Довольно странная штука, но, несмотря на громкое название дедушкиной рукописи «Как я попал в реанимацию. Психологический роман-биография», здесь нет ни слова о реанимации. Возможно, автор планировал в одном из эпизодов рассказать о том, как он оказался на больничной койке с инфарктом, но, в силу особенностей характера и брака времени (цитирую: у меня столько газет, а телевизор – настоящий пылесос для времени) автобиография, к большому моему сожалению, так и не была окончена. Ниже прилагаю оцифрованную версию того, что все же было написано.
I
Родился я в 1934 году, т.е. в 1 половине прошлого века. Что я помню из своего детства? Отдельные эпизоды, но по которым можно немного судить о прошлой жизни. Самое раннее воспоминание: я на берегу огромной реки. Я, естественно, только начал ходить и по песку иду к речным волнам. А метрах в 50 отдыхают взрослые. Не помню кто, но кажется, испуганный голос мамы:
Он может захлебнуться!
А я уже совсем подошел к легким волнам реки и даже с интересом начал двигаться по воде. Вдруг подбежал кто-то из взрослых, схватил меня на руки и вынес из воды.
Следующий эпизод. Двор частного дома на окраине г. Иванова. Стоит огромная бочка с водой. Моя голова немного выше уровня воды в бочке. Я подхожу к бочке и пытаюсь макнуть голову в воду, как-то подтягиваюсь, и вдруг моя голова оказывается внизу, а ноги сверху. К счастью моя няня подскочила к бочке и буквально за ноги вытащила меня.
Но чтобы закончить тему воды приведу еще один эпизод уже из отрочества. Я был в пионерлагере в Ирпене и нас повели к речке купаться. Мне страшно хотелось научиться плавать, и я попросил товарища научить меня плавать. Он показал, как надо грести руками в воде. И вот я, зайдя в речку по пояс, начал грести руками и даже метра 2 проплыл. Хотел встать на дно, а дна – нет. Вот и сейчас, спустя более 60 лет, помню ощущение ужаса, охватившего меня. Лето, солнце, вокруг плещутся люди, а я тону. Но кричать об этом не позволяет какой-то стыд. Здоровый пацан и около берега реки кричит «Спасите!». Я повернулся в сторону берега и опять начал грести руками. И когда вновь встал – «О радость – подо мной оказалось дно!». И удивительно, никто из окружающих даже не заметил моих предсмертных переживаний. А я понял истину, спасение утопающих – дело рук самого утопающего.
II
Опять возвращаюсь в очень далекое детство. Помню начало Великой отечественной войны - 22 июня 1941 года. Утром мои родственники сидели в большой комнате и играли в домино. И вдруг из репродуктора, который висел на стене, раздался голос Левитана:
Граждане, слушайте экстренное выступление В.М. Молотова!
Молотов сообщил, что сегодня ночью немцы вероломно напали на нашу страну. И вот прошло 65 лет, а у меня в памяти звучат слова нашей бабушки:
Надо скорее бежать в магазин и закупить соль и мыло.
Потом промелькают эпизоды военного детства. Объявили воздушную тревогу, и мы и все жильцы частного дома залезли в погреб на огороде, а дядя Володя выглядывая из погреба и комментировал, где кружит немецкий самолет-разведчик.
Следующий эпизод детства. Мы – несколько пацанов 7-8 лет играем в «наших-немцев». Самые бойкие выбирают себе роли получше – наши, партизаны. Но нужен и отрицательный образ – пленный немец. И так как я был самый молчаливый и стеснительный, то на эту роль «командир партизан» назначил меня. И вот меня ставят к стенке дома и начинают расстреливать. Но самое показательное, что я молча выполняю эту роль. Вдруг кто-то из взрослых выходит из дома и прекращает этот спектакль.
И еще 2 эпизода из детства. В годы войны, конечно, многие голодали, особенно дети. На 2 году войны я и старшая сестра поехали к ее подруге, и та наварила картошки да еще с маслом. Хлеба не оказалось и мы стали с жадностью есть эту картошку, утоляя голод. И у меня мелькнула мысль:
Неужели наступит когда-нибудь такое время, когда картошку с маслом мы будем кушать не как экзотическую пищу, а как обыкновенную еду.
В эти годы отец воевал на фронте, а мать работала в какой-то воинской части и иногда приносила нам с сестрой котелок воинской похлебки. С какой же жадностью мы съедали этот солдатский суп!
III
На 3 год войны я с несколькими пацанами ездил на трамвае с одного конца города на другой, и там была огромная столовая, где голодных детей кормили по талонам обедом. И вот по истечению опять-таки более чем 60 лет у меня в голове осталась такая картина. Трамвай на полном ходу едет в сторону столовой. Трамвай полупустой и вдруг к пацанам подходит кондуктор и требует купить билеты за проезд. Те отнекиваются, так как денег ни у кого нет. Я стою ближе всех к открытой двери трамвая, и когда кондукторша приближается ко мне, у меня возникает дикая мысль спрыгнуть с трамвая на ходу. Я неоднократно видел, как это делали взрослые парни. Прыгают на ходу движущегося трамвая, а потом быстро перебирают ногами. Вы не поверите, но такое идиотское действие я произвел от какого-то страха. Но только помню момент, когда я спускаюсь на ступеньку трамвая и прыгаю. Дальше – провал памяти.
Очнулся я в больнице через некоторое время от разговора на соседней кровати. Через несколько дней в палату приходит следователь. На бедную кондукторшу завели уголовное дело, так как думали, что она меня столкнула с трамвая. И никто не мог поверить, что 8-летний пацан мог на полном ходу спрыгнуть с трамвая. Тут и дикая глупость-трусость, граничащая с отчаянной храбростью. В общем, раздумья для психолога.
IV
Ясно помню еще несколько эпизодов их детства. Проходили обследование в поликлинике г. Иванова. Были мама, сестра и я. Когда выходили из поликлиники мама и сестра были сильно расстроены. Врачи нашли у меня чуть ли не порок сердца.
В 1943 г. отца комиссовали из армии как инвалида 2 группы и направили работать в г. Киев. Он работал в Совете Министров Украины на небольшой должности и жил около года без семьи. Отец у меня был представительный мужчина в меру красивый, капитан и вообще пользовался успехом у женщин. И вот до моей мамы дошли сведенья, что отец завел в Киеве любовницу. Мама недолго думая взяла нас с сестрой и отправилась из г. Иванова через Москву в г. Киев, к мужу и отцу. Помню, как рано утром наш поезд прибыл на киевский вокзал, потом мы сели на трамвай и через полчаса сошли на улице Короленко (Владимирская) и подошли недалеко от остановки к дому 83. Здесь отцу выделили для семьи 1 комнату в 3-х комнатной квартире ведомственного дома. В этой квартире жил с женой и двумя дочками Круподер, который работал шофером в Совете Министров. Несколько часов мы находились у дворника этого дома, так как нас не пускали в законно выделенную нам комнату.
Помню и день Победы 9 мая 1945 года. Был вечер и вдруг на улице закричали:
Победа! Победа!
Я в это время находился в нашей комнате 15 кв. м один. В этой комнате по ул. Владимирская 83, я прожил до 1967 года. Сначала мы жили в ней вчетвером: папа, мама, сестра и я. Потом сестра вышла замуж и привела сюда мужа – Василия. Но жили мы так недолго, ибо сестра получила 2-х комнатную квартиру. Мы остались жить втроем.
V
Мой папа сильно курил. И как мама не боролась с этим – ничего не помогало. Но однажды ночью с папой случился приступ – он начал задыхаться, вызвали «Скорую». Врач, которая делала ему укол, сказала:
У вас эмфизема легких и это исключительно от курения. Если вы не бросите курить, то когда-нибудь мы не успеем приехать, и вы задохнетесь.
Отцу было тогда 50 лет, и он моментально бросил курить, и прожил после этого еще 14 полноценных лет. Хорошо бы, если эти мои воспоминания прочли все курящие. За свою жизнь я столько наслушался и насмотрелся, столько получил информации о большом вреде курения для здоровья, что у меня не вызывает никакого сомнения, что курение – не только вредная, но и губительная для здоровья привычка. Сколько людей курит и успокаивает себя: «Я курю, чтобы успокоить нервы. А мой дед курил и прожил до 90 лет». Дорогие мои курцы, не успокаивайте себя, а если хотите прожить ну хотя бы на 10 лет дольше, немедленно бросайте курить по любой существующей методе.
VI
В Киеве я начал учиться в третьем классе 136 мужской школы, которая находилась на Жилянской улице и я, насколько помню, ходил каждый день от улицы Владимирской по улице Саксаганского, потом спускался по ул. Новоботанической на Жилянскую, в школу.
Дома я тщательно готовил каждый урок и благодаря своей усидчивости и добросовестности вскоре стал одним из 3-х отличников в классе. Мы с одним учеником были авторитетами по русскому языку и литературе, а третий – Кучеровский, был авторитетом по математическим наукам. И вот был в моей жизни момент славы.
В четвертом классе учительница на контрольной по математике задала два варианта задач. Я сидел на первой парте в третьем ряду, а Кучеровский в 1 ряду, где-то по середине, и решал тот же вариант, что и я. Задача попалась трудная, но Кучеровский быстро ее решил, и весь ряд дружно перекатал у него. Затем решение было передано на 2 и даже 3 ряд. Мне же, как отличнику, стыдно было списывать решение задачи Кучеровского, и я, как когда-то на реке в Ирпене, начал грести руками, т.е. стал решать задачу сам.
На переменке после сдачи контрольных стали мы у доски анализировать решение задачи и Кучеровский доказал, что он решил задачу правильно. Я же решил задачу другим способом, но мне доказали, что я неправ и завтра у меня будет «пара» по контрольной.
Помню, как я переживал все время до объявления результатов контрольной. И вот на следующий день пришла учительница с проверенными контрольными. И тут наступил момент славы за мои страхи, за мою принципиальность. Минут пять учительница хвалила меня. Оказалось, Кучеровский решил задачу неправильно и все ученики нашего варианта, списавшие неправильное решение, получили двойки. Я же решил задачу правильно и получил пятерку.
После этого триумфа меня послали на математическую олимпиаду, которая проходила в Киевском Университете. Но на первых же турах я понял, что я вовсе не вундеркинд, так как не знал, как числа перевести из двоичной системы на пятеричную и т.д. А вундеркинды, которые сидели рядом, легко справлялись с этой задачей. После этого я перестал участвовать в этой олимпиаде.
VII
Был еще один триумф в моей школьной биографии. Школа была мужская и очень часто пацаны выясняли отношения на кулаках. Был у нас хороший боец по кличке Кабан. Этот рослый ученик был довольно вспыльчив, принципиален, и часто доказывал свою правоту на кулаках. А в случае какого-нибудь конфликта договаривались «Постукаемся». И потом в укромном месте, при определенном количестве зрителей выясняли отношения. Я же был довольно миролюбивым человеком и на этих стукалках участвовал как зритель. Но однажды пришлось показать свои бойцовские качества. С Кабаном мы что-то не поделили, и он вызвал меня на стукалку.
После уроков весь класс собрался на школьном дворе. Организовали круг, а в середине 2 бойца: Кабан и я. Хотя и разные весовые категории, но я решил не сдаваться. Вот и до сих пор помню эту картину: Кабан, который выше меня на голову, наступает, а у меня единственная мысль - не дать себя смять. И прямыми ударами бью его в лицо, да так, что он невольно отклоняется от моих ударов. Но, очевидно, Бог был на моей стороне. Безусловно, рассвирепевший Кабан, в конце концов, добрался бы до моего лица и тогда мне бы несдобровать. Но на мое счастье выходила из школы учительница и увидев драку подошла и пригрозила отвести нас к директору. После этого мы разошлись, но договорились продолжить бой завтра.
Придя домой я обнаружил, что я почти вывихнул большой палец на правой руке и у меня была одна мысль:
Как же я буду драться завтра?
И как сейчас помню начал тренироваться левой рукой на подушке.
На следующий день на 1 урок Кабан не пришел, а где-то посреди урока, кто-то постучал и вызвал учительницу в коридор. После этого она попросила меня выйти в коридор.
Выходу и вижу, Кабана привел в школу отец. На лице Кабана три довольно заметных синяка – результат моих прямых ударов. Отец мягко начал нас стыдить:
Как же так – дружили и вдруг подрались.
После этого взял с нас слово, что мы никогда не будем выяснять отношения кулаками.
А все-таки во мне заложен дух бойца. Вот, очевидно, почему сейчас я с удовольствием смотрю бои боксеров – профессионалов. Все мы вышли родом из детства.
VIII
После окончания 7-го класса многие ученики планировали поступить в техникум, чтобы в армию пойти с дипломом среднего технического образования. Решил поступить в техникум и я, причем выбрал оптимальный вариант - Киевский политехникум связи. Поступал я на факультет радио, где был наибольший конкурс. И благодаря хорошей подготовке в школе (я за время учебы получил 4 похвальных грамоты и у меня была единственная 4 по языку) я набрал нужные баллы для поступления на этот факультет. Но каждого кандидата вызывал на собеседование директор техникума Виктор Старинский. Помню, как задал он мне вопрос:
Почему вы поступаете на радио факультет? Вы, что занимаетесь конструированием радиоприемников?
Я честно ответил, что сборкой радиоприемников я не занимаюсь, а поступаю на этот факультет из-за престижа. Тогда директор начал мне объяснять, что в техникуме есть очень хороший факультет «Междугородная телефонная связь». Вообщем он уговорил меня переписать заявление на этот факультет. И как сейчас, оглядываясь сквозь прожитые годы на свою дальнейшую трудовую деятельность, это было мое, как сейчас говорят, судьбоносное решение.
Вот воспоминания о Киевском политехникуме связи, в котором я проучился 4 года (1950-1954 гг.). Самые неприятные воспоминания – когда из-за тройки по ДВС (двигатели внутреннего сгорания) я лишился на семестр стипендии 140 рублей (это до реформы 1961 года). И хотя после усиленного повторения всего материала по ДВС я пришел на следующий день пересдавать экзамен, Махаринский – преподаватель по ДВС, не пришел и я, и еще несколько студентов так и остались с «3» по ДВС и без стипендии на целый семестр.
И еще одно. Я должен был прийти в техникум на какое-то дежурство. Но я неправильно посчитал дату и не пришел на дежурство, за что получил выговор по комсомольской линии.
Но приятных воспоминаний было гораздо больше. Так, например, курсе на 3-м к нам пришел студент театрального ВУЗа и организовал у нас драмкружок. Помня театральные пристрастия моих родителей (они познакомились в свое время в драмкружке), записался в организуемый драмкружок. Студент-театрал решил поставить какую-то современную пьесу о конфликте на заводе. Так как я носил полувоенную куртку, мне поручили выучить роль мастера. Ни одной репетиции не было. И вот на каком-то праздничном вечере мы сыграли эту пьесу. Причем на тот момент Политехникум занимал небольшое здание, которое приспособили для техникума. Актовый зал (он же и спортзал) был небольшой, сцена была небольшая, а зрителей было довольно много. И вот помню первое театральное крещение. Я на сцене веду разговор с секретарем парторганизации о судьбе молодого рабочего. В этом разговоре участвует еще несколько человек. И так как в зале очень душно, с моего лица льется пот, и я вынужден все время вытирать платком этот пот. В результате этого разговора я чувствую, что что-то я уже сказал, но мои коллеги по сцене опять возвращают меня к моему решению. И тут я отступаю от текста и говорю фразу:
Но я ведь это только что говорил.
Это было мое первое и последнее выступление на сцене. После спектакля ко мне подошел знакомый студент и похвалил мой театральный дебют. Впрочем, преподаватель – наш классный руководитель как-то оговорился, что играл я не совсем адекватно, а по-простому неважно. В свое оправдание скажу, что театрального института я не кончал и о системе Станиславского тогда даже не слышал, да и подготовки к спектаклю почти не было. Вот сейчас бы я с удовольствием поступил в драмкружок и попробовал бы сыграть в какой-нибудь приличной пьесе.
VIIII
За год до окончания техникума гуляли мы с ребятами в парке им. Шевченко, сели на скамейке и стали обсуждать текущую политику и даже вспомнили нашего вождя товарища Сталина. Сбоку на скамейке сидел пожилой, интеллигентного вида мужчина и прислушивался к нашему разговору. Не помню по какому поводу я сказал фразу, что в наших газетах нужно многое читать между строк. И тогда, а это был 1952 год – год особенного восхваления в прессе вождя всех народов, корифея науки и просто самого гениального человека на земле, вдруг вступил в разговор наш сосед.
Оказалось, он преподает в университете политэкономию. И я до сих пор удивляюсь, как этот человек в то время не побоялся указать нам на принципиальные ошибки Сверхчеловека И.В. Сталина. Насколько я помню, сосед-преподаватель указал на ошибки Сталина в области экономики, в области нашей торговли, в области политики колхозов и т.д. Слова компетентного человека произвели на нас, заполитизированных молодых людей, впечатление как ушат холодной воды. И я в общем-то глубоко верящий в советский строй комсомолец задумался над той пропагандой, которая велась не только в нашей стране, но и в дружественных нам странах. А через год умер И.В. Сталин. Сообщение о его смерти меня застало на занятиях в политехникуме связи. Были прекращены все лекции, и студенты собрались в коридоре и слушали правительственные сообщения о смерти вождя. Помню пронзившую меня мысль:
А как же теперь мы все будем жить? Ведь ушел из жизни мессия, человек, который определял всю нашу жизнь.
Потом вся страна одела траурные повязки, и все разговоры сводились к тому, кто поехал в Москву на похороны Сталина.
Далее события разввиались с потрясающей быстротой. Траурный митинг в Москве, выступления с трибуны мавзолея ближайших соратников Сталина. Но мне почему-то врезалось в память выступление Л.П. Берии. Он говорил с небольшим кавказским акцентом, четко выговаривая каждую фразу. Затем мавзолей стал не только Ленина, но и Сталина. Через некоторое время выступление Н.С. Хрущева на партийном съезде и мавзолей стал опять только В.И. Ленина. А И.В. Сталина после разоблачения Хрущевым культа личности Сталина, перезахоронили у кремлевской стены. В это же время разоблачение Берии, затем разоблачение антипартийной группы Молотова, Кагановича, Маленкова и примкнувшего к ним Шепилова. Все это происходило у моих современников на глазах, с большим освещением событий в прессе, телевидении и радио. И все это нужно переваривать моему современнику. А у меня до сих пор существует какой-то, может быть, даже не сосем здоровый интерес ко всем этим событиям. А ведь за небольшой исторический отрезок сколько произошло исторических событий от Хрущева до Ельцина. И как результат Беловежская Пуща и распад Советского Союза.
X
В 1954 году, после окончания Политехникума связи, 3-х студентов, в том числе и меня, пригласили работать в отдел правительственной связи в качестве техников связи. На тот момент это были офицерские должности. Но вскоре Н.С. Хрущев решил сократить советскую армию на 1 млн. 200 чел. В нашем отделе техников перевели с офицерских должностей в вольнонаемные и, так как инженеры оставались на офицерских должностях, я поступил в Одесский институт связи на заочный факультет. 1962 г. у меня был ударный. В апреле у нас родился сын Сергей, а в июле этого же года в Одессе я защитил диплом инженера. А в начале 1969 года меня направили на службу ЧССР С восстановлением офицерского звания.
На этом, к сожалению, дневник заканчивается.
***
Эх, какая все-таки удивительная штука память! Сколько раз он мне в малейших деталях рассказывал о своем детстве, отрочестве и юности. Сам он тоже удивлялся тому, что так ярко помнит ощущения, вкус и запах того, что было больше половины века назад, а то, что произошло вчера – это уж извольте, надо память напрягать. Да, было время.
Помню тебя, деда. Очень скучаю.