Когда-то я думала, что самое неприятное в материнстве – это детская истерика на всю улицу. Но я даже не догадывалась, что дома всё может быть сложнее. Почему друг я толкнулась с неожиданными трудностями? И как их преодолеть?
В один прекрасный момент мой сын решил закатить истерику. Хорошую такую, качественную. С валяниями на полу, швырянием всего, что под руку попадается. Обычно я даю ему немного покричать, убираю из-под рук то, что кидать не стоит. А потом начинаю отвлекать, разговаривать, объяснять.
Но что-то пошло не так. Дома была моя мама. Дети уже привыкли, что бабуля – авторитет. Бабуля ж ещё маму в угол ставила. И сейчас может вмешаться в ситуацию на правах старшего. И мама особо не вмешается. А то снова в угол пойдёт.
Я вообще поражаюсь, как моя строгая мама стала бабулей, которая готова по любому писку бежать к моим птенчикам. И они прекрасно поняли, что бабуля – это спасение.
И вот я делаю первые шаги к орущему на полу ребёнку, как в комнате материализовалась мама. Сын удвоил громкость. Бабуля ускорилась.
- Держи, скушай грушу, мой милый.
- Мам, я сейчас успокою.
- Нет, надо отвлечь. Чем-то вкусным и полезным, - парировала мама, -Кушай, маленький мой.
Маленький мой понял, что бабуля сейчас готова на всё. Надо пользоваться моментом. Мои принципы о недопустимости отвлечения едой они проигнорировали. А я думала, как же мне действовать.
Пытаясь сохранить остатки авторитета, я вышла из комнаты. Ситуация вышла из-под моего контроля. Вернуть его без скандала я не смогу. При это тогда кричать будут как сын, так и моя мама. Поэтому мне требовался план действий на будущее.
На семейном ужине я попробовала объяснить, что истерика очень любит зрителей. На миру и смерть красна, знаете ли. Это раз. Второй момент – я против заедания любой ситуации. Пусть груша полезна, спору нет. Но момент неподходящий.
И третий момент – это уже работа с собой. Насколько мне важно, чтобы было так, как я сказала? Если я готова поступиться своими принципами, то надо сбавить обороты.
И ещё. Даже если бабуля делает по-своему, то она всё равно не мама. Дети очень быстро понимаю, что и с кем допустимо. И авторитет мамы долгое время не ставится детьми даже под малейшее сомнение.
Если у сына истерика, я забираю его в комнату. Чтобы мы остались наедине. Как только открывается дверь и кто-то из наших авторитетных родственников интересуется, кого тут убивают, сын заливается плачем активнее и тянется к вошедшему. Поэтому я настоятельно прошу всех к нам не заходить. Это для меня важно. Хоть родным и обидно, но я стараюсь объяснить, что дело не в них, а в природе истерики.
Дома сложнее. Со случайными прохожими я могу быть резкой. Я могу прямым текстом сказать, чтобы не лезли не в своё дело. Дома – всё иначе. Это уже дело нашей семьи. И обижать родных не хочется.