За что в скандинавской Арктике любят русских, и как выборы помогают норвежским избирателям выгадать 12 дополнительных кружек пива
Единый день голосования 8 сентября я прогуливала в северной Норвегии. Вместе с коллегами из Архангельска, Великого Новгорода, Вологды и Мурманска мы исследовали «русскую столицу Норвегии» – прибрежный городок с населением три с половиной тысячи человек, который вырос когда-то на мысу между двух фьордов вокруг лютеранской церкви. Отсюда и название – Киркенес.
Нам интересно было узнать, как киркенесцы пережили взрыв под Северодвинском и что они вообще думают про своих ближайших соседей (Киркенес находится всего в восьми километрах от российской границы).
Кроме того, мы выпытывали у них, куда они девают свои твёрдые бытовые отходы и почему у них в Норвегии граждане такие политически активные, в том числе российские граждане.
...На завод по переработке ТБО нас, к сожалению, не возили. Мы только узнали, что жители Киркенеса распределяют мусор по двум контейнерам: в один складывают пищевые отходы, в другой – негорючий хлам.
Всё, что горит, они самостоятельно отвозят на переработку в специальные пункты приёма, потому что этот мусор самый ценный: из него производят теплоэнергию для коммунальных нужд.
Мои коллеги из Архангельска, кроме того, заработали в Норвегии несколько крон на пластиковых бутылках. Они даже ухитрились сдать в магазин пластиковую бутылку из России (правда, для этого им пришлось наклеить на неё норвежскую этикетку со штрихкодом).
…И конечно, мы старались словить в Норвегии бациллу тамошней хвалёной политической активности, чтобы по приезде домой у нас тоже было вот это всё: переработка мусора вместо шиесов, пункты приёма пластиковых бутылок и непредсказуемые выборы.
Как норвежцы участвуют в управлении своей страной мы, по крайней мере, понаблюдали.
Видно, в понедельник их мама родила
Дело в том, что на следующий день после всероссийских в Киркенесе тоже были выборы и тоже в местные и региональные органы власти.
Да, вы всё правильно поняли: норвежские выборы, в отличие от российских, проходят в рабочий день. Например, в понедельник. Но норвежцы как-то успевают и поработать, и проголосовать (они не сознаются, как им это удаётся, потому что старательно поддерживают имидж очень работящей нации).
Ещё интересная деталь: в день выборов в Норвегии не продают спиртное. По крайней мере, до закрытия избирательных участков.
Коротко про выборы в Киркенесе: явка 60 %.
Для сравнения в Пскове на довыборах в гордуму 8 сентября приняли участие 18,05 % избирателей.
Соответственно, вечером вместо «здрасьте» киркенесцы спрашивали друг дружку: «Ты проголосовал(а)?» И это при том, что у норвежцев считается неприличным интересоваться даже «как ты себя чувствуешь?», а не только «какая у тебя зарплата?»
Впрочем, как мне объяснили, чуть ли не каждый пятый норвежец голосует в удобное для себя время заранее: например, в пятницу предыдущей недели.
Нет, в выходные проголосовать нельзя. В субботу и воскресенье в норвежской глубинке не работают не только территориальные избирательные комиссии (или как они там у них называются), но даже магазины, в том числе продуктовые.
Город-призрак, город-мечта
В воскресенье в Киркенесе почти все рестораны с кофейнями – и те позакрывались, а на улицах стало «людно», как после ядерного апокалипсиса.
В шесть вечера я побрела в церковь, надеясь хоть там обнаружить немного киркенесцев.
Но не тут-то было: и церковь оказалась на замке.
Хотя начало у нашего пресс-тура было многообещающее. Когда я с коллегами заселялась в киркенесский «скандик», портье предупредил, чтоб ночью мы не стеснялись обращаться на ресепшн за помощью, если вдруг наши норвежские соседи затеют драку или начнут горланить песни.
Дескать, в городе как раз проходит музыкальный фестиваль и могут быть эксцессы.
Но напрасно российские журналисты рассчитывали на ночные приключения. Видимо, это был такой рекламный ход. У них же в Киркенесе нет памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО)))
Ещё один представитель местной сферы обслуживания чуть позже вдохновенно заливал моему новгородскому коллеге, что Киркенес – город с огромным экономическим потенциалом именно по части сервиса. Якобы там столько богатых недообслуженных людей – что держи карман шире.
Например, мы заметили посреди города ларёк с надписью «кебабы» и никак не могли взять в толк, почему он почти всегда на замке.
Так вот, этот норвежец уверял, что владелец означенного ларька отпирает своё заведение строго на рассвете – когда завсегдатаи киркенесских ночных клубов вываливают на улицу, чтобы разойтись по домам.
А тут – оба-на! – готовая закуска. И на предприимчивого кебабщика якобы каждый раз проливается дождь из норвежских крон, озаряющих этот заполярный норвежский город ярче северного сияния.
..Ага, «вываливают» эти киркенесцы из ночных клубов, как же. Могу себе представить.
Однажды ближе к ночи мы с коллегами решили поискать в Киркенесе злачные местечки и нагуглили себе бар в самом центре города. Заваливаемся туда в предвкушении диких норвежских оргий, а там Чапаев и тишина. Но правда что пиво отменное.
К счастью, наше хихиканье привлекло в это заведение две парочки подвыпивших норвежцев, благодаря чему посетителей там наконец-то стало больше, чем буфетчиц.
И эти норвежцы на радость нам сыграли в настольный кёрлинг.
А то б мы так и не прониклись местным колоритом. И чуть не заподозрили, что в Киркенесе никто не живёт.
Назавтра на избирательных участках оказалось, что ещё как живёт.
Добросовестные норвежцы и, как потом выяснилось, не только норвежцы, массово, насколько это для Киркенеса возможно, потянулись к урнам для голосования.
А вечером в нашем «скандике» собрались партийные бонзы – чтобы попить пива и понаблюдать в прямом эфире по телевизору, как идёт подсчёт голосов.
Но и тут обошлось без мордобоя. Хотя представители действующей власти были явно встревожены и, как мы поняли по их напряжённым лицам, приготовились к худшему. Они явно не знали, кто кого на этих выборах «жахнет».
И это при том, что нам, россиянам, разглядеть невооружённым глазом различия в их предвыборных программах с непривычки непросто.
Чтоб и волки были живы, и овцам хватало на пиво
Так из-за чего же в Норвегии идёт предвыборная борьба.
Например, из-за волков. По Норвегии сегодня рыщет 71 волк. Иногда эти волки нападают на фермерские стада. И хотя фермеры получают от государства компенсацию за каждую задранную волками овечку, они считают, что волкам в Норвегии не место.
Соответственно, норвежские «зелёные» (не путать с зоозащитниками, в Норвегии «зелёными» называют аграриев) выступают за тотальный отстрел волков.
А настоящие зелёные, наоборот, призывают граждан беречь природу и заодно требуют очистить Осло от автомобилей, чтобы столица Норвегии поскорее стала пешеходной, как все прогрессивные мегаполисы.
Ещё одна проблема, из-за которой противоборствуют норвежские партии, россиянам понятна и близка. Это проблема оптимизации сельских школ.
Представьте себе, норвежская глубинка тоже вымирает. И поэтому одни политики выступают за то, чтобы закрывать малокомплектные школы, а другие бьются за их сохранение.
Но главная интрига любых норвежский выборов заключается в том, чтобы выявить отношение граждан к налоговому бремени. Популистские партии выезжают за счёт обещания снизить налоги.
Как нам рассказала наша коллега с норвежского телевидения Ksenia Novikova, как раз такая партия победила в последний раз на национальных выборах. И, как следствие, уменьшила налоги.
В результате среднестатистический норвежец в лице Ксении стал экономить на отчислениях государству примерно 800 крон в год.
Чтоб вы знали, кружка пива в норвежском баре стоит примерно 60 крон. Это значит, что на сэкономленные деньги этот норвежец сможет раз в месяц выпить лишнюю кружечку пенного напитка.
И за этой кружкой поразмышлять о том, сколько теперь недоплачивают в государственную казну крупные землевладельцы или владельцы дорогостоящей недвижимости только потому, что простые граждане позволили политикам сыграть на чьей-то жадности.
Мы, конечно, попытались выяснить, почему норвежцы такие политизированные и что заставляет их ходить на выборы, которые, на наш взгляд, мало что в Норвегии способны изменить (если не брать во внимание численность волков и количество выпитого за год пива).
Но норвежцы и сами не знали, как это объяснить. Даже новоиспечённые норвежцы – наши недавние соотечественники.
Они почему-то верят, что в Норвегии от их голосования многое зависит. Не то, что в России.
Дороги, которые они выбирают
Я тоже успела заметить, что зависит. Например, когда мы ехали из Киркенеса в Сванхолд в Норвежский институт биоэкономических исследований, наш российский водитель рассказал, что несколько лет назад местные жители поставили на этом пути самодельный указатель: «Худшая дорога в Норвегии».
Хотя по его ощущениям, она соответствовала лучшим российским дорогам.
И что вы думаете? Кого-то после этого оштрафовали за самоуправство? Или за оскорбление властей? А может, местные гибддшники просто демонтировали этот указатель – и дело с концом?
Нет, он простоял на дороге до тех пор, пока власти не нашли денег, чтобы её отремонтировать.
Ещё показательная история. В регионе Финнмарк есть деревня Берлевог. Небольшая такая деревушка, но с собственным органом местного самоуправления. И так случилось, что на предпоследних выборах там за власть боролись всего два кандидата от партий почти с одинаковыми программами.
Региональные власти подумали, что получается какая-то имитация политической борьбы и захотели присоединить деревню Берлевог к другому избирательному округу, чтобы у местных политиков появились реальные конкуренты, которые бы их взбодрили.
Но жители деревни Берлевог этому воспротивились и живо создали у себя отделения ещё двух партий – лишь бы сохранить свою политическую самостоятельность.
«Когда я жила в Архангельске, – рассказывала нам мигрантка из России Evgenia Bektasova. – Я совершенно не интересовалась политикой и не ходила на выборы. А здесь я начала ходить не только на норвежские выборы, но и на российские тоже».
Как вы уже догадались, на местных и региональных выборах в Норвегии голосуют не только граждане Норвегии.
По норвежским законам в голосовании могут принимать участие все, кто прожил в стране как минимум три года.
Так что высокая явка обеспечивается и за счёт мигрантов тоже. Вот это я понимаю интеграция.
Евгения (слева) и Ксения (справа) опубликовали в Инстаграме ролик о том, как они ходили на выборы и как российские журналисты (в том числе я) их там снимали.
А как Россия пользуется возросшей политической активностью своих граждан в Норвегии? А вот как. Когда та же Евгения родом из Архангельска, набравшись в Киркенесе политической сознательности, пришла в российское консульство проголосовать за архангельских кандидатов в депутаты, ей сказали, что в системе произошёл какой-то сбой и что она может проголосовать только за кандидатов в депутаты Алтайского края…
Зато на выборах президента России норвежка-россиянка Ксения Новикова проголосовала за Ксению Собчак. А потом с удивлением узнала, что её ближайшая подруга и чуть ли не все знакомые россияне севера Норвегии голосовали за Путина…
Такого, как Путин
«Да, к Путину в северной Норвегии особенное отношение», – подтвердила Ксения Новикова.
А мы так и подумали, когда увидели у них в киркенесской редакции Норвежской национальной телерадиовещательной компании ростовую картонную фигуру Путина.
Правда, этот киркенесский Путин оказался каким-то уж слишком молодцеватым. Его атлетическое сложение навело нас на подозрения.
Мы его поскребли и обнаружили, что под маской Путина скрывается тамошний известный политик Trond Lien. Причём бородатый.
Его переодели в российского президента незадолго до нашего приезда, но не ради нас, а для мальчишника перед свадьбой кого-то из сотрудников.
Итак, в чём же выражается «особенное» отношение северных норвежцев к Путину? Наши норвежские соотечественники утверждают, что коренные киркенесцы его уважают.
Однако первая же стопроцентная киркенесская норвежка, которая очень интересуется русской культурой и хотела с нами пообщаться, чтобы попрактиковаться в русском языке, категорически с этим не согласилась.
По её мнению, Путина норвежцы, даже северные, как раз-таки не любят.
Из-за его репрессивной политики. Но в то же время северным норвежцам не нравится, что южные норвежцы заодно с Путиным не любят всех русских.
Там русский дух, там Русью пахнет
Кстати, сколько в Киркенесе русских, мы так и не смогли выяснить. Этого не знает даже мэр Rune Gjertin Rafaelsen (или как настоящий политик делает вид, что не знает).
По некоторым данным, не меньше десяти процентов, но моя бывшая соотечественница, библиотекарь Nina Strimp утверждает, что эта цифра сильно преувеличена.
Киркенес, сказала она, – это маленький Лондон, потому что в этом городе тоже живут представители более семидесяти национальностей.
Как бы то ни было, почти все надписи на улицах в этом городе продублированы на кириллице.
Редкие прохожие чаще всего приглушённо переговариваются между собой на моём родном языке. И если в магазине скажешь продавцу «здравствуйте», то велика вероятность, что в ответ он тут же перейдёт на великий могучий.
А подростки на школьном стадионе болтают на своём норвежском ровно до тех пор, пока не войдут в раж. Как только начинается настоящая борьба за мяч, один из них кричит другому: «Давай, братан!»
…Я тоже крикнула юным норвежским футболистам «давай, братан!», а потом перешла на соседнюю площадку, где упражнялись в эквилибристике не велосипедах мальчишки помладше – конечно же, в шлемах, а не как наши, и, конечно же, лопоча не по-нашему.
Как вдруг один из них промолвил без акцента: «А я думал, что хомяк – это член семьи…»
И даже мой невыспавшийся после выборов норвежский коллега, настоящий природный норвежец, вворачивал в свою речь русские словечки.
Пока я втыкала в его английский, любуясь, как он балансирует перед двумя мониторами своего компьютера на скейте, он внезапно обронил «я думаю» вместо «йес оф коз».
Удивляться тут нечему. До российско-норвежской границы от Киркенеса, как я уже говорила, рукой подать.
Жители приграничных территорий по обеим сторонам этой границы пользуются упрощённым безвизовым порядком её пересечения.
Норвежцы ездят в Россию заправляться бензином. И за сигаретами. И в мурманские магазины за фирменными шмотками (у них в Киркенесе, например, нет «кальцедонии»).
Только они не понимают, почему в России брендовые вещи стоят так дорого. Даже с учётом транспортных расходов. «Ну почему?!», – наивно спрашивали нас русские норвежцы.
Русские скупают в киркенесских магазинах... например, подгузники.
Дело в том, что норвежские крупные торговые сети конкурируют между собой ценами на подгузники. Торговцы заметили, что норвежские семьи идут за покупками туда, где подгузники дешевле.
Русские туристы тоже заметили, что в Норвегии какие-то поразительно дешёвые подгузники.
В итоге в некоторых норвежских магазинах теперь можно увидеть объявление на русском: «Больше двух пачек подгузников в одни руки не давать»)))
Гласность по-норвежски
В независимом киркенесском интернет-издании «Баренц Обсервер» вообще все публикации дублируются на русском языке.
Журналисты этого СМИ (двое норвежцев, один из которых когда-то учился на журфаке МГУ) держат под рукой несколько неваляшек, а также раритетную пачку беломора, а вместо иконы у них потрет Горбачёва, хотя на входе посетителей встречают скрижали с этическим кодексом журналиста всё-таки на норвежском языке.
«Баренц Обсервер» начинал как боевой листок «Баренц секретариата» – организации, которая занимается поддержкой российско-норвежского приграничного сотрудничества. Но главный редактор не поладил с собственниками издания, которые пытались вмешиваться в его работу, и основал частное СМИ с прежним названием и приставкой «независимый».
В разгар этого конфликта один мурманский журналист даже постоял у норвежского консульства с одиночным пикетом, защищая право своих норвежских коллег на свободу слова.
Но россияне недолго солидаризировались с вольнолюбивыми журналистами Норвегии.
Как только «Баренц Обсервер» опубликовал статью про одного саамского гея, который долго не мог примириться со своей сексуальной ориентацией и пытался свести счёты с жизнью, это маленькое, но гордое норвежское СМИ тут же было заблокировано на территории России по решению Роскомнадзора.
Ведь норвежские журналисты ни за что не согласились снять эту публикацию со своего сайта, объясняя это тем, что они не обязаны подчиняться российским законам.
И вдобавок отвергли все обвинения в пропаганде гомосексуализма и суицидального поведения, полагая, что их статья, наоборот, заряжает людей оптимизмом и учит более бережно относиться к себе и ко всем окружающим.
Теперь очередь китайцев заряжаться норвежским оптимизмом. Потому что «Баренц Обсервер» начал выходить ещё и на китайском языке.
Вот так вот. Пока мы тут воюем с норвежскими русскоязычными СМИ, «русская столица Норвегии» может превратиться в чайна-таун.
Запах серы
Мы, конечно, стали выяснять у своих норвежских коллег, а потом и у сотрудников Норвежского института биоисследований, как они отреагировали на взрыв в Нёноксе.
В ответ и норвежские журналисты, и норвежские экологи были донельзя дипломатичны. Приборы опасного повышения радиации не зафиксировали – значит, и говорить тут не о чем.
Что их по-настоящему возмущает – так это выбросы вредных веществ с комбината «Норникель». По информации норвежских СМИ, «Норникель» возглавляет мировой рейтинг по выбросам в атмосферу диоксида серы (вторым номером в этом рейтинге идёт южноафриканская угольная электростанция, но там выбросы в два раза меньше).
Чтобы сообща заботиться об экологии этого региона, норвежцы договорились с россиянами создать по обе стороны границы вдоль реки Пасвик неподалёку от «Норникеля» совместный природный заповедник.
Когда едешь в этот заповедник, любуясь по дороге зеркальными озёрами, каменистыми горами и разноцветной лесотундрой, заодно наблюдаешь, как на горизонте дымят трубы «Норникеля», окрашивая небо в грязно-серый цвет.
Если ветер при этом дует в сторону Норвегии, местные жители прячутся в своих домах, боясь высунуть на улицу нос.
Нам рассказали, что в начале двухтысячных правительство Норвегии выделило 32 миллиона евро, а Северный инвестиционный банк добавил сюда 10 миллионов долларов кредита с рассрочкой на десять лет, чтобы россияне модернизировали производство на «Норникеле» в соответствии с международными экологическими требованиями.
«Норникель» сперва эти деньги взял, но через несколько лет вернул, отказавшись выполнять ранее достигнутые договорённости.
Поэтому когда мы были на приёме у мэра Киркенеса, он отзывался про Потанина и Дерипаску в таких выражениях, которые я, пожалуй, не рискну процитировать.
А в Норвежском институте биоэкономических исследований (NIBIO Svanhovd), который находится в том самом заповеднике Пасвик, нам сказали, что крупную рыбу из одноимённой реки лучше не употреблять в пищу, поскольку в ней накапливаются соли тяжёлых металлов.
Но при всём при этом коренные жители региона Финнмарк гнут свою линию в отношениях с Россией и очень сердятся, когда Осло пытается навязать им собственную международную политику.
«Осло и Трамп нам не указ!» – говорят в таких случаях киркенесцы. И дело тут не в количестве русских, которые живут в Финнмарке.
Любить по-русски
Северные норвежцы, действительно, любят русских. Настолько, что в какой-то момент жителям Финнмарка показалось, что министерство обороны Норвегии перестало брать в армию выходцев с норвежского севера.
Местные политики даже отправили в министерство официальный запрос, чтобы выяснить, так это на самом деле или нет. Но ответа так и не дождались, хотя убедились, что исключения бывают и что северные норвежцы всё-таки служат в армии.
Так уж получилось, что как раз накануне моего отъезда в Норвегию, МИД Болгарии сделал официальное заявление, уточнив, что не отрицает вклад СССР в разгром фашизма, но вместе с тем не считает освобождением то, что произошло потом в странах Европы, оказавшихся в зоне советского влияния.
Так вот. Северная Норвегия запомнила советских солдат именно как освободителей.
В библиотеке Киркенеса нам показали документальный фильм, снятый в телеканалом «Культура», авторы которого называют это не иначе, как «норвежским чудом».
Действительно, посреди Киркенеса стоит памятник советскому воину-освободителю. И когда нас к нему подвели, местные жители даже немножко застеснялись, что возле этого монумента не было, «как обычно», цветов.
Правда, по первоначальному проекту советский воин-освободитель должен был попирать ногой растерзанного германского орла. Но когда киркенесцы нашли денег на этот памятник, международная политика изменилась и Норвегия заново начала дружить с освобождённой от фашизма Германией.
Отчего солдат стал опираться ногой на какую-то просто... неровность.
…Советские войска вошли в Норвегию в октябре1944 года. Перед этим жители Киркенеса несколько месяцев прятались в бывшей угольной шахте, потому что немцы проводили у них в стране политику выжженой земли и перед своим уходом не оставили в городе камня на камне.
Советские солдаты норвежцев освободили, накормили, помогли им на первых порах наладить быт.
«Моей тёплой одеждой в тот год стала перешитая советская шинель», – вспоминает свидетель тех событий Ernst Sneve, бодрый 80-летний старик, который теперь водит экскурсии по киркенесскому подземелью, живописуя, в каких невыносимых условиях пребывали его земляки, пока им на выручку не пришла Красная армия.
Не так давно норвежцы собрали воспоминания о тех драматических событиях и издали их за свой счёт на двух языках.
Обложку одной из этих книг украшает наивный рисунок:
«Это рисовал мой муж, Ойстейн Ларс Стримп, и я спросила у него, почему красноармеец выше солдата НАТО чуть ли не в два раза?» – рассказывает киркенесский библиотекарь Nina Strimp.
«Ну потому что мы такими их и запомнили: трёхметроворостыми исполинами», – объяснил ей норвежец, который был в 1944 году ребёнком и который до сих пор хранит как реликвии сделанные советскими солдатами портсигары.
А, например, британских солдат норвежцы запомнили совсем другими. Британцы, рассказывают они, начали с того, что обрили головы девушкам, которые состояли в отношениях с немецкими оккупантами.
Из-за этого только недавно выяснилось, что за время вынужденного сидения жителей Киркенеса в катакомбах, родилось не десять детей, как считалось раньше, а одиннадцать. Одиннадцатый ребёнок был прижит норвежкой от немца – вот его и не посчитали.
…Когда началась Холодная война, власти Норвегии подвергли репрессиям некоторых норвежских партизан, которые во время оккупации прятались в пещерах, следили оттуда за передвижением фашистских войск и передавали эти сведения Красной Армии.
Норвежские власти лишили их почестей якобы за то, что они и после Второй Мировой войны сохранили связи с СССР и продолжали шпионить в интересах советского соседа.
Но, несмотря на шпиономанию, которая, как утверждают северные норвержцы, преследует их до сих пор, они продолжают всячески выказывать свою благодарность России.
Особенно, норвежцы постарше, которые ворчат, что молодое поколение забыло, откуда взялось нынешнее норвежское благосостояние.
Российские телевизионщики назвали это «норвежским чудом», ловко избегая разговора об истинных причинах такого отношения к русским в Норвегии.
А настоящее чудо заключалось в том, что Советская Армия вошла в Северную Норвегию, освободила её от фашистов и всего через несколько месяцев (в сентябре 1945-го) вышла обратно, предоставив освобождённых норвежцев самим себе.
Почему? Есть много разных версий. Может, кто-то с кем-то договорился в верхах. Может, Сталину было просто неинтересно это геополитическое направление.
А в результате мы имеем на севере Норвегии обширную территорию, которая к неудовольствию Осло находится под российским обаянием, даже несмотря на смог от «Норникеля».
«Русский след», оставленный там 75 лет назад, оказался позабористее диоксида серы.