали по центральному телевидению», – с гордостью заявил супруг.
Пятьдесят шесть лет отдал производству Иосиф Иванович. На пенсию ушел в 70. Был он и сварщиком, и старшим мастером, и начальником смены, и начальником ПДБ, и заместителем начальника цеха, а на пенсию уходил из отдела охраны, где десять лет возглавлял службу караула.
Когда появилась возможность приобрести дачу, Иосиф и Нина не упустили ее. Со временем дом построили и баньку. Когда-то и хозяйство держали: кабанчика, кур, кроликов, пчел и даже бычка.
В беседе о даче семейная пара рассказала, что в этом году собрали хороший урожай картошки. И тогда-то я поняла, что ступеньки до пятого этажа, как и вся жизнь этих замечательных людей, – это постоянное движение вперед. И не страшно, когда на горизонте есть препятствия, их можно преодолеть, потому что идешь вдвоем, рука об руку.
– Нина Витальевна для меня сделала много, – с глубоким уважением и большой любовью произносит мужчина эти слова. – Все мои достижения – только благодаря ей, потому что она всегда была рядом, выслушивала меня, поддерживала. Моя жена – золотой человек, мой золотой фонд. В нашем доме я не могу найти чего-то – мне все дадут в руки. Все моя жена! Никогда ни чем я не был обижен. Всю жизнь я был верен Нине Витальевне и этим горжусь. Я дружил с девчатами, но отношения с женой – совсем другие. В ней все красиво: поступки, мысли, душа и, конечно, улыбка. И мне хочется еще пожить с ней вместе.
Александра СЧАСНОВИЧ