Правда и фантазии о Великом Крае Глава 32 (начало).
Ачинск и его окрестности.
Обратно с промысла Дима с Фокой возвращались со стадом в шестьдесят-восемьдесят голов. Один, как пастух, ехал верхом на коне, другой управлял повозкой. По дороге делали частые остановки. Не спешили. Фока старался, чтобы и в дороге скот хорошо кормился, отдыхал, прибавлял в весе.
Отец с сыном бывали в Новоселово, Корнилово, Яге, и в Вирилюсах. Доезжали до стоянок хакасов. Вернувшись в город, дойных коров сразу же распродавали, а скот, предназначенный на мясо, сдавали за Чулым на общее пастбище мясников. С передней стороны это пастбище ограничивалось Чулымом, а с задней стороны огораживалось поскотиной. Чтобы знать, чей это бычок, на его стегне раскаленным железом прижигалось тавро с инициалами хозяина.
Место действия - Транссибирская магистраль.
На станцию Пермь прибыл специальный поезд, для которого не было помех в пути. В нем из Москвы ехал посланец Ленина и Свердлова, комиссар Яковлев. Он должен был перевезти бывшего царя с семьей и сопровождающими людьми из Тобольска в Екатеринбург.
Остановка была долгой, и, сопровождающие солдаты, высыпали из вагонов покурить, и купить, или выклянчить пирожок у торговок.
На платформе появилась группа военных. Впереди шли четыре комиссара; двое мужчин и две женщины. Девушки были в кожанках и фуражках со звездами. Их губы были сжаты, глаза горели; и все же, в этих валькириях, легко было узнать Наташу и Настю. Орлова, сбрившего интеллигентскую бородку и Михеева, с плачем, удалившего гренадерские усы, опознать было сложней.
Показав мандат, вошли в вагон. Двое красноармейцев из охраны следовали за ними. Орлов еле слышно проговорил:
- Пойду один.
Постучал. Раздался пьяный голос:
- Кого несет?
- Из центра. Открывай придурок, или дверь расшибу!
Орлова мгновенно впустили, через минуту из купе вылетела полуголая барышня, и наступила тишина.
С Яковлевым удалось неожиданно быстро договориться. По сути, это был совершенно беспринципный авантюрист. К тому же ему не нравилось задание; при любом исходе он приобретал могущественных и неумолимых врагов.
Яковлев (настоящая фамилия Мячин) оценил, что его решили оставить в живых, и, к тому же помогают унести ноги; ему дали паспорт на фамилию Стоянович и деньги. Чутьем шакала он понял, с кем имеет дело, и с необыкновенной энергией помогал новым хозяевам своей судьбы. Рассказал о расколе в стане большевиков: Свердлов настаивал на суде над бывшим царем, Троцкий – на немедленной казни. Яковлев был человеком Свердлова, опричники Троцкого должны были появится в Екатеринбурге.
Московские солдаты сопровождения были отправлены в Томск, в распоряжение местных властей. Было ясно, что они попадут в плен, либо просто потеряются от греха подальше. Тем более что денег для того, чтобы перепиться в дороге, им было выдано достаточно.
Отдав мандат Орлову, Яковлев отправился в сторону Монголии и Китая. В 1925 году его выслали из Харбина, где этот неугомонный тип организовывал забастовки. Родина встретила его с распростертыми объятьями, отправив в лагерь.
В лагере Яковлев, в начале, из заключенного превращается в ссыльного, а затем, вообще, в свободного работника ЧК. Все же в 1938 году его расстреляли.