Рассказ.
Звездопад.
Предисловие.
Что такое жизнь и есть ли жизнь после смерти,та вечная ,о которой мечтают многие из нас. Иногда проходя по улице люди встречаются друг с другом глазами,и как магнитом взгляд одного и другого притягиваются,поддаваясь необъяснимой силе.В голове возникает мысль ,где то я его или её видел,но сила воспоминаний ничего не даёт.Два человека прошли мимо друг друга ничего так и не поняв,а может предки этих двух ,когда то вместе жили бок о бок,рожали детей или просто встречались,но время проходит, и люди теряются на этой земле по разным причинам,и спустя годы уже их дети проходят мимо родственной души бросив лишь взгляд.
Начало.
Прохладное и светлое утро июля сорок первого года потихоньку вступило в свои права. Многие из тех, кто ушел на фронт в это время никогда не увидят победу,не увидят своих жён,детей,плач и радость своих родителей.Началась самая страшная трагедия двадцатого века,началась Великая Отечественная Война.
В деревне Веселово,что в Калининской области(ныне Тверской) было не до веселья,пыль,грохот повозок,рев женщин,матерная ругань мужиков, это шел сбор мужского населения достигшего восемнадцати лет и старше на фронт. Помощник военкома капитан Гаврюхин строил всех в одну шеренгу,проверяя наличие с собой всех необходимых документов,для дальнейшей отправки новобранцев в районный военкомат.В это время к нему подошла женщина лет сорока,и с надеждой в глазах спросила:"Это последние или еще когда забирать будете?"Гаврюхин с ехидной улыбкой посмотрел на женщину,прищурившись от палящего солнца громко ответил:"А твоего Митьку,Агафья я завтра лично отведу в военкомат ,как особо одарённого!"
У Агафьи было трое детей, две малолетних дочери Варя пяти и Алёна семи лет, Митя был старший сын,которому как раз на завтрашний день должно было исполнится восемнадцать,муж у неё погиб три года назад, в лесу задрал медведь. И с тех пор Митя был у Агафьи единственная опора,но сейчас она беспокоилась не зато, кто будет косить траву,сушить сено,выполнять тяжелые мужские обязанности по хозяйству,это ей было безразлично.Она как и любая другая нормальная мать, любящая своё чадо понимала и чувствовала всем своим нутром,что остались всего лишь сутки.Сутки ,чтобы насмотреться может быть в последний раз на своего сына,обнять его и сказать то ,что мы обычно говорим своим близким в последние и самые тяжелые минуты расставания.В её голове то и дело возникали мысли, о том что может не возьмут,может последних увезли,но вспоминая слова военкома,сразу же погружалась в уныние и тоску, о неизбежности потери сына,и тогда новые мысли, а может спрятать поищут,поищут да перестанут,с такими тяжелыми думами она побрела домой,но на пол пути остановилась постояла минут пять,и развернувшись побежала назад на сборочный пункт, придерживая руками косынку.Осторожно подойдя к Гаврюхину отозвала его в сторону,они не долго о чем то разговаривали, и уже с небольшой улыбкой на лице она вернулась домой.
Ранним утром капитан выполнил свое обещание, подойдя к дому Агафьи он крикнул:"Хозяйка,сына собрала!".На крыльцо вышла мать ,за ней среднего роста,кареглазый,одетый в чёрный отцовский костюм сын Митя,на руках которого повисли сестры,еще ничего непонимающие,они смеялись и дёргали его за рукава."Не провожай мам"-тихо произнёс Митя.
"Да как же сынок,ты что?"-почти уже рыдая ответила горем убитая мать.
"Ну,что провожай быстрее,нам еще Брехова забрать надо"-властно сказал Гаврюхин.
"Я с вами до поля пойду, до самого"- навзрыд рыдая крикнула мать.
"Ну пошли,пошли мам,только сестёр не веди,сейчас холодно пускай дома сидят, и так вон Варька чихает,продрогнут".
"Хорошо сынок не буду.А в дорогу то всё взял?!"-встрепенулась Агафья.
"Да всё,всё пошли!"-ответил Митя.И они двинулись к соседнему дому втроем,там уже на крыльце стоял Мишка Брехов местный кузнец.Его хотели ещё вчера забрать,но за большую любовь к самогону,который кстати сказать они сами с женой и гнали, военком решил отложить его отправку на сегодняшний день,пока не протрезвеет.Брехов был лет на десять старше Мити здоровый детина по два метра ростом,с крепкими руками, в народе о таких говорят косая сажень в плечах. Лицом он был добряк добряком многие попадались на это, думая что добродушный здоровяк с большим приплюснутым носом и голубыми глазами будет пропускать мимо своих ушей насмешки над собой, но он заставлял таких смельчаков потом долго об этом жалеть, вспоминая кулаки Брехова. Ждал он их налегке из одежды нам нем была старая фуфайка,да залатанные почти во всех местах штаны заправленные в старые сапоги , жена не вышла провожать,так как была не в состоянии по понятным причинам поднялся с печи.
Не дожидаясь пока они подойдут ближе к избе кузнеца, Гаврюхин прокричал:"Ну,что протрезвел!"
"Так точно,еще вчера товарищ комиссар,"-подкуривая самокрутку проворчал Брехов.
"Ну тогда пляши с нами в ногу!"-уже шутя произнёс капитан.
Гаврюхин впереди,Брехов чуть сзади последними брели мать с сыном.Так они дошли до колхозного поля,над которым растелился непроходимый утренний туман,мокрая от росы трава сверкала на июльском солнце.У матери защемило в груди,тут выплеснулось всё что накопилось,рыдая она обняла на мгновение сына и ту же отпрянула от него,тихо произнеся:"Иди сынок,иди, храни тебя Господь."
Гаврюхин с Бреховым не обращая внимания на прощание матери с сыном пошли вперёд через поле.Митя развернулся ничего не произнеся,зная если, что скажет то тут же заплачет,ком застрял в его горле:Нельзя!!!"-,подумал он.Догнав военкома с кузнецом, он только махнул рукой матери,на его лице была улыбка. Улыбка, которую мать будет помнить всю жизнь, и которую до безумия будет желать увидеть, до последних своих дней. К сожалению она не дождется, того дня, когда он снова постучится в дверь, всё такой же такой же веселые и озорной.
Агафья Петровна тихонько побрела домой,только настоящие матери могут понять ,что чувствовала в этот нелегкий момент эта женщина.Она вспоминала,как они с мужем радовались рождению сына,самые радостные и счастливые дни прожитые сними всплывали в её памяти, первые шаги и первые слова,и теперь её родную кровь,частичку её плоти просто забрали,просто, не сказав ничего.Придя домой она присела на крыльцо,маленькие дочки обняли её,так втроём им придется преодолеть многие невзгоды,которые обрушит на них война и послевоенное время.
Они уже зашли в лес на большую протоптанную тропу,которая вела к районному центру. От Брехова страшно несло вчерашним перегаром,на что военком недовольно отреагировал:"Ты на себя посмотри,мне тебя в райвоенкомате показывать,ты что с ума сошёл!Делай,что хочешь,хошь траву ешь,хошь ветки грызи,ну чтоб за два часа дороги запах из тебя вон вышел!"
"Да ,что я сделаю товарищ Гаврюхин,если сидит он во мне долго зараза такая"-жалобно проскулил кузнец.
"Так ,зачем пьешь заразу с утра до вечера!"-окончательно накалив свои нервы завизжал Гаврюхин.Митя шёл впереди ,не слушая разговор кузнеца с военкомом,он думал о доме ,о матери ,о сестрах, как вдруг услышал возглас:"А ты, что званием старше,что впереди строя шлепаешь!Стой раз два!"Митя остановился,вот только Брехов, у которого уже отказал от похмелья слух,врезался ему в спину и с грохотом рухнул на землю,как спиленное дерево."Подними его быстро",-скомандовал Гаврюхин.Митя схватил Брехова под подмышки,но кузнец был упитанным в теле мужиком,и молодой парень свалился на него сверху."Да вы ,что цирк здесь устраиваете!Я сказал становись!"-этот дикий крик Гаврюхина разнёсся тройным эхом по лесу.Брызгая слюной от злости военком свозь зубы процедил:"Становись я сказал, это приказ."И тут Брехов как-будто взлетел,подхватив парня за шкирку поставил рядом с собой.
"Издеваться надо мной будете,один пьяный,другой субординацию соблюдать отказывается,вы что меня вывести хотите боевого....",-но здесь военком поперхнулся собственной слюной и речь его прервалась,откальшившись он продолжил в том же духе,даже ещё с большей силой,тут начались оскорбления и ругань в адрес обоих новобранцев.
"Ты ,что думаешь Погодин,если ты в отцовском костюме,и без отца,можешь вести себя как хочешь,я тебя не трону?Ещё как трону!А ты кузнец,встань нормально ,когда с тобой командир разговаривает!,"-военком не знал к чему ещё придраться и тут из него выдовилось:"Да я вас." Гаврюхин потянулся к кобуре.Что послужило такому поведению военкома,такой вспышке гнева больше похожему на припадок объяснить трудно. Митя потом часто будет вспоминать этот случай и думать об этом. О самом Гаврюхине было известно немного, участник финской войны, в звании капитана в сороковом году, переведён на должность помощника военкома по Калининской области, о каких либо подвигах и предыдущих местах службы, он не распространялся. С виду был невысокого роста круглощёкий, коренастый, лет тридцати пяти мужичек, была у него одна отличительная примета это горизонтальный шрам во весь лоб об истории происхождения которого Гаврюхин, так же ничего не рассказывал. Может он был контужен,а может это было его обычным поведением, когда все складывалось не по его мнению или желанию,впрочем объяснить такое резкое,вспыльчивое,безрассудство ,которое с ним случилось, мог только он сам. Брехов понял ,что дело плохо и может принять крутой поворот,он сделал шаг вперёд и загородил своей массивной спиной парня."Молодец,всё правильно делаешь,за боевого товарища жизнь отдаешь,"-с подковыркой произнес Гаврюхин,"Это я вас проверить хотел,как вы в бою себя поведете.А ты ,что Погодин за товарища своего спрятался?Кричать не начал, мол не стреляй лучше я ,а не он?"И тут Митя ,который был до этого спокоен и даже можно сказать равнодушен к речам военкома,сделал то , что сам от себя не ожидал.Выйдя из-за спины Брехова он произнёс:"А вы, когда на фронт Фрица бить?!"
"Что,сопляк,что ты сказал!"-озверевши от дерзости парня, закричал Гаврюхин,в этот момент от злости он почувствовал головокружение,его круглое лицо стало багровым .Не успев он сделать шаг к Погодину,как почувствовал оглушительный удар в левый висок.Тут началась,как принято говорить куча-мала.Новобранец и помощник военкома красной армии катались по лесной тропе,от сухой грязи поднялся клуб пыли,в один из моментов военкому удалось освободиться, и он ловким движением руки выхватил из кобуры револьвер со словами:"Стой угроблю до войны сученок!"
Дуло револьвера смотрело прямо в лоб Мити.Кузнец увидев то, чего он больше всего боялся, и разом протрезвел,даже дерзость парня не произвела на него такого впечатления,как ситуация, которая стояла у него перед глазами.Он попытался уладит конфликт,начиная с обычных слов,которые как правило говорят люди в таких ситуациях :"Да ладно вам мужики,что вы прям как маленькие дети,из-за ерунды какой то,морды бьёте друг другу,так и поубивать можно",-сказав последнию фразу,он резко замолк,поняв,что она здесь не к месту.Гаврюхин моментально перевел взгляд на него и произнёс:"Действительно,что я в самом деле на парнишку накинулся шел он себе и шел,да ну и пусть ,что впереди в отцовском пиджаке."После чего отворачиваясь засунул револьвер обратно в кобуру, и тихо,но злобно прошипел:"Всё равно пропадёшь."
Конечно же Митя не знал,что вчера его мать договорилась с военкомом,чтобы тот замолвил за парня словечко,на счет службы писарем при штабе округа.Отряхнувши свою гимнастёрку от пыли и мха,Гаврюхин скомандовал:"Становись!Прямо шагом марш!"И они продолжили свой путь дальше, все со своими мыслями о том,что же будет дальше. Больше всех напрягал свою голову ,как не странно Гаврюхин.Так прошла вторая половина пути в молчании и мыслях.Вот уже совсем не далеко, послышалась озорная гармошка,веселые частушки ,это немного разрядило атмосферу.Митю никак не покидало чувство тревоги за произошедшее,он так хотел вернуть всё назад, все проигрывал и проигрывал свои недавние действия ища им оправдание.Брехов окончательно пришел в себя, потянулся было в карман фуфайки за куревом,но тут же смекнул,что надобно разрешение у военкома спросить,а то не дай бог, случись какой ещё припадок,тогда точно тут так и поляжем.На удивление кузнеца Гаврюхин не только позволил перекур,но и сам стрельнул у него табаку,и как ни в чем небывало завел разговор с кузнецом,о жизни его пьющей ,о том, что с такой профессией не пропадёт,чтоб гулять завязывал о семье подумал ,да бабу свою к порядку привел.Тут внезапно он обратился к Погодину:"Ты паря,на меня зла не держи ,мне самому не по себе,обещал я мамки твоей похлопотать за тебя,потому как в военкомат зайдём от меня ни на шаг,а насчет револьвера братцы извиняйте ."Тут Гаврюхин достал оружие и показал пустой барабан.У Мити, как камень с души упал,что ситуация разрешилась.Вот только Брехов заикаясь от искренности военкома, спросил:"Так ,что действительно проверка?"
"Хотел немножко помуштровать,а теперь башка гудит,и глаз левый еле видит,"-смеясь ответил Гаврюхин. Да, его левый глаз действительно был похож цветом на спелую сливу.Потихоньку начинал разгораться летний день, когда они подходили к зданию райвоенкомата, который находился на окраине Калинина. Вокруг стоял гул,кто то хохотал,кто то плясал под неугомонную гармонь,но слез и рева, как у них на деревне не было, они протолкнулись в коридор, в котором от дыма махорки можно было вешать топор.Само здание было достаточно большое, в четыре этажа, ярко красного цвета, тут со всей области,со всех деревень призывали на службу в ряды красной армии.Втроём они поднялись на второй этаж, военком велел подождать у кабинета,а сам нырнул за дверь, перед этим натянув козырёк на самые брови, чтобы не было видно побои. Народ толпился везде на лестнице, в коридорах,казалось, что сейчас из окон попадает.Тут молчание двух товарищей прервал звонкий голос:"Мишка,Мишка Брехов!" Кузнец повернулся и расплылся в улыбке,перед ним стоял его давний дружок, с которым они вместе выросли,ходили в школу и тискали табак у Мишкиного отца."Васька ты ли это!"- воскликнул Брехов, от восторга и удивления, он опять стал заикаться.Это преследовало его с детства. Как то его ещё совсем маленького застудил на морозе отец,который грешным делом также страдал пагубной привычкой,попросту пьянством.В один из зимних январских дней он вытащил ребенка на мороз в одной распашонке,показать соседу,мол гляди какой богатырь у меня растет,итогом было воспаление легких с осложнением,а заикание, как напоминание о той болезни.Мать еле выходила маленького Мишу ,каждый день перед иконой стояла богу молилась,бранила мужа.В то время на деревне никаких врачей, ни лекарей не было, лечила сама по деревенски,что от матери запомнила, всякими отварами,ну все обошлось и действительно богатырь вырос. Вырос и уехал жить с женой с ярославщины в другую деревню под Калинином.Дальше вся его жизнь с супругой была похожа на кавардак с постоянными попойками.Возможно всего этого можно было избежать,будь они под присмотром строгой и требовательной матери Миши.Но, как известно две хозяйки на кухне не уживутся. Жена настояла на уходе из родительского дома к себе, где давно никто не жил,родители её умерли,ни братьев, ни сестёр у неё не было, именно тут весь их быт покатился в пропасть.
Васька ,который не уступал по внешнему виду в физической силе кузнецу крепко обнял его и стал хлопать по могучей спине. "Какими судьбами Мишка,тоже мобилизовали?Ну давай, давай рассказывай,как житуха ,как мать с отцом.Он все также куёт оградки? Дай бог ему здоровья!"-продолжал Василий не переставая хлопать от радости Брехова по спине.Да, помимо вредных привычек, ремесло к Михаилу перешло к нему от отца, тот был знатный кузнец,слух о его золотых руках выходил за пределы границы области.Конечно наука кузнечного мастерства передавалась не без затрещин,но в деревенском воспитании без этого никак, потому любовь к данному занятию пришла к Михаилу не сразу, а точнее только ,когда он стал работать самостоятельно не в подмастерьях у отца.На миг растерявшись Брехов пришел в себя и тоже крепко обнял Василия."Все хорошо, живем потихоньку! Конечно не всегда ладим,но это дело второе, родители вроде ничего,давно я у них правда не был!"-почти перейдя на крик ответил кузнец.Было очень шумно,становилось душно,все пространство было наполнено крепким и горьким дымом самосада.Митя совсем потерялся в этом тумане, в обществе двух здоровых мужиков.Он стоял опустив голову вниз,теребя обоими руками узелок, который совсем недавно собрала ему матушка."А ведь у меня сегодня день рождение,"- промелькнуло в голове парня.Мать и отец всегда пытались сделать из этого события настоящий праздник для своего сына. Хоть и жили бедно из-за частых неурожаев, и из-за невозможности в те времена держать скотину. Но всё равно из какой-нибудь жиринки, что нибудь мать, да придумает и на стол накроет, а отец вырежет из дерева старым ножом с резной рукояткой, какую-нибудь свистульку.Митя рос в хорошей семье, где не было серьезных разладов между родителями, они оба любили и с уважением относились друг к другу.От отца ему передалась прямота своего мнения, что конечно ,иногда приводила к дракам с соседской ребятнёй, но он умел за себя постоять и никогда не боялся ни ссадин, ни синяков.
Внезапно прозвучал громкий командный голос :"Первая команда, на выход!"И часть толпы, толкаясь и ворча хлынула вниз. В этот самый момент из кабинета высунулась голова Гаврюхина, найдя глазами Митю,он быстрым взмахом руки показал ему, чтобы тот зашел. В кабинете все было по военному строго расставлено, со стен смотрели портреты Сталина и Ленина. За массивным столом поверх,которого было зелёное сукно и такого же цвета лампа, сидел главный военный комиссар района полковник Алексей Николаевич Барсуков. Голова его была на голо выбрита, так, что на ней можно было разглядеть из-за ужасной жары и духоты, выступавшие мелкие капли пота,которые он то и дело успевал вытирать со лба белым платком, на его лице с густыми бровями,над верхней губой четко просматривалась чёрная полоска усов, когда Гаврюхин встречался с ним,про себя думал:"И не лень ему каждый день выбривать эти усики."Полковник быстро взглянул на парня ,и сжав зубами дымящуюся папиросу процедил по военному чётко:"Как у тебя с грамотой?"Но Митя даже не успел открыть рот,как его перебил Гаврюхин:"Товарищ полковник, я же Вам говорил грамоте обучен, пишет без ошибок, быстро, подчерк загляденье."
"За своего печешься,"- вставая из-за стола сказал Барсуков.Тут Митя рассмотрел его полностью.Среднего роста в командирском галифе, с до блеска начищенными сапогами, он отчеканил два шага к окну, мундир сидел на нем, как влитой.Держа строевую выправку,он повернулся к военкому:"Ладно Сергей Борисович твоя взяла,припишу я его к штабу дивизии, но обещать, что пули мимо штаба летать не будут не могу." Военком с полковником рассмеялись.
"Разрешите идти?!"-втянув свой живот и собрав ноги, радостно спросил Гаврюхин."Идите,"-смотря озабоченно в окно на неумелый строй новобранцев, ответил полковник Барсуков.Они вышли из кабинета в коридор, в котором уже в гордом одиночестве стоял Брехов."Ах да, ты же ещё у меня,"-спохватился Гаврюхин-Я твое дело отдал, должен со второй командой пойди, смотри не проспи." Гаврюхин с Погодиным поднялись на третий этаж, там они протиснулись поближе к двери очередного кабинета.Гаврюхин протянул в руки Мити папку,на которой была надпись"Личное Дело".
"Жди тут тебя вызовут, а я пошёл,на этом всё.Да, зла на меня не держи ,глупо всё вышло,не по людски,"-после этих своих слов, помощник военкома быстро скрылся в сизом тумане махорки.Митя почувствовал,что вся рубаха на его спине мокрая от пота и снял пиджак.Вокруг так же, как и до этого стояла болтовня, на первый взгляд было такое ощущение, что народу совсем не убавилось, а даже наоборот стало ещё больше.
И опять уже знакомый голос скомандовал :"Вторая команда на выход!"И снова часть будущих бойцов стала спускаться по лестнице на выход. На парня снова нашла грусть и тоска. Нельзя сказать, что он в свои восемнадцать очень хотел на фронт, конечно он понимал полностью, что свою Родину надо всегда уметь защитить, но об армии он знал только то ,что слышал от деревенских мужиков, да от отца,не умений, никаких либо навыков у него конечно же не было, да и оставшиеся дома родные сестры и мать тянули его назад. Он подошел к открытому окну в конце длинного коридора,и посмотрел вниз, там в кузовах небольших грузовичков именуемых в народе "Полуторки" (ГАЗ-АА, ГАЗ-ММ), располагались люди для отправки на передовую. Погодин не надолго задумался, что теперь будет дальше, что произойдет с ним, и в какой и с тех машин ,что на улице, его сосед кузнец Брехов. Немного проветрившись, он вернулся к кабинету. Так в раздумьях и в воспоминаниях Митя не заметил, как с никотиновым туманом рассеялся весь народ. Тут быстрыми размашистыми прыжками, придерживая рукой на голове пилотку, а другой цепляясь за перила, вверх по лестнице нёсся один из бойцов в сержантском звании. Он залетел на этаж, где находился Митя, и с выпученными глазами заорал :"Ты чего тут стоишь Зубарев, тебя все ждут!Марш вниз быстро!"
"Я не Зубарев, моя фамилия Погодин. Погодин Дмитрий,"- повторил парень. Сержант вырвал у него из руки личное дело, и резко чуть не оторвав лист открыл папку, и прочитал вслух фамилию и имя новобранца. Раздосадованный сержант присел на деревянную скамью в коридоре.
"На держи свое дело.Ты вообще, кого тут ждешь? Все уже разбрелись, военкомат скоро закроется,"-вытирая пот со лба пилоткой, спросил сержант. "Мне наш военком Гаврюхин велел вот у этой двери ждать, сказал вызовут,"-и парень указал на дверь, у которой ждал.Сержант не долго думая, подошел к двери, и не стучась дёрнул за ручку,но дверь была заперта. "Ну че вызвали?! Нет никого, можешь не ждать,говорю же все ушли. Ты паря, давай за мной, здесь все равно оставаться нельзя,"- и с этими словами,но уже спокойно забрал из рук Погодина папку. Митя с удивлением стал вспоминать, как он мог прохлопать свою очередь в кабинет. И тут он вспомнил, как отходил к окну, возможно в это самое время его и вызывали. При такой суете и толкучке, долго не искали и не звали, он наблюдал такую картину ранее, когда стоял с Бреховым ещё у кабинета полковника, крикнули два три раза, нету, тогда следующий." Ну, что ничего не поделаешь придется идти ,"-произнес про себя парень. Они спустились вниз и вышли на улицу, летний зной уже спал. Сержант резко прибавил шаг перейди почти на бег, Митя рванул за ним, но тут понял что ужасно хочет по малой нужде, в таком состояние ехать он не хотел и окликнув сержанта справил нужду прямо на стену районного военкомата."Ну давай, давай быстрее паря, нет у нас с тобой времени!"-нетерпеливо крикнул сержант. Митя налегке освободившись от всего лишнего, быстро догнал его, они обошли здание, там с обратной стороны их ждала "полуторка"."Принимайте!"-крикнул сержант,Погодина подхватили за руки и он буквально взлетел над кузовом и точно приземлился на единственное свободное место в нём. Сержант сам запрыгнул в кабину, перед этим скомандовав :"Трогай!"
И покатилась веселая кампания, с разговорами, да анекдотами в вечернюю летнюю даль. Они немного отставали от своей команды, состоящую из десяти машин, поэтому водитель откровенно гнал невзирая на то, что везет людей. В кузове разместилось человек двенадцать. Вот так они прижавшись плечом к плечу в тесноте, да не в обиде ехали уже часов пять, каждые два часа делали остановки. Дорога утомила всех,и уже никто не шутил и не спорил, все потихоньку дремали, ранняя головы на плечи своих товарищей. Так, закрыв глаза уснул и Митя. Когда он проснулся , он увидел ,что уже над ними вовсю висела луна ,а позади уходил за горизонт багровый закат. Они выехали на поселочную дорогу, которая была вся из ухабов и кочек, стало сильно трясти. Один из сидящих спереди новобранцев, стал ,что есть сил хлопать ладонью по крыше кабины, до тех пор пока машина не остановилась.
"Ну, что там ещё?!"-раздалось с пассажирского места. "Командир тормози, все кишки растрясёшь, дай хоть перекурит в себя прийти!"- эти слова впереди сидящего, поддержал одобрительный гул, всех сидящих в кузове и даже Погодин, который обычно молчал,когда другие по старше разговаривали, тоже загудел вместе со всеми.
"Пять минут перекур!"-скомандовал сержант. И народ посыпался из кузова. Митя тоже ловко выпрыгнул из машины, и набравшись наглости, он первым подошел к рядом стоящим ребятам, чуть старше его. Он хотел было уже задать вопрос, но что то не внятное выдавилось из него, парни уныло посмотрели на Погодина ,и переспросили сами, кто он такой, как звать и откуда, Митя ответил все как есть на духу. Его самого больше интересовало куда они едут. Один парень ,что повыше представился Кузьмой и пояснил, что мол они в пятой команде и следуют в направление Смоленска, и что скоро будет привал в одном из военно полевых лагерей, дальше снова в путь, больше они сами с товарищем ничего не знают , сказали , что на месте уже всем все скажут, кто куда и зачем. Дул легкий, теплый ветерок, приближалась ночь, все разговоры были не громкими и сквозь людской полу шёпот, было слышно, как поют свои вечерние трели по кустам сверчки. Сержант докурив папиросу, смачно сплюнул, и подойдя к водителю, что то ему шепнул на ухо,после чего скомандовал:"По местам!"
Все сорвались со своих мест и стали залазить через борта в кузов. Ехали ещё около полутора часов, потом машина стала потихоньку притормаживать и перед будущими красноармейцами показались, большие полевые военные палатки, маскировочного цвета, больше напоминающие огромные шатры. Около каждой палатки горел костер, который освещал стоящего рядом с ним дневального, с винтовкой на плече. По команде все покинули кузов машины и не ровным строем пошли к крайней палатке, всего было около десяти таких шатров и во всех уже отдыхали люди. Пятая команда была самой последней, приехав позже всех, времени на отдых у них оставалось меньше, поэтому без лишних разговоров все быстро разошлись по койкам, и наступил сладкий, уже можно сказать, первый, настоящий солдатский сон. Сам лагерь располагался в лесополосе, что хорошо маскировало его от вражеских налётов.
"Подъем!"- подал команду дневальный, и вместе с этими словами в палатку зашел сержант."Построение через пять минут! Приведите себя в порядок!"- после этих слов сержант вышел прочь. Все повалились, за ним к умывальнику , у которого уже было порядочно народу. Сам умывальник представлял из себя метров десять в длину жестяное корыто, над ним проходила небольшая в диаметре труба с отверстиями, по которой подавали воду. Над лагерем распространился запах, который Митя запомнит на всю жизнь, это запах гречневой каши с тушенкой приготовленной в военно-полевой кухне. К удивлению, толпу мобилизованных призывников, никто не строил и никто ими не командовал. Всё происходило само собой, пока вдруг не прозвучал оглушительный раскат грома. Погодину даже на миг показалось, что земля ушла из под его ног, многие присели и обхватили свои головы руками, были и такие, что упали уткнувшись лицом в землю. Это был настоящий орудийный залп, который привел всех в чувства, а кому не помогло, того привел в чувства, седовласый, с пышными ,но аккуратными усами, не высокого роста старшина Чурин, напомнив ,что бывает за не выполнение приказов и разгильдяйское поведение в военное время. Такое часто практиковалось, чтобы не тратить время на разъяснения сложившийся ситуации в стране, старшина попросту давал команду на залп, а артиллерийский расчет с радостью его выполнял, после чего заливался от смеха глядя на испугавшийся бойцов. Пороховые газы защекотали ноздри Мити, и он громко чихнул, на что услышал до боли знакомый бас: "Ты,хоть скворечник свой прикрывай!" Он поднял глаза, передним стоял удивленный Брехов и не вытаскивая пальца из уха, которое было заложено из-за раската пушечного выстрела, спросил:"Ты че здесь делаешь Митька, неужели Гаврюха наколол тебя!?" Так за глаза в деревне называли военкома, даже раз, кто то из призывников забылся,да так на прямую к нему и обратился:"Товарищ Гаврюха,"- вот шуму, тогда было много,но и смеху не меньше. Погодин рассказал все как было,что военком тут не причем, сам виноват зевать меньше надо. На этом они решили держатся, как можно ближе друг к другу, а Брехов разъяснил это так для себя, что всё это судьба и по другому никак произойти не могло, и что теперь он в ответе за парня перед его матерью. Так как они были в разных командах, потому завтрак прошел врозь. Брехов все время пока ел следил за Митей, выглядывая из-за плеча передним сидящего призывника. На завтраке стояла гробовая тишина, все ели быстро и было слышно только, как скребли и стучали ложки об железные миски. После завтрака кузнец быстрым шагом подошел к сержанту пятой команды Переверзину и по отечески похлопав его по плечу, попросил за Митю, они были ровесниками с Бреховым и быстро нашли общий язык. Погодин наблюдал за происходящим метров с десяти, после минутного разговора, Переверзин одобрительно кивнул головой. Теперь два земляка, которые давно знали друг друга, пойдут на встречу к врагу вместе, так намного легче ,когда знаешь , что рядом есть тот, с кем вырос и кто всегда поймёт,когда силы уже на исходе. Прозвучала команда на общее построение. Построившись, все с нетерпением ждали, о чём им поведает младший командный состав, но сержанты и летейнанты также встали в строй, прозвучала команда:"Смирно!" Все кто служил из призывников вытянули шеи и подняли подбородки вверх. Из палатки рядом, с которой был вкопан столб с прибитой к нему табличкой "штаб" вышли пять военных в командирских званиях, три капитана, майор и полковник средних лет, худощавый, довольно высокого роста. Полковник сделал шаг вперед, застегнув при этом верхнюю пуговицу мундира, и поправил фуражку, зорким и бдительным взглядом он осмотрел, стоящий перед ним строй, состоящий приблизительно из ста мобилизованных призывников. Офицер откашлялся в кулак и начал свою речь.
"Здравия желаю товарищи красноармейцы, да вы не ослышались, именно красноармейцы! Сейчас ,чтоб не терять зря время, ожидая пока подвезут обмундирование, те кто не принимал присягу быстро её примут. Все вы будете определенны в пятьдесят первую стрелковую дивизию, тридцать пятого пехотного полка, там уже каждого из вас прикрепят к отделению, конкретного взвода, конкретной роты. Вам уже доводили ваши товарищи командиры , что путь наш с вами лежит на славный город Смоленск, где уже рыщет немец и наша с вами задача, которую поставил перед всем советским народом сам товарищ Сталин, задавить эту гадину прямо в зародыше! И не дать развиться наступлению на Москву! Многие из вас уже прошли службу в Рабоче-Крестьянской Красной Армии, и как старшие товарищи вы должны помочь освоить военное ремесло своим молодым сослуживцем, чтоб они как и мы все, могли с достоинством и честью принять этот подлый удар из подтяжка, от свирепой и кровожадной фашисткой Германии! На всё про всё у вас пару недель, курс молодого бойца будет проходить здесь в полевых условиях, вас обучат обращаться со стрелковым оружием, правильно и метко стрелять и метать гранаты, также освоить азы штыкового боя! Товарищи весь советский народ верит, что мы сможем разбить врага, стереть его в пыль,перемолоть его в прах своими трудовыми мозолистыми руками!"- На этом полковник перевел дух, и сделав очередной глубокий затяжной вдох продолжил :" Я забыл представиться, зовут меня полковник Лужин Пётр Фёдорович, я заместитель командира дивизии, и именно я отвечаю за вас, за вашу доблесть и отвагу, потому прошу вас сынки, братья не подведите. Только победа, только полный разгром, вот наша с вами цель, и для этого мы не пожалеем своей жизни! Не будет пощады трусу и предателю! Я в вас верю, но если будут факты, братцы не обижайтесь, лично буду расстреливать,"-после этих слов в руках полковника сверкнул черный наградной наган, который он держал в руках, до конца своей речи,-" Но ведь у нас таких нет, советская всласть воспитала достойных сыновей! Верно!"
"Так точно!"- одобрительно ответил весь строй.
После речи Лужина сержанты довели до своих команд распорядок предстоящего дня. Перед началом торжественного принятия присяги всех будущих красноармейцев побрили. Далее бойцов, которые уже служили отправили на длительный перекур, остальные в строю ожидали вызов для принятия присяги. Подошла Митина очередь, и он в отцовском костюме, с ППШ на перевес, возле советского, красного знамени зачитал текст военной присяги 1941 года.
"Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.
Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины-Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся."
После Погодин пожал руку политруку и вернулся в строй. Книжка красноармейца, которая будет служить основным документом бойца, появится позже, только в сорок втором, до этого бойцам выдавались вместе со снаряжением черные граненные пластмассовые капсулы цилиндрической формы именуемые "смертными медальонами" в них вкладывалась бумажка с именем и фамилией красноармейца. Вот в такой торжественной обстановке принимали присягу, произнося эти клятвенные слова, на верность свой Родине, новобранцы того времени, солдаты тех дней.
До Смоленска было всего несколько десятков километров, иногда были слышны отдалённые раскаты грома. Некоторые с нетерпением рвались в жернова этой мясорубки, кто-то наоборот с осторожностью прислушивался к эху войны, доносившиеся до лагеря, но все понимали одно, что осталось совсем чуть-чуть и они окажутся там, сойдутся лоб в лоб, лицом к лицу, с неприятелем, возможно в рукопашной, будут пронзать штыком плоть ненавистного им врага, неистово мстя за страдания советского народа. Вовремя боев советским бойцам часто попадались в руки памятки солдату вермахта, где было четко прописано, не жалеть ни женщин , ни стариков, ни детей. Информация о жестокости гитлеровцев быстро разлетелась по частям Красной Армии, отделу по пропаганде даже ничего не надо было выдумывать, все было сделано за них самими фашистами. Бойцов трясло от злости и ненависти после того, как на разводах зачитывали эти памятки.
Вот так незаметно для всех подкатился солнечный полдень. В это самое время подъехало машин десять, в кузовах которых находилось, совсем новенькое обмундирование. Все разобрались по командам, каждая из которых подошла к одной из своих машин. Колонна, в которой находились Брехов и Погодин, расположилась возле второй по счёту машины. Из кузова то и дело показывалось румяное лицо каптерщика, тот только успевал спрашивать рост и размер ноги, после чего не вникая в то, подойдет комплект обмундирования или нет подавал его через борта грузовика. В комплект входило: пилотка, рубаха, шаровары, шинель, из обуви кому-то достались сапоги, кому-то ботинки с обмотками. Переодевались прямо на ходу, гражданскую одежду кидали в бочки, там и сжигали. Митя посмотрел на Брехова ему было откровенно жаль кузнеца, он видел с каким трудом тот натянул галифе, сапоги, и гимнастерку, с виду он был похож на ребенка, который вырос из своей одежды, из обмундирования похоже только пилотка подошла ему по размеру.
"Ох уж намучаюсь я в этом Мить, проходил уже. После первого хорошего дождичка сядет гимнастерка, потом галифе, но самое страшное, в том, что совсем скоро я натру себе ноги до кровавых мозолей,"- сам себя жалея, негромко сказал Брехов, после таких слов у него заслезились глаза. "Ну че замер, давай портянки учись наматывать!"- усмехнувшись продолжил Мишка. И они вместе обмотали Митины ноги. Это был первый урок для Погодина, суровой армейской жизни. Тут поступила команда строится для выдачи снаряжения и все опять построились, и также, те же каптёрщики вызывая каждого, к своей машине, выдавали шлем стальной (каска), ремень, плечевые лямки, противогаз, ранец, штыковые ножны, две сумки для патронов, гранатную сумку, в которую умещалось две гранаты РГД 33, далее фляжка и котелок в чехлах, к котелку вилка и ложка, а так же малая сапёрная лопатка с чехлом, кому-то достался ещё и армейский топорик. После поочередно начали вооружать красноармейцев. У каждой команды был свой старшина, который отвечал за оружие. Второй команде оружие выдавал старшина Чурин, когда подошла Митина очередь, он сказал :"А вот тебе, винтовочки больше нет, на две гранатки. Не переживай скоро ещё подвезут, я тебе первому винтарь выдам!" -и скомандовав :"Следующий!",- продолжил выдавать оставшиеся боеприпасы, которые тоже уже были на исходе. Погодин повернулся назад, перед ним растянулся ровный строй серого цвета и только звездочки на пилотках красноармейцев сверкали на солнце. Какая-то непонятная вибрация появилась в его ушах, мягко перешедшая в приближающийся звук, больше похожий на свист винта.
"Воздух!"- раздалась громкая команда, в это самое время уже взлетала вверх от разрыва бомбы военная полевая кухня, которая находилась метров в тридцати позади строя. Котлы перевернулись в воздухе на высоте метров десяти и раскаленная солдатская похлебка вместе с землей и корневищами деревьев разлетелась вовсе стороны, накрыв бойцов. Все бросились в рассыпную, сразу же после первого взрыва последовал второй, который поднял вверх одну из полевых палаток. Тут наступило затишье, но ненадолго. Послышался приближающийся всё ближе и ближе гул винтовых моторов, это немецкие самолёты заходили на второй круг. Существенно снизив высоту, так что можно было рассмотреть чёрные фашистские кресты с белым кантом, они провели очередь по импровизированному армейскому плацу, на котором оставались лежать бойцы. Это были мессершмитты, которые всегда сопровождали бомбардировщики для огневое поддержки и прикрытия. Раздались жидкие одиночные выстрелы из винтовок, откуда то из глубины лагеря застрекотал ППШ. Это стреляли бывалые военнослужащие, в том числе укрывшийся за толстым стволом огромной ели Брехов, из автоматов вёл огонь сержантский состав, автоматическое оружие было только у него. Через несколько минут всё окончательно стихло, и красноармейцы осторожно стали вылезать из своих укрытий. На плацу были слышны стоны раненных и умирающих бойцов. Погодин и сам не понял, как оказался лежащим во рву, метров в десяти от того места, где он стоял :"Не ужели взрывом отнесло?"- подумал он, но увидев рядом лежащего старшину, который вцепился сзади в его ремень понял , что туда утащил его Чурин. Это была первая схватка, в которой Митя, как и многие, кто находились там не принял никакого участия, это была первая схватка, в которой на глазах у Погодина погибли его боевые товарищи, эта была первая встреча с гитлеровцами. Быстро поднесли носилки, туда где лежали пострадавшие от вражеского налета. Убитыми насчитали двенадцать человек, человек десять были ошпарены и получили ожоги, а также осколочные ранения от разорвавшейся рядом бомбы. Кто то резко одернул Погодина, это был Брехов:"Живой, всё на месте?!"- ощупывая и рассматривая со всех сторон Митю, волнительно лепетал кузнец. "Да все у меня нормально Миша, ты прям как курица с яйцом со мной!"- не довольный таким беспокойством и суетой Брехова, ответил Погодин. Не обратив никакого внимания на эти слова, кузнец схватил его по братски за плечи, и не сильно потряс своими могучими руками, со словами :"Целый, слава богу." Самых тяжелых погрузили в две машины и в сопровождении нескольких бойцов отправили в тыл, в военный госпиталь, с легкими ранениями, и травмами справились в медпункте военные фельдшера, погибших красноармейцев похоронили с воинскими почестями не далеко от лагеря в березовой роще. На похоронах присутствовало по два бойца с каждой команды. От второй команды был Погодин и ещё один военнослужащий по фамилии Нестеров. Пока политрук произносил прощальную речь Митя обратил внимание на одного из погибших бойцов, лежащего поверх остальных, в свеже выкопанной братской могиле, приглядевшись он узнал в нём своего попутчика Кузьму, с которым совсем не давно они вместе тряслись в полуторке, всё лицо его было в крови, вместо волос торчал голый череп, его обнажил осколок бомбы сняв скальп с головы красноармейца. У Погодина промелькнула мысль :" Брехов уберег, там бы сейчас рядышком был." И неожиданно для себя самого, он начал рассуждать на тему не совсем понятную для него, о том, что вот тебе и война, человек можно сказать только присягу принял и сдачи дать не успел, а его взяли и со спины угробили. Подобные мысли говорят только об одном, что люди в условиях войны взрослеют, становятся старше и мудрее за считаные минуты. Прозвучали прощальный выстрелы и вместе со всеми Погодин стал засыпать солдат землей, видя как постепенно исчезаю очертания их лиц под насыпью земли.
Поступила новая вводная всем немедленно покинуть лагерь, ввиду его обнаружения гитлеровцами. Об этом полковник Лужин довел в своём штабе до всего командного состава.
"Срочно всему личному составу общий сбор. Мы выдвигаемся в пешем порядке, в расположение нашей стрелковой дивизии. Всё сержанты, командуйте, у вас десять минут!"- после этих слов полковник Лужин закурил папиросу, и подойдя к карте лежащей на столе, он провел длинным костлявым пальцем по красной линии фронта. И опять, только уже в общем строю не соблюдая ранжира красноармейцы двинулись на подкрепление своей дивизии, которая несла колоссальные потери в эти первые месяцы войны. Машины почти все были отправлены назад в тыл, с подкреплением остались всего три полуторки, которые набили до верху продовольствием, затем к первым двум подцепили орудия, а к оставшийся третьей машине одну из уцелевших полевых кухонь. Ещё в распоряжении полковника оставался один командирский ГАЗ-64, из-за своей причудливой формы именуемый в войсках просто "козлик", в нем зам командира дивизии и политрук уже угнали, далеко вперёд строя, подняв за собой огромный клуб пыли, по которому из далека можно было проследить их путь. Вечерело. Топот сапог, поднимавший дорожную пыль, запах махорки и разговоры бойцов о пережитом несколько часов назад, заполнили девственную тишину невероятно красивой природы Смоленщины. Сказочный лес проплывавший в далеке, ни чем не уступал лесам Калининской области. Вся это обстановка настолько оказалась родной для Мити, что он на миг ощутил себя дома, и ненадолго представил себя идущего по проселочной дороги домой с полной корзиной лесных ягод, мимо него проплывали ели, молодые березки, а запах свеже скошенной травы, пробудил воспоминания о ранних утренних покосах с отцом. Неожиданно его воспоминания перебил бодрый голос Брехова: "Ты че, не дрефь Митек! Прорвёмся тебе печалится не чего. Это мне переживать надо, че там моя дура делать без меня будет. Блудить если вздумает в колодец, тогда наверно её сброшу. Ты как думаешь? Че мочишь Мить?" И кузнец подтолкнул Погодина локтем. "Да с кем блудить твоей Маньке, всех угнали на фронт. С одноглазым калекой? Так он ни на что негоден. Я вот все думаю, что я без оружия прусь,"- подосадовал молодой боец. Винтовок не досталось больше чем половине солдат, потому все разобрались по двое, да по трое, правда было пять пулеметов "Максим" в нагрузку с патронами и флягами с водой для охлаждения, таскать которые желающих не оказалось, поэтому пулемётчиков назначили первых попавшихся, ткнув пальцем в список призывников, ещё кому-то досталась не менее тяжелая ноша, это тащить боеприпасы, а конкретно несколько неподъёмных ящиков, с противопехотными и противотанковыми минами. Неугомонный Брехов, как будто на него что то нашло, продолжал свой гундежь :"Я вот Мить, иногда смотрю на небо, на облака, как сейчас, и вижу вместо облака рожу пастуха нашего Фомы или бабу свою, а бывает вообще чудище, какое то на меня с неба смотрит, что аж кишку заворачивать от жути начинает, и думается мне, что кто то вроде, как рисует их там на небе из туч и облаков. Бывает у тебя Димок такое?" Но не дождавшись ответа кузнец потянул себя за ворот и тихо произнёс:" Как же выжрать охота." Сделав небольшую паузу Мишка громко продолжил:" Да, Васька дружок мой с детства, помнишь в военкомате, с которым встретился, здоровый такой. Всё, в госпиталь свезли, ему котлом кухонным прям по башке попало, окосел говорят даже немного,"- после этих слов кузнец угомонился и шёл уже молча. Они вышли к большому полю, из строя послышался возглас: "Смотри на право!" И Погодин с Бреховым машинально повернули головы. В попутном им направлении метров в двухстах справа от них, двигался строй раза в два меньше их него. Некоторые красноармейцы, что по наглее стали было перекрикиваться с в далеке идущими бойцами, спрашивая откуда призваны, и был ли на них немецкий налёт, но все разговоры резко пресек молодой лейтенант Жабин:"Разговорчики в строю!"- после чего сделал замечание сержантскому составу:" Командиры взводов спят в строю что ли?!"- и действительно, некоторые сержанты и солдаты дремали прямо на ходу. Через два километра две дороги сливались в одну, прошло пол часа может чуть больше, и два строя встретились. Последовала команда:"Стой!" Впереди на стыке двух дорог, можно было разглядеть полковника Лужина, которому рапортовал командир примкнувшего к ним подразделения, и как слившиеся две дороги в одну, слились в одну серую массу два пехотных строя. В таком порядке они продвинулись ещё на пять километров в глубь к линии фронта, и по той же дороге вошли в лес. Пройдя около трёх километров они вышли к широкому не кошенному полю, которое вздымалось вверх, и казалось, что оно растелилось до самого неба. Внезапно с трёх сторон спереди, справа и слева, как грибы после дождя стали вырастать на горизонте огромного поля силуэты, которые из далека сначала было трудно разобрать, потому все опешили и только замком дивизии сорвался с места на "козлике". Из приближавшихся всё ближе и ближе черных точек, стали четко проглядываться очертание советских солдат, кто то вел под узду лошадку, которая тащила за собой кухню, кто то ковылял хромая на одну ногу. Картина вырисовывалась со всем не радужная, огромная толпа уставших, грязных, голодных красноармейцев, в разорванных гимнастёрках, перевязанные грязными бинтами, пропитанными насквозь кровью, которая запеклась на палящем солнце, с натянутыми до ушей пилотками надвигались на них, уже из далека бойцы Красной Армии стали поднимать от беспомощности виновато вверх руки, что вызывало только жалость. Это были два разрозненных пехотных полка, разбитые и отступавшие назад. Полный провал начала войны, наступая с винтовкой на фашисткий танк, с кавалерийским наскоком с шашкой наголо на пулемётный расчет, вот реалии того времени, приведшие к такому результату тех сражений.
"Бляха-муха! Вот это да...,- прохрипел протяжно Брехов.
"Мить ты "смертный медальон" заполнил?"- не отрывая напряженный взгляд от впереди идущих прямо на них бойцов, спросил кузнец Погодина.
"Нет ещё",-ответил Митя.
"Не вздумай, слыхал я тут разговор, мол примета не хорошая, как только заполнишь, всё считай не живой уже, на вот лучше махорочки туда положи на сохранность",- и Брехов достал из нагрудного кармана добрую щепотку самосада, чтоб передать её Мити, но потом передумал, убрав табак обратно. После чего он обратился к Погодину :"Как то случился у меня разговор с батькой твоим , ты ещё совсем пацаном был. Вот тогда я понял, что мужик он прямой, хоть и мельче меня на целую голову был, худосочный такой, да че я рассказываю, такой же как ты, только старше на десятка полтора. Так во подходит он ко мне раз, и глядя прям мне в рожу, не отводя глаз говорит, ты мол Димке сынку моему чинарик предлагал, и за ремень меня рукой схватил, что спина заныла. Ну я отвечаю, да нет Иван Никифорович, я не мог хоть пьяный, хоть трезвый. А я правда и не подходил, даже под мухой к пацанью зачем лезть. Там потом выяснилось, кто то из старшиков с другой деревни приезжали драки устраивать, сначала закурить давали, а потом по башке за этот же табак, ну короче кулаки почесать охота было, мы их с нашими потом до самого "Кривого" поля гнали. Ну не об этом сказать хотел, а признаться скорее. Я при всей своей силе всерьёз перетрухал тогда крепко перед отцом твоим, так он поглядел на меня, что понял тогда, если бы это был я, то наверно ел бы я свой табак прямо там и из лужи запивал. Вот так то Мить, такой твой батя был, жаль его. Мы с ним потом сдружились сильно, он даже за этот случай извинился пере до мной, говорил будут у тебя Миша свои детки, тогда ты меня поймешь и извинишь по настоящему. Но вот так получилось, что ничего у нас так с Маней и не вышло. Наверно, мы тогда с ней пить здорово стали, а потом уже и не остановить ни её, ни меня. Да и некому,"- после своего такого долгого рассказа кузнец совсем погрустнел, и вздохнув стал напевать неразборчиво себе под нос, какую-то страдальную песню. Митя на самом деле прекрасно помнил давнюю историю с самосадом, ему тогда здорово чуть не досталось от отца, и он по мальчишески не понимая, что совершает подлость, направил гнев отца на пьющих соседей, но признаться в этом стоя сейчас в одном строю рядом с Бреховым, ему было стыдно, да и времени с того дня прошло не мало, он честно сам думал, что кузнец уж давно забыл про случившиеся. Зато тягу к куренью с того дня у него отшибло напрочь. Митя решил поддержать разговор скорее из-за чувства вины, чем из любопытства спросив Брехова:"Слушай Мишань, а эта винтовочка многозарядка?" Брехов кивком головы не переставая мурлыкать себе под нос, подтвердил предположение Погодина. Ну теперь уже Митю пробрало на разговор, и он стал делиться по братски с кузнецом о пережитом за эти два дня, и о людях, которые окружали их в это время.
"Знаешь, Мишань, а этот старшина тёртый калач, видать стреляный и не раз, лихо он меня за собой утянул, я и глазом не успел моргнуть,а уже в небо из канавы смотрел",- сказал Митя, но теперь Брехов не слушал парня, на что тот не сильно прикрикнул на него:" Че молчишь, из винтовочки не забудь стрельнуть дать. Мне тоже знать и уметь надо. Дай хоть её в руках подержу ",- и Погодин потянулся за оружием к кузнецу, тот без проблем снял винтовку с плеча и отдал ее Мите.
"Вот гляди это затвор в таком положении он заперт и стрельба не возможна, этот рычажок курком зовут, нажимаешь и винтовка стреляет, значит вот это магазин, он находится здесь прямо сверху рядом с прикладом, там патроны пять штук, опосля как отстрелялся туда же прям и заряжай ещё пять патронов, целишься вот в этот прицел, что сверху сразу за магазином через мушку, что на конце ствола находится, тут же к дульной части ствола прилаживается штык",- так Брехов описал легендарную винтовку Мосина, в обычной армейской жизни известную под названием "трёхлинейка".
Пока два боевых товарища вели беседы, на поле уже было черным черно от отступавших бойцов, в гуще тех событий находился политрук и замком дивизии. Они что то бурно обсуждали с изнеможенными красноармейцами. Вдруг прозвучал выстрел и Погодин с Бреховым резко, немножко вздрогнув оторвались от винтовки, и болтая шеями стали разглядывать, что там могло произойти. Но ничего не было ясно, потом ещё прозвучал выстрел, и уже было видно во всяком случае высокому Брехову, что это полковник палит вверх из своего наградного нагана, приводя так в чувства отступающих солдат Красной Армии.
" Да вы что, я вас под трибунал всех отдам! Ещё раз повторяю для глухих всем оставаться на своих местах, кто сделает ещё шаг расстреляю!"- и с этими словами Лужин навел наган прямо в спину одному и так у же раненому в предплечье солдату, но выстрела не прозвучало, полковник был человеком жестким, но он не был жестоким. Политрук видя, что полковник не собирается стрелять мгновенно решил справится с этой задачей самостоятельно, на что отчетливо услышал в свой адрес приказ Лужина:"Отставить капитан!" Опустив наган вниз и напрягая голос, который периодически переходил в хрип полковник продолжал пытаться, как то повлиять на подавленных бойцов разбитых воинских частей.
"Я спрашиваю, кто старший?!"- кричал Лужин, вслед проходящей мимо него безмолвной толпы.
Из гущи солдат послышалось :"Заместитель командира второго взвода, пятой роты, тридцать пятого пехотного полка, пятьдесят первой стрелковой дивизии, сержант ВаленОк." Полковник стал искать глазами откуда прозвучал голос, и тут разглядел неожиданно, откуда то не возьмись стоявшего рядом с собой бойца с рядовыми знаками различия на вороте.
"Как, как Валенок?"- переспросил полковник.
"Ни как нет, ВаленОк,"- не много обидевшись ответил сержант.
"Да какая разница Валенок ты или ВаленОк! Где, ваши знаки различия товарищ старший сержант!?"-вклинившись в разговор спросил политрук.
"Это не моя гимнастерка, товарищ майор, с убитого снял по причине,того что своя за-за длительного ношения пришла в негодность,"- ответил ВаленОк.
"Доложите мне обстановку сержант. И почему я не вижу ни одного командира.-поинтересовался Лужин,- Что с командиром полка Вихревым?!"
"Из командиров, товарищ полковник, остался один командир третьей роты капитан Пургин, вчера он был контужен и не в состоянии вести командование. Мы его в телегу погрузили,"- сержант показал на повозку позади себя метрах двадцати, в которой лежал молодой лет тридцати капитан, его уши были в загустевшей крови ярко малинового цвета, и на первый взгляд, он не подавал признаков жизни, но тут он начал стонать и звать, кого то в бреду.
"Остальных побило всех, после вчерашнего авианалёта на наши позиции, ни одного командира целехоньким не осталось,"- завершив свой доклад сержант потупил глаза в землю.
В это самое время расстояние между строем, вновь прибывшего подкрепления и отступавших медленно, но верно сокращалось, и вот когда между ними уже оставалось около ста пятидесяти метров, увидевший это полковник выпрыгнул из машины и размашистыми шагами, перейдя на бег бросился назад с криком :" Полк, разобраться в одну шеренгу, вдоль поля! Оружие к бою!" Командиры взводов продублировали команду Лужина и строй быстро, перегруппировался вдоль поля разобравшись в одну общую шеренгу, приведя винтовки, пулеметы и автоматы на изготовку к стрельбе. Хуже нельзя было и представить свои взяли на прицел своих, на душе было скверно у всех, от рядового стрелка до бывалого зам командира дивизии. Отступавшие красноармейцы остановились на месте, и как вкопанные не дергаясь ни в одну сторону, смотрели прямо в глаза, тем кто пришел к ним на подмогу.
"Братцы, ради Христа не губите! Было нас в полку тысячи три таких же как и вы, а сейчас за несколько дней боев, сотня еле наберется. Встретились мы вчера с фрицем, он на танках, да на броневиках, каких мы у нас и не видывали никогда, лупил по нам, что есть мочи, и с земли и с воздуха, народу полегло, что земля метра на два нашей кровью пропиталась!"- это говорил из толпы один невысокий мужичок, у которого от копоти нельзя было разглядеть лица, и только белые сверкающие глаза, были видны из под каски. Но ответа на эту речь не последовало ни от Лужина, ни от других командиров. На, что всё тот же боец, с обреченным тембром в голосе, произнёс:" Командуй полковник, куда вставать."
"А куда мужики ваши глаза глядят, на то место и становись,"-с легкостью сказал Лужин. И бойцы стали вклиниваться в шеренгу, вновь прибывших ещё не стреляных бойцов. Если бы можно было посмотреть на этот строй с высоты птичьего полета, то это напомнило бы щербатую улыбку приблизительно из трехста зубов, где через каждый зуб виднелась чёрная щель, так и тут через каждого еще не побывавшего в бою чистого, с аккуратно уложенным снаряжением красноармейца темнел, как эта щель черный от пороховой копоти и пыли, нередко раненный боец, который уже видел смерть, и был готов встретиться с ней снова. Небо затянуло темно-серыми тучами. Над головами советских войнов грянул летний июльский гром и небесные силы обрушили на землю мощный, теплый ливень. Сплошной столб воды ,который закрыл собой широкое поле, предстал перед глазами красноармейцев. В это нелегкий час важен был боевой настрой бойцов. И под непроходимым ливнем полковник Лужин, перекрикивая грозу, начал свою речь для поднятия боевого духа солдат Красной Армии.
"Товарищи красноармейцы, каждый из нас должен понимать степень ответственности перед нашей Родиной, перед Союзом Советских Социалистических Республик! Не буду скрывать, по данным нашей военной разведки, враг стремительно движется в нашем направлении! И в ближайшие часы нам придется принять удар, для некоторых первый, а для многих из нас возможно последний. Пусть нам суждено захлебнутся в этом кровавом котле, но если каждый из нас утащит в него хотя бы одного немца, хотя бы одну вражину утопит в нём, то считайте, что жизнь свою вы прожили не зря, и советский народ никогда не забудет ваш великий подвиг! Мужики, родные постоим в последний раз за землю, склоним головы, но не пропустим, вгрыземся зубами, но позиций своих не сдадим!" С лица Лужина скатывались то ли слёзы, то ли струи дождя, которые падали с козырька фуражки крупными каплями, но голос его оставался все такой же твердый и строгий, хотя иногда в нём всё таки можно было расслышать нотки сожаления и прощания с бойцами. Дождь барабанил по каскам солдат разлетаясь, на мелкие брызги, из-за непогоды речь командира доносилась не до всех, но глядя на очертание фигуры и на надрыв полковника все всё понимали без слов. И так это всё застрянет в памяти бойцов, которые выйдут из этой бойни живыми, что до конца дней жизни, в своих снах к ним будет возвращаться этот ливень и высокий, худощавый полковник Лужин, смотрящий в их преданные и доверяющие только ему одному в этот момент глаза. Ливень закончился, также внезапно, как и начался, из-за туч выглянуло ослепительно яркое солнце. Вдоль поля расстилался непроходимый лес и именно на этой границе, где они встречались было решено окапаться. Вновь созданное соединение, оперативно развернуло полевые кухни прямо в лесу, в нескольких шагах от позиций, и закипела работа над сооружением оборонительной полосы, зацокали армейские топорики по стволам молодых деревьев, из которых быстро были собраны и перевязаны поясными ремнями противотанковые ежи, конечно тяжёлому танку это была не помеха, но самоходку вполне таким ежом можно было задержать. Орудия было также решено замаскировать в лесу недалеко от укреплений. На поле было заложено несколько десятков противопехотных и противотанковых мин, слышалось, как нож сквозь масло вонзаются лопатки в сырую землю. И вокруг всей этой суеты, звучали послегрозовые соловьиные пения, которые перебивал издали своей дробью дятел, передовая эстафету кукушке, а та опять соловью и всё начиналось заново. Пахло сырым лесом, его листвой, пышной хвоей, вперемешку с мокрой землёю, над бескрайнем полем развернулась разноцветная радуга. И вот уже буквально через пару часов, вдоль поля растянулась длинная линия обороны из мин, ежей и окоп, в которых умещалось по несколько солдат. Спереди окопа каждый из бойцов соорудил небольшую насыпь для удобства стрельбы, кто то скрупулезно и аккуратно выковырял ямки в стене окопа для гранат. В это самое время, как большинство уже закончило своё приготовление к предстоящему сражению, красноармейцы стали потихоньку подтягиваться к кухням , где на обед были наваристые щи из свежей капусты, и перловая каша вперемежку со свиной тушёнкой, к этому всему в одни руки давалось три больших куска черного хлеба. Лужин понимал, что это последний их обед и велел не жалеть продуктов и накормить всех бойцов досыта. Митя и Брехов расположились несомненно рядом друг с другом, они уплетали свой обед за обе щёки, кузнец завершил трапезу раньше и облизав тщательно ложку с обеих сторон, стал крутить головой по сторонам. Заприметив одного из недавно отступавших солдат, который находился от них метрах в пяти. Брехов спросил его :" Старичок, слушай поинтересоваться у тебя хотел. Я смотрю у тебя два винторя? Дай одну " трёхлинеечку" парнишке и патрон не пожалей браток!" На, что тот без каких-либо возражений отдал одну из винтовок, и горсть патронов, проворчав в ответ Брехову:"Нашел старичка!" Но Мишка помимо того , что был хороший кузнец с вредными привычками ,он ещё был любителем пошутить, и не упустив своего шанса в последний момент всё ровно сострил :" Да ладно тебе отец не серчай",- и быстро забрав оружие вернулся к Погодину. После обеда прозвучала команда снять защитные чехлы с орудий, их было всего два, это были сорока пяти миллиметровые противотанковые пушки образца 1937 года (к 53) в армии такое орудие также имело свое прозвище "сорокапятка",они находились в распоряжении подкрепления, из артиллерии ещё было пять пятидесяти миллиметровых ротных миномёта, которые удалось уберечь стрелковым дивизиям вовремя жесточайших боев, и так всего было около двенадцати пулеметных, и семи артиллерийских расчетов, стрелков насчитывалось не считая мед персонала около двухста восьмидесяти человек, конечно в таких условиях никакой связи не было, да и тянуть её было некуда, потому о предстоящем бое было известно только его участникам. Над полем наступила гробовая тишина, умокли птицы, ни один лист не шелохнулся ни на одном дереве,и казалось, что даже природа понимала, что через несколько минут не останется на этом месте ничего живого, одна выжженная земля, да выкорченные деревья, и вроде как говорила этим молчанием наслаждайтесь последним моим видом, посмотрите на меня в последний раз, вдохните последний раз этот свежий после дождя воздух, больше такой вы меня не увидите. Все напрягли свои барабанные перепонки, и устремили взгляд вперед, но ничего не происходило, ни одного вражеского звука, ни одной тени неприятеля не было видно, так длилось около двадцати минут, как вдруг середину поля накрыло несчётное количество взрывов от минометных снарядов, и некоторым уже бывалым красноармейцам на первый взгляд показалось, что таких орудий у них бесконечное множество, судья по одноразовому залпу из них. Соответственно почти все противопехотные мины, на которые был хоть какой то расчёт при наступлении врага были уничтожены. И опять затишье. Немецкая разведгруппа сработала безукоризненно, в то время пока бойцы красной армии готовились к отражению атаки фашистов, укрепляя свои позиции, враг "срисовал" расположение красноармейских укреплений. Лужин не мог понять откуда точно, с какого направления из-за горизонта прилетел этот смертоносный град. Все "ловили" шум, хотя бы звук, на который можно было ориентироваться и вот он появился, устрашающий и жуткий лязг траков тяжелых машин, сопровождающийся непонятным больше похожим на музыку звучанием. Вдали показались первые пушки танков, а вместе сними уже отчетливо слышалась непонятная всем красноармейцам, приближавшиеся веселая мелодия. Лужин прильнул к биноклю в своём окопе и увидел, как в полукилометре от них не спеша накатывается цепь из танков, впереди которых с рокотом движутся мотоциклы с колясками, позади всех марширует неровным строем пехота, причем часть гитлеровцев держит в руках вместо оружия музыкальные инструменты, играет на губных гармошках, аккордеонах, отбивает на барабанах задорный ритм. Не надо было быть великим полководцем, чтобы понять, что силы противника превосходят в несколько раз силы красной армии. Так при полном превосходстве фашистские захватчики нередко проводили психические атаки. Внезапно всё умолкло, заглохли двигатели танков, мотоциклов и замолчал оркестр. Ровно через минуту над полем пролетел фашистский самолёт, из которого как снег посыпались листы бумаги, в это самое же время раздался "железный" голос, из рупора с явно немецким акцентом, от которого у многих солдат пробежали мурашки по всему телу.