(С) Игорь Ривер , 2018
* * *
- ...кашель так со мной так с тех пор и остался. То ли он у меня уже был тогда, в концлагере, то ли от учителя достался, вместе с судьбой. Вот и приходится… Выкуришь парочку - полегчает.
Лесь выбил трубку, достал уже знакомый Ирине кисет и снова набил ее.
- Вылечить нельзя?
- Ты знаешь, что такое рычаг? “Дайте мне точку опоры и я сдвину землю” - это про нас и есть. Точка опоры - ты сам. Весь мир может знающий сдвинуть, но только не себя.
- Кто-нибудь другой может.
- Не может, рыжая. Мы часть этого мира. Его ось, если хочешь. Изменишь себя - и мир начнет вращаться по-другому. Поэтому себя менять сложнее всего.
- А как же тогда спортсмены? Они тренируются, становятся сильнее.
- Это другое. Они только внешне меняются, все на это направлено. Но смотри сама: даже так, даже если меняешься только внешне, все равно у тебя и поклонники появляются, и последователи, а потом ты и сам учить начинаешь. След за тобой остается и след глубокий. То есть даже так человек может за собой других людей вести. А такому, как я, меняться - страшное дело. Тебе бы понравилось, если бы здесь, вокруг нас, была пустыня и кактусы? Хотя кактус - тоже растение полезное, но пусть лучше здесь у нас растет то, что растет.
- Расскажи.
- Это показывать надо. Что толку рассказывать, если человек сам не видел? Пойдем на обход - тогда. Хотя…
Он приподнялся и взял с окна лежавшую на подоконнике сухую травку. Потер ее в пальцах. Терпкий, сильный запах ударил в нос, Ирина чихнула.
- Болиголов, - сказал Лесь. - Еще багульником называют.
- И что с ним делают?
- Кто?
- В каком смысле “кто”? - удивилась Ирина. - Люди конечно.
Лесь улыбнулся.
- Люди… Кроме людей есть еще пчелы, лоси, кабаны, бобры, Солнце, Луна, нечисть разная. И каждый с ним что-то делает. Ну а он что-то делает с ними. Мир немножко сложнее, чем тебе казался. Ведь вроде бы травка простая, болотная. Растет на торфе. И вдруг на тебе: кому он только не нужен… Ты про вересковый мед слышала?
- “Из вереска напиток забыт давным-давно…”
- Да, это самое и есть.
- Из него делали?
- Не из него. Но это тоже вереск и свойства у него те же самые. Если пчелы с болиголова мед соберут, то он получается особенным. Видения может вызвать, или приступ злобы Отсюда и все рассказы о том, как в старину медом допьяна напаивали. Берсерки тоже такой мед ценили.
- Надо же…
- Крупинка знаний, крупинка силы. Но просто узнать что-то мало. Нужно понять. Попробуй послушать его, попросить рассказать о себе. Сама ему о себе расскажи. Может быть, он и отзовется, как знать? Сам тебе объяснит, для чего он и чем помочь может. Я ведь и сотой доли не знаю о нем. А еще можно у местных жителей спросить.
- Тут же болото. Здесь что, люди живут?
- Я не про людей говорил. Послушай-ка сказку...
…
Балда - это такой кузнечный молот. Тяжелая, здоровенная железяка. Махать ею - ума много не нужно, зато нужно немеряно силы и выносливости. Вот Емелю за силу, к которой Бог не добавил при рождении ума, Балдой на деревне и звали. Отец пытался его пристроить. В кузню деревенскую ходил, управителю помещичьему кланялся, но никому его сын не был нужен. Так и мазнул рукой.
“Подвигами” своими Балда был прославлен на всю округу. Лошадь, было дело, на себе таскал, подковы гнул… Его кузнец и выгнал за то, что он с подначки разогнул все, что были в кузне, лошадь же перепугалась и стала беситься. Дурак - он и есть дурак, хоть и не юродивый, но даже землю пахать не годился. Идет за плугом, идет, а потом встанет и давай на птичек смотреть. Выпить, опять же, любил. Пьяным становился буен и гонял корчмаря по деревне. В общем одно слово: Балда.
А потом Емеля влюбился. В поповскую дочку, девку на выданье. Парень загрустил. Отец заметил, что с сыном не так что-то, вызнал, посмеялся, да мало того: язык за зубами не удержал. Вскоре о его кручине знала вся деревня. Посыпались шуточки, а хуже всего пришлось поповне. Ее совсем задразнили, все спрашивали: скоро ли ей за дурака замуж идти? Девке это надоело и она высказала Балде все, как есть, прямо при людях. И убежала. А Балда взял в сарае веревку подлиннее и пошел в лес, вешаться.
Он выбрал на берегу реки подходящий вяз, растущий на обрыве и закинул на ветку веревку. Потянул, прикинул, не прогнется ли та, скрутил петлю.
- Что, паря, жизнь не мила, раз любовь подвела?
Он обернулся. Сзади стоял незнакомый старик с суковатой палкой в руках и, несмотря на начало осени, в теплой шубе. Балда тоже стоял и смотрел на него. Вешаться при свидетелях было как-то стыдно.
- Чего остановился? - спросил старикашка.
- А ты чего?
- Я стою, смотрю. Нельзя, что ли, поглядеть, как ты душу свою загубишь?
- Нельзя. Иди себе, куда шел.
- Так я сюда и шел. А тут ты, веревку в речке мочишь, да воду мою мутишь.
Парень не знал, что делать. Злым он не был и просто подойти к старику, развернуть его, да попотчевать на дорогу пинком под зад, ему даже в голову не пришло. Он мял в руках веревку и смотрел на старика. Тот покачал головой и сказал:
- Не дело затеял, сам понимаешь. Вижу я беду твою… Что же сделать-то с нею? Помочь тебе разве?
- Как?
- Как, спрашиваешь, помочь? Надо подумать… А если помогу, то что мне будет?
- Нету у меня ничего.
- Как так нету? - старик прищурился. - А веревка?
- Веревка есть.
- Вот ее и отдашь. Только давиться я тебе на ней не разрешу.
- Да я уж того… и сам передумал.
- Это правильно. Я бы, может, и не стал бы тебе, дураку, мешать, да очень уж меня ее родитель обидел однажды. Чем - тебе о том знать не нужно, но рассчитаться с ним ты мне поможешь.
- Я того…
- Не бойся. Убивать я тебя заставлять не буду, да и обида не из тех. Слушай меня внимательно. Сейчас иди домой и живи, как ни в чем не бывало. На носу зима. Поповна попьет холодной воды, да и заболеет. А когда сляжет - ты к попу пойдешь, скажешь, что можешь ее вылечить и попросишь за то дать ему в лоб три щелчка. Как согласится он - приходи на этот бережок и за веревку подергай. Я услышу.
Балда поглядел на веревку, а когда снова повернулся к старику, того уже не было. Почудился, что ли? Или то леший был? Бабка сказывала, что не в каждой речке водяной хозяин. Есть и те, которые под лешим. Он решил подождать зимы.
Зимой сбылось по сказанному. В ноябре поповская дочь простыла, слегла, да так, что и до Рождества не думали, что доживет. Балда понял, что пришло время. Прибежал к попу и сказал, что сможет вылечить. Поп ему не поверил, но утопающий и за соломинку хватается. Согласился он. Лечи, хуже не будет. А когда дурак сказал, что за три щелбана в лоб поповский сделает - даже засмеялся, хотя было ему вовсе не смешно. Балда-дурак, что с него возьмешь?
Балда - бегом в лес. Веревка так и висела на дереве, одним концом на ветке, а второй врос в лед. Подошел он к ней, дернул три раза и смотрит в лед, как будто оттуда кто-то вылезти должен.
- Ну что, паря? Прибежал?
- Прибежал, дед. Давай свое снадобье, как обещал.
- Насчет щелчков с попом сговорился?
- Сговорился.
- Ну тогда держи! - и подает ему горшочек малый, пергаментом завязанный. - Мед это болотный, да не простой. Если здоровый его попробует - заболеет, а если больной - на ноги поднимется. Девчонке - одну большую ложку на полный котелок воды намешай и давайте пить по два глотка в час. Как выпьет все - поднимется на ноги. А теперь беги назад, да не оглядывайся. Оглянешься - ничего не получится.
Он давай оттуда ноги! Какое там “оглядываться”? Как заяц пролетел до деревни, еле дыхание перевел. Сразу к попу. “Вот он, зимний мед!”
Через три дня поповна на ноги поднялась. Пришел черед расплаты. Балда попу напомнил про щелчки, тот смеется. Говорит:
- Зачем? Возьми барана, или там козу за службу. Или денег дам тебе.
Но Балда уперся. “Хочу щелчки!” - да и только. Поп, чтобы не позориться, его в церкви после службы оставил.
- Щелкай, - говорит.
Ну Балда и дал щеблана! Аж колокол сверху звоном отозвался. У попа глаза в кучу сошлись, на лбу шишка выскочила, а парень ему уже второй раз собирается вдарить. Тут поп заорал:
- Не бей!
- Опять заболеет, коли не расплатишься.
Что попу делать, куда деваться? Говорит он:
- Отдам за тебя дочь, только не бей!
Тогда Балда оставшиеся два раза ему легонько щелкнул.
Попова дочь, за него тоже пошла охотно. Вылечил ведь, значит талант знахаря открылся. Дело полезное. С тех пор в деревне его звали не иначе, как Емельяном и людей он болотным медом лечил от простуды и от кашля. Но сам как был дураком, так и остался. Дети у него, правда, умные были. В мать удались.
…
- Вот такая история… - Лесь снова раскурил свою трубку. - Мне ее водяной местный рассказал. Давно уже дело было.
- Но зачем он Балде помог?
- Как зачем? Попу отомстил. Чем-то тот водянику насолил, а у того память крепкая.
- Болотный мед… Вересковый мед…Но это ведь Пушкина сказка, “О попе и работнике его Балде”?
- Так ведь и зеленый не мне первому ее рассказал.
* * *
Продолжение следует. Следите за моим блогом.
Все части: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11]