Вначале посмотрим на самый крайний случай, когда свободного выбора нет вообще. В такой ситуации в недавнем прошлом «влюблялось» подавляющее число мужчин и женщин из разных социальных слоев. В одних традициях едва рожденные дети уже были суждены стать мужем и женой. В других – выбор делался благоразумными родителями, опирающимися на собственные соображения о том, кто может составить счастливую пару их отпрыску.
К сожалению, мы практически ничего не знаем об интимной жизни многих миллионов таких семейных пар, разве что естественный прирост населения косвенно свидетельствует о в целом позитивном результате таких брачных союзов. Наши, как правило, негативные суждения о браке без свободного выбора сформированы на основе современных представлений о свободе как главной ценности личности вопреки неутешительной статистике браков по любви в сравнении с вынужденными браками, а также из запоминающихся литературных трагедий. В художественной литературе представлено достаточно вызывающих искреннее сострадание несчастных судеб и погубленных жизней, чтобы сформировать осуждающее отношение к браку поневоле. Правда, некоторые ситуации, как у А. С. Пушкина в «Барышне-крестьянке», в интригующем сплетении любопытства, недоразумений и случая соединяют счастливым концом и родительскую волю, и свободный взаимный интерес молодых друг к другу. Буквально за полстраницы до того как один из отцов семейства радостно восклицает: «…да у вас, кажется, дело уж совсем слажено», между другим отцом и его сыном происходит следующий разговор:
– Батюшка, я о женитьбе еще не думаю.
– Ты не думаешь, так я за тебя и передумал.
– Воля ваша, Лиза Муромская мне вовсе не нравится.
– После понравится. Стерпится, слюбится.
– Я не чувствую себя способным сделать ее счастие.
– Не твое горе – ее счастие…
Давайте не упустим возможность сделать интересное наблюдение над нравами любви наших двухсотлетних предков из высшего общества. Юноша приводит решающий, как ему кажется, довод, исходя из заботы не о своем счастье, а о счастье девушки. Он уверен, что не способен ее полюбить, и заключает, что она будет от этого несчастлива. Но его более опытный отец исходит из своего представления о женском счастье, которое предполагает, что женщине и не надо любви, а только супружеские обязанности и семейные хлопоты. По умолчанию подразумевается, что у молодого человека будет возможность выплеснуть свой любовный пыл вне брака.
Впрочем, не только водевильный сюжет А. С. Пушкина указывает нам на то, что не следует однозначно ставить крест ветхости на несвободном браке. По крайней мере, нам желательно, отдавая должное традициям предков, вынести из него какие-то важные уроки. Если уж на то пошло, то у первой библейской пары также не было свободного выбора, но вряд ли кто из верующих сомневается в том, что это была подлинно любовная супружеская связь. Вопрос, который напрашивается, исходя из многовекового опыта брака при отсутствии свободного выбора партнера по принципу «любовь приложится», состоит в том, каким образом в слепом браке (при условии отсутствия отвращения и наличии лишь деятельного интереса к семейной жизни) нередко возникает самая что ни на есть совершенная взаимная любовь?
Логика нам подсказывает, что положительное решение этого вопроса происходит в двух случаях: когда любовь уже существовала до брака и затем приняла конкретное воплощение или когда она родилась после образования союза в результате близости и совместной семейной деятельности. В этой связи можно считать безосновательным широко распространенное заблуждение, что благоприятный выбор партнера есть только трафаретная сверка внутреннего образа объекта любви с конкретным человеком, подобно примерке хрустальной туфельки.
Рождение и присутствие в душе практически всех порывов любви без реального объекта, ее вызывающего, наиболее ярко проявляется в ранней молодости. Эти трепетные переживания шестнадцатилетнего героя в повести «Первая любовь» выразительно описал И. С. Тургенев.
Помнится, в то время образ женщины, призрак женской любви почти никогда не возникал определенными очертаниями в моем уме; но во всем, что я думал, во всем, что я ощущал, таилось полуосознанное, стыдливое предчувствие чего-то нового, несказанно сладкого, женского... Это предчувствие, это ожидание проникло весь мой состав: я дышал им, оно катилось по моим жилам в каждой капле крови... ему было суждено скоро сбыться.
Возникновение романтической любви после брака в некотором смысле аналогично не столь уж редкому случаю, известному как служебный роман, когда после продолжительного периода безразличного отношения друг к другу между коллегами или однокурсниками вдруг вспыхивает нежное чувство.
Что же на самом деле благословляет любовью сделанный извне выбор? Мы можем догадаться об этом, размышляя над высказываниями о природе любви Ортеги-и-Гассета. Он считает, «любовь – это порыв, идущий из глубин нашей личности» и «в выборе любимой обнаруживает самую суть своей личности мужчина, в выборе любимого – женщина». Следовательно, если в вынужденном браке партнер позволяет нам раскрыть «многое из своей сокровенной сути, своего подлинного бытия», в также «вникнуть в мир его ценностей», то можно считать, что этот союз обречен на любовь