Яркое солнце настойчиво пялилось в окно. Вика открыла воспаленные глаза. Похмельная голова трещала не по-детски. А что она хотела: водка со слезами – горючая смесь! Тут не только голова болеть будет… Рядом с ней лежал тот самый Сережка, которого вчера она сравнивала с солнышком: веснушчатое лицо, золотистые волосы, светлая улыбка. «Ну, и разве не солнышко?» – улыбнулась Вика и пробежалась взглядом по комнате. Она-то думала, что ей приснился страшный сон, в котором ее жизнь перевернулась с ног на голову. Но нет, это был не сон ‒ ничего не изменилось со вчерашнего вечера. Ее некогда любимый человек спал рядом с другой, а она… Она тоже – с другим. Вот и закончилась их жизненная эпопея, которую точнее можно было назвать хождением по мукам. Так легко и просто. «Ага, проще не бывает… Отметили день рождения, ничего не скажешь!» Двадцать семь – не круглая дата. Врачи вообще говорили ей, что она и до тринадцати не доживет. А она дожила, и пока что на тот свет не собирается. Рано ей еще туда, рано, но и так жить… Так жить больше невозможно! Вика это прекрасно понимала, только изменить ничего не могла до вчерашнего вечера. Но зато теперь все будет по-другому! Лучше ли, хуже, но по-другому. Да, четыре года просто так из памяти не сотрешь, но и прощать измену… Да ни за что и никогда! Хватит, натерпелась: нужно и о себе подумать! Вика с нежностью посмотрела на спящего Сергея. Что их дальше ждет, одному богу известно. Возможно, проснувшись, он скажет: «извини, дорогая, но по-пьяни – не считается». Или: «ты – моя самая большая ошибка», или…?» Боль резанула по сердцу острым ножом. И за что ей все это? Неужели у нее на роду написано: «живи и мучайся»? Ну почему, почему все так несправедливо в этой жизни? Чем же она так перед Богом провинилась? Кому-то все, а кому-то – хрен? Она перевела взгляд на соседнюю кровать. Там, со Светкой в обнимку, спал Ванька. Вано, как совсем недавно она его называла. Вылезала из шкуры, чтобы ему на тюрьму посылочку отправить, ругалась с матерью. А стоило ли? А ведь писал, что, мол, приеду – женюсь. Он ей и из армии писал, что любит, жить без нее не может, приедет – женится.. Ага, как бы не так! Он ‒ маменькин сыночек, ему от мамы никуда. И дернул же ее черт с этим придурком связаться! А с другой стороны, что ей оставалось? Ждать принца на белом коне? Смешно! Если гадкому утенку она не нужна, о каком принце может идти речь? Да какая разница, кого любить, принца или нищего – лишь бы человек хороший был. Ванька поначалу тоже был неплохой: носил на руках, заваливал комплиментами, но, до поры до времени, пока выбора у него особого не было. Точнее, пока других девчонок не знал. А потом? Потом-то все и началось. Кому захочется инвалидную коляску возить, если за нормальными можно побегать. И Ванька бегал… …Вика так ясно помнила их первую встречу. Ванька тогда похож был на беспризорника, уличного мальчишку, которому негде было помыться и нечего одеть. Засаленные волосы, старый растянутый свитер, залатанные грязные штаны. Он ей тогда вообще не понравился. Вот если только глаза… Глаза у него были большие, красивые и нос… Нет, не так. НОС! Внешностью он смахивал на героя мультфильма «Карлик-нос», хотя с ростом у него все было в порядке и горба не было. Он не обладал той неземной красотой, на которую западали бы девчонки. Наверное, именно поэтому он всегда возвращался к ней, а она? Она его понимала и прощала, ибо ей, как и всем девушкам ее возраста, тоже хотелось быть счастливой! Вика сглотнула ком, который подбирался к горлу, и всем телом прижалась к Сергею. Только сейчас до нее дошло, что они лежат, в чем мама родила. «Оба-на!» – подумала она. «А разве ты не этого хотела?» – ехидно спросил внутренний голос. В памяти всплыл весь вчерашний день