33.
Она выскочила на улицу. По-прежнему светило солнце, день обещал быть жарким. Слёз не было. Раскаяния – почему-то тоже. Было обидно, что не получилось красивого расставания, но она сильно сомневалась, бывают ли такие вообще. Наверное, только в кино. Ей даже было легче, что именно она выступает стервой. И была маленькая надежда, что и Глебу от этого легче. Грамм на сто-сто пятьдесят. Через пятнадцать минут она вышла из метро, остановилась у овощной палатки и купила пакет черешни и мороженое. Из припаркованной рядом машины доносилась песня «Манго-Манго», подружка говорила, что эта песня про нее:
А пули летят пули, шальные летят и не очень
Солдаты сидят в окопах, солдаты читают почту
Она дослушала до конца, заедая песню мороженым. Подумала, правильно ли она все делает. Неправильно, едко ответил внутренний голос. Ну и ладно, сказала она самой себе и пошла, размахивая пакетом с черешней. Зашла в знакомый двор-колодец, подождала пока из подъезда кто-нибудь выйдет, она не знала кода, поднялась на лифте, остановилась у двери и хотела позвонить, но потом вспомнила, что дверь может быть и не заперта. Так оно и оказалось. Она прошла в спальню. Ничего не изменилось. Всё было на месте: Максим, носок, ксива. Она разделась и нырнула к нему под одеяло.
- Какие у тебя ноги холодные, - пробормотал он спросонья.
- Зато нос горячий, - возразила она, - и еще вот здесь тепло, потрогай.
- Ничего не чувствую.
- Дай руку. Вот здесь, - она сунула его руку себе между бедер.
- Да ты вся горишь.
- Угу.
- Ты уходила. Я просыпался, тебя не было. Зачем вернулась?
- Потрахаться. Я хочу тебя так, что зубы сводит. Ничего не могу с собой поделать.
- Прямо сейчас?
- Да!
- Какая ты быстрая… Только не кричи так громко, как вчера – у меня уши закладывает. Кстати, уже утро.
- Ну и что?
- Ты обещала сказать, как тебя зовут.
- Потом. После. Не сейчас.
Когда она вышла из душа, он, уже одетый, сидел в постели и изучал ее паспорт. Раскрытая сумочка лежала у прикроватной тумбочки. Она вспыхнула мгновенно:
- Какого черта!
- Определенно, рыжей Вы мне нравитесь больше, Маргарита Львовна, - константировал он, разглядывая вклеенную фотографию. – Приятно с Вами познакомиться.
Рита прыгнула на кровать:
- Дай сюда!
- Так ты замужем? Сочувствую.
- Не твое дело! Отдай!
- Я еще не дочитал. Не тяни, порвешь!
Каждый держался за паспорт обеими руками и тянул в свою сторону. Рита, улучив момент, ударила его головой в лицо. Удар получился неожиданно сильный: паспорт порвался ровно посередине, она услышала, как хрустнули ее шейные позвонки. Максим и Рита упали по разные стороны кровати. До Риты донесся весь набор крылатых выражений, Максим орал благим матом, она, впрочем, тоже. Удар пришелся по зубам Максима, она рассекла себе лоб, а также потянула шею, и теперь чувствовала адскую боль.
- Ты мне зуб выбила! Пошла вон отсюда!
- Паспорт отдай.
Он поднялся, вытер кровь с разбитой губы и бросил в нее оторванную половину:
- Да забирай!
Страницы с печатями и штампами разлетелись в воздухе.
- Сволочь! – Рита быстро подобрала листочки и тут заметила сбитую в пылу ссоры подушку. Под подушкой лежал черный носок с засунутым внутрь удостоверением. Максим проследил за ее взглядом, и кинулся на опережение, но опоздал, носок был в ее руках, она выхватила корочку и вцепилась в нее.
- Не трогай ксиву, - Максим предостерегающе поднял раскрытую ладонь и заворожено следил за ее движениями. – Медленно положи ксиву на пол.
- А то что? – в бешенстве процедила Рита сквозь губы.
- Убью.
Она быстро взглянула в его посеревшие глаза, оценила опасность и расстояние между ними, отчетливо понимая, что играет с огнем.
- Плевать, - сказала она и попыталась разорвать корочку.
С первой попытки сделать это не удалось, а второй Максим ей не предоставил, галопом перепрыгнув через кровать и выдернув ксиву из ее рук. Теперь они стояли друг напротив друга, тяжело дыша.
- У тебя кровь идет, - сказала она, показав ему на губу.
- У тебя тоже, - он дотронулся до ее лба.
Она хищно улыбнулась и притянула его к себе:
- Иди ко мне.
- Паспорт можно заклеить.
- Фиг с ним, с паспортом.
- Я в губы не целуюсь, - предупредил он, языком слизывая кровь.
- Я тоже.
- Кто ж тебя так бить научил?
- Муж, - ответила она.
- Хороший был удар. Я, если честно, обалдел.
- Сам напросился.