В середине 80-х я заочно учился в Курганском сельхозинституте. Со временем у нас организовалась своя компания из четырех человек, и теперь первый из нас, кто приезжал на очередную сессию, сразу же бронировал в общежитии в Лесниках четыре места.
И даже если кто-то из нас запаздывал на сессию, то был уверен, что место для проживания ему гарантировано. Так мы и прожили вместе до самого выпуска. Со времени окончания института прошло уже почти тридцать лет, но мы до сих пор поддерживаем связь.
Историю, которую я услышал от моего товарища Геннадия, я сначала принял за розыгрыш, потому-как не мог поверить, что до такого можно было додуматься, находясь в здравом уме, и долго потом пытал его, заставив признаться, что это была обычная шутка.
В начале 70-х, после восьмилетки, Гена поступил в сельхозтехникум, чтобы получить специальность агронома. Все студенты в ходе обучения проходили производственную практику в одном из хозяйств Курганской области.
Во многих колхозах и совхозах того периода ощущалась острая нехватка рабочих рук, особенно в напряженный период страды, и студентов встречали с распростертыми объятиями.
Вот и Гене с сокурсником, после пары дней работы с опытными механизаторами, вручили старенький комбайн СК-4, одиноко стоявший на машдворе, и отправили в битву за урожай на дальнее поле.
Точнее, их отправили на уже убранное поле. Просто накануне, в ночной сутолоке и неразберихе, комбайнеры оставили несколько неубранных пшеничных валков, вот и послали пацанов убирать огрехе за другими. Все пользы от них будет. И мешаться под ногами не будут и попрактикуются в самостоятельной работе.
Что такое СК-4? Кабины на нем нет. Сидит комбайнер на высокой площадке, продуваемый всеми ветрами, над головой козырек брезентовый, прикрывающий от солнца.
Вокруг работающего комбайна клубы пыли, вперемешку с мякиной, и все это на бедолагу-комбайнера валится, а если ветерок со спины задует, так вообще беда.
Добрались мальчишки до поля, но не успели проехать по валку и трехсот метров, как в комбайне все затрещало, загремело. Гена немедленно остановил комбайн, выключил молотилку. Вскоре выяснилось, что клавиши соломотряса забило соломой.
Чтобы было понятно, я вкратце объясню, не вникая в глубокие технические подробности, как работает комбайн.
Необмолоченные стебли подаются на барабан, где и происходит отделение зерна от стеблей. Зерно проваливается через подбарабанье и идет его дальнейшая очистка от примесей, а стебли, отделенные от зерна, то есть, солома, поступают на клавиша, благодаря возвратно-поступательному движению которых попадают в копнитель, после наполнения которого копну необходимо сбросить.
Вот вкратце и все.
Что-то там студенты недоглядели, сказать сложно, может ремень какой слетел, может копну не сбросили вовремя или сработала слабо затянутая предохранительная муфта. Всякое бывает, и опытные механизаторы попадаются, а тут два 17-ти летних пацана, опыта у которых меньше, чем мозгов у воробья.
Как бы то ни было, но чтобы продолжить работу, необходимо было очистить забившиеся клавиши, а работа это, прямо сказать, малоприятная.
Солому скручивает так, что ее, для того чтобы выдернуть, нередко приходится разрезать ножом и вытягивать едва ли не по стебельку. При этом сверху на потное тело валится мякина и соломенные ости. Все тело начинает зудеть и чесаться. Очень и очень неприятно!
И вот наши друзья принялись за малоприятную работу, но дело продвигалось медленно.
Я, слушая рассказ Гены, ехидно-участливо посоветовал: «Выжечь надо было». На что немедленно получил совершенно неожиданный ответ: «А мы так и сделали».
А в это время пил чай и едва не поперхнулся.
-Да брось ты, Гена, прикалываешься!
-Нет, серьезно.
Я, конечно, понимаю, додуматься можно до всякого, но чтобы собственными руками поджечь комбайн!! По мне, так во время обмолота, комбайн – это зажигалка на колесах или, по крайне мере, сельхозагрегат повышенной пожароопасности и потушить его очень сложно.
-Надоело нам солому по стебельку выдергивать, мы к озеру подъехали, воды набрали, один ведро в руках держит, а другой поджигает.
-И что?
-Кааак полыхнуло!
-Сожгли комбайн?
- Не, потушили! Хорошо озеро рядом было. Я тогда, наверное, все олимпийские рекорды побил по бегу и прыжкам в высоту.
- И что было дальше?
- А ничего. Затушили и поехали на отделение. Так-то все нормально, только подшипники деревянные погорели на соломонабивателе.
На место приехали, все смотрят на наш закопчённый комбайн, ничего понять не могут. Бригадир интересуется, что случилось, а мы объясняем, что, видимо, искра из глушителя вылетела и комбайн загорелся.
Так нас еще и похвалили, что не испугались не бросили технику, а догадались к озеру подъехать и затушить. Истинную причину мы, конечно, не рассказали.
-Ну, вы и артисты! Правда говорят, что дуракам везет!
Других комментариев у меня не нашлось.