Одна злая тетка с серебряными волосами достала чугунный котёл с закопчённым дном, открыла крышку и собралась варить. И задумалась крепко, что сегодня бы приготовить. Смотрела в черное дно долго, потом достала с верхней полки связку блестящих антрацитовых перьев. Тонкой струйкой вылила отвар корней полыни, бросила горсть цветов, черных, как зрачки летучих мышей. Была тётка злая, сгорбленная и в кладовке хранила пять бочек самого едкого яда.
Но яд сегодня добавлять не стала. Только горсть чернозема и прядку из гривы того, вороного, на ком мечтала скакать на рассвете во весь опор.
Мешала долго сучковатой палкой, до смоляной прозрачности, до густой предрассветной темноты.
Потом тётка распрямилась с хрустом, откинула седую косу. Прикоснувшись кривыми пальцами к ручкам котла, сразу вспомнила, что с ним делать. С трудом потащила его к окну и плеснула с размаху, веером, черное, прозрачное – не холодное и не горячее, ароматное - сразу на всё небо, стерев мигом все закатные полу оттенки. Как будто солнце, наконец, устало и наступила ночь. Тетка стояла и смотрела вниз на небо. Как растекается там темнота, укрывая мир широкой тяжёлой юбкой. Стирая запущенные днём планы и мечты, надежды, поступки и зароки. Растворяя, как ветер самолётный след. Отдыхайте, пожалуйста, там, внизу. Не разгадывайте, что сегодня в котле, не смотрите в ночное небо, просто спите и все.
Нет, сегодня какой-то особенный день, подумала тетка и, придвинув тяжёлый стул к буфету, достала пыльную шкатулку с самой верхней полки (пришлось разогнуться ещё сильнее). Там хранились сияющие мелкие камни. Скорее всего, шкатулку не открывали уже 100 или 200 лет, и камни окончательно приготовились стать серой галькой, но так уж обернулось, что сегодня, в открытое окно, тётка захотела высыпать их всех.
И в этот самый момент, ей стало понятно, что невозможно смотреть на ночь с самого верха небосклона, из маленького окошка своей глухой избы. Тётка расплела косу и стала спускаться.
Медленно, сквозь облака, раздвигая запутавшиеся пёрышки, поглаживая теплый мех.
Тётка падала, а скорее, летела, чувствуя, как распрямляется спина и позвонки, как её волосы, один за одним, впитывая ночной ветер, чернеют. Ей трудно было широко раскрыть глаза, пока она жила в избе, и стало просто сейчас это сделать, глядя на темную земную ночь, на огромную многоэтажку в городе, в окнах которой горит свет. Спите, глупые, что ж вы не спите.
Вот, верхний этаж многоэтажки, там девочка-подросток с разноцветными волосами смотрит в окно, встречаясь глазами с помолодевшей тёткой, ещё красивой, хоть и усталой немного. «Я сделаю татуировку и забуду его» - думает она. «Тебе очень пойдёт – отвечает ей тётка, не бойся. Сделаешь – и забудешь».
А этажом ниже влюблённая пара решает, что сегодня у них появится ребёнок, и всё будет хорошо, с жильём и работой, с ним и с ней. «Это будет удивительный мальчик, я уже вижу его рядом с вами, вы никогда не пожалеете» - шепчет тётка еле слышно, чтобы не отвлекать.
Спускается ещё ниже, там, за окном, молодой мужчина сидит у компьютера, глаза его горят, именно сейчас он понимает, что необычайно, удивительно талантлив. Там у него, в ноутбуке – приглашения на работу со всего мира, признание и благодарность. А всего-то нужно было разослать резюме на английском. Тётка смотрит на него и улыбается, молодеет, её волосы вьются и появляется румянец на щеках, цвета июньского яблока.
Уже середина дома и в квартире напротив, на кухне, сидит молодая женщина в халате, смотрит напряженно в точку где-то между горой посуды и кучей одежды. Близнецы спят, муж на работе, она не в себе. Тётка хмурится, касается оконного стекла ладонью и шепчет, что это не тюрьма, нет, посмотри наверх. Но женщина её не слышит.
Ещё ниже живёт девочка с упрямым взглядом и сжатыми губами, она уже завтра решила сказать родителям обязательно, что бросит художку, что ей нужен микроскоп. И что пускай постараются так не ссориться больше. Девочка с чёрными волосами смотрит на неё с обратной стороны окна. Они улыбаются и подмигивают
друг другу. «Все получится, делай так, как договорились» - тётка уже немного картавит и разучилась говорить тихо.
Совсем низко, на первом этаже в кресле-качалке засыпает старуха, её белые волосы прибраны, а в руках – старые письма. Старуха так подробно помнит всю жизнь и с удовольствием бродит в огромном замке воспоминаний перед сном, выбирает комнату, отмыкает ключом. Почти всегда, там её ждёт тот, чей чёрно-белый портрет висит на стене, напротив. Он любил её всю их длинную жизнь и сейчас любит.
Старая женщина открывает глаза и видит за окном маленькую девочку со смоляными кудрями, девочка смеётся и тычет пальцем в сидящего на подоконнике кота, говорит что-то.
Последнее, о чём старуха подумает перед сном, почему они всё же не родили дочку, ведь так собирались. В этот момент девочка коснётся земли и исчезнет.