продолжение
Болела Инга долго, около месяца. Сбитая днем температура к вечеру опять поднималась к сорока, девочка металась по простыне, сгибалась дугой, билась затылком о деревянную спинку кровати. Глотала воздух мелко и часто, раздувая ноздри и широко открывая рот. Была она в этот момент в полузабытьи, и никто из окруживших ее взрослых и не догадывался, что худенькая, полупрозрачная девчушка каждый раз заново переживает события того страшного дня, и каждый раз заживо сгорает. Сгорает в разных телах. Видит сожжение разными глазами. То она пятилетний мальчик-астматик в голубой накидке звездочета, в первые же минуты задохнувшийся в дыму, то скончавшийся на больничной койке пятидесятитрехлетний руководитель театрального кружка, тот самый Дед Мороз, выносивший перепуганных детей из огня.
В школу Инга вернулась повзрослевшей и изменившейся. К ее угрюмости и замкнутости, к которым уже привыкли и одноклассники и учителя, прибавились еще и вспышки агрессии. Инга могла ни с того ни с сего вскочить и ударить кого-то из ребят. Без объяснений. Лупила она самых сильных, задиристых, авторитетных. Била резко, неожиданно, точно.
Однажды, после уроков на автобусной остановке Инга стояла чуть поодаль от компании одноклассников. Одинокая, насупленная. Мальчишки дружно гоготали, скользили по мартовскому льду, пинали консервную банку и ставили друг другу подножки. И вдруг – стремительный промельк перед внутренним взором.
Инга подлетела к одному из пацанов, схватила за погон пальто, протащила за собой несколько метров, резко развернула и ударила в скулу. От неожиданного хука мальчишка упал в бурый подтаявший сугроб.
- Ты чо? Охренела совсем? За что? – ломающимся голосом заблеял он, поднимаясь. – Коза драная!
Коза драная – это он не со зла. Просто так, на свой лад, пацаны переиначили имя легендарной греческой провидицы Кассандры. А Кассандрой назвала ее отличница Аллочка. Любили она отыскать новое красивое словечко и ввернуть его при случае. Гораздо позже Инга узнала, что пророчествам Кассандры, как и ее собственным, никто не верил.
- Все равно не поймешь! – огрызается Инга.
- Дура! – взвизнул паренек и на всякий случай попятился подальше от Инги. В этот самый момент из двора на бешеной скорости вылетел бежевый жигуленок и развернулся на обледенелом тротуаре, как раз на том самом месте, где секунды назад толкались мальчишки.
- Вот что с тобой бы было! – крикнула Инга.
Когда за парту к Инге, на Танькино место, учительница хотела посадить невесть откуда взявшегося новичка, Инга вскочила, прижала руки к груди и тонко, по- звериному заверещала.
А еще к чувству непохожести прибавилось чувство вины. И боязнь сна. Боязнь как тех видений-предсказаний, так и физиологического сна. Страх увидеть, страх засыпать. Чтобы не заснуть, девочка садилась на кровать, поджимала колени к груди и раскачивалась из стороны в сторону.
- Мама, а вот если человек знает, что случится что-то плохое, точно знает, будто видит все это… что ему делать? вот он знает, что беда будет…
- Не знаю… сказать, наверное, кому-то.
- А кому? ведь не поверят… он говорит, а его не слышат. Кому сказать? – и заходилась рыданием.