Порой мне кажется, что надо быть специфически туповатым, чтобы всерьез воспринимать множество из наших понятий. Взять к примеру выбор. Любая конкретная жизненная ситуация столь сложна, что предполагать в ней явную, четко выраженную точку избрания – это то же самое, что нарисовать портрет человека в восьми-битной графике. То есть ухватить одну-две типические черты при особых стараниях удастся, но в целом адекватность представлений на слабую троечку.
И как будто этого мало, мы еще придумывали «свободный выбор» – дескать, поступки возникают из вакуума, в котором нет ни малейшего намека на гравитацию и другие фундаментальные силы. Все мы сделаны из людей, слов, ситуаций и прочих строчек курикулум витэ, вплоть до генетики и болячек. И все же раз разом люди утверждают, что несмотря на свою умственную и психическую неповоротливость уж в выборе-то они гениальные эквилибристы, способные стоять на мизинце или вытаскивать себя за волосы из трясины быта и бытия.
Однако возьмите банальную фигуру речи – «принудительный выбор» - и продумав ее, вы поймете, что мы никогда не сможем познать все истоки любого выбора. Можно говорить лишь о сравнительных степенях принудительности и свободы, а также о большей или меньше ясности того, почему ты действовал именно так.
В этом смысле выбор – это фетиш. Во всех смыслах – от религиозных до сексуальных. Именно фетиш, а не иллюзия, как любят говорить фанаты детерминизма и фатализма. Иллюзия – это искусный обман, но у него всегда есть автор знающий секрет, да к тому же иллюзии редко действенны. Фетиш – совсем иное дело. Даже если никакой магии нет, фетиш работает – за счет психологии. Верующий в свой амулет-оберег не только бросится в озеро с крокодилами, но как это ни странно вылезет оттуда живым, а то и невредимым. Точно так же и идея выбора иногда дает нашей психике необходимое ускорение, чтобы поступить вопреки автоматизму или внешнему предписанию.
Более того, привычка думать, что именно ты выбрал тот или иной ход событий, вызывает у некоторых удовольствие сравнимое с сексуальным. Как отдельных индивидов волнует вид туфелек, белья, чулок, локонов, голых ступней или специфических сцен, выбор является объектом, нездоровый интерес к которому можно обнаружить у многих. Причем, поскольку наиболее излюблены фетишистами предметы одежды, саму идею выбора тоже следует уподобить роду ментального белья, желательного для ношения современным человеком.
По-своему онанируют на выбор любители героизма и напротив стяжатели комфорта, психологи и ученые, лентяи и трудоголики, никто не хочет быть объектом, все хотят быть субъектами, делающими свой выбор. И в представлениях этих мудаков момент выбора обязательно сопровождается фанфарами, улыбками и радугами. Сказочная чушь. Однако, когда вы действительно понимаете, что нечто выбрали сами, возможно вопреки всему чему вас учили и вам советовали, и теперь вам не на кого свалить ответственность – это ощущение подобно тому, что испытывают обычные люди при первой встрече с краш-фетиш. Наверное, самое точное имя для чувства, которое приводит к поступкам (и потому структурно идентично выбору) – это офигевание.
И думается мне, без этого чувства, мы бы гораздо реже решались на то, что потом имеет смысл вспомнить.