Специально для блога Cozy Moscow редактор нашего канала написал статью о том, как прошло его детство в Беляево и почему этот район на окраине Москвы превратился в настоящий культурный феномен. Мы публикуем фрагмент статьи «Только моё Беляево. Район, которого нет». Прочитать текст целиком можно в блоге проекта Cozy Moscow.
«Обе мои бабушки переехали с семьями в Беляево в 1969 году. Район тогда только-только застраивался. На месте разрушенных деревень и сел появлялись панельные пяти- и девятиэтажки. Мои бабушки и поселились в соседних домах недалеко от автобусной остановки «Деревлёво». Их дети познакомились в школе и через несколько лет после выпуска поженились. В 1989 году родился я.
Беляево застраивалось по микрорайонному принципу. Это значит, что детский сад, школа и продуктовые магазины располагались так, чтобы для их посещения не приходилось переходить улицу с проезжей частью. Рядом с нами была ещё и детская поликлиника, в которую меня водила мама. Люди ежедневно варились в своем микрорайоне, и теоретически человек мог дожить до совершеннолетия, ни разу его не покинув.
В советские годы беляевские микрорайоны враждовали между собой. Перейти улицу в одиночку было опасно. Есть отличное стихотворение Федора Сваровского «Слово об отчизне», посвященное этой войне:
«когда мы были молоды
то ходили стенка на стенку
с арматурой и без
на ребят из соседнего микрорайона
от Миклухо-Маклая и до Островитянова
от Профсоюзной и до Ленинского
нам ходить можно было свободно
потому что это наша земля
а если к нам вдруг приходил чужой
то прохода ему не было
и били его
и деньги забирали у него
и бесчестили нечестивого невозбранно»
Я однажды прочитал эти строчки своему папе, и он невольно начал злиться, потому что в детстве дрался с людьми, о которых пишет Сваровский.
Когда я был маленький, я знал весь свой подъезд. Почти на каждом этаже жили друзья родителей. Их дети становились моими друзьями. Когда у кого-то случался день рождения, мы просто спускались или поднимался на нужный этаж. Двор тоже был дружным, на детской площадке всегда тусовались знакомые из соседних домов.
Беляево воспитывало национальную толерантность. В девяностых сюда переезжали семьи из стран и республик, в которых начались войны и другие локальные конфликты. Мы играли с детьми из Грузии, из Армении, из Азербайджана, из Чечни. Тогда моими главными дворовыми друзьями были Милена и Жорик — тбилисские армяне, которые бежали в Беляево из охваченной войной Грузии.
Потом вся эта подъездно-дворовая жизнь исчезла. Многие исконные жильцы моего дома разъехались. В их квартирах поселились незнакомцы. Сейчас кажется удивительным, что в одну квартиру иной раз набивалось полтора десятка соседей.
Сам я остался в Беляево, но после третьего класса перешёл в школу аж в 20 минутах от дома — с другой стороны улицы Миклухо-Маклая. Там тоже был сильный районный дух, но со мной учились ребята и с Нахимовского проспекта, и из Бутово и из города Московский. Та самая микрорайонная система рассыпалась у нас на глазах — город стал мобильнее и свободнее».