При словосочетании "китайцы у хунну" в сознании вырисовывается мрачная картина: измождённый, избитый до кровавых струпьев, бесправный раб с тяжёлой колодкой на шее, понукаемый к тяжелой работе ударами бича и диким матом жестокого надсмотрщика. Такую картину старательно рисовали с XIX века, когда все кочевые народы были торжественно отнесены к миру "варварства" и читатель будет весьма удивлен, когда узнает, что дело обстояло не совсем так, как ему до этого рассказывали.
Дорога на север.
Китайцы к хунну попадали разными путями. Многие, конечно, попадали "привычным" путем - взятыми в плен при набеге или в бою, а некоторых хунну покупали на невольничьих рынках у юэчжи, которые периодически совершали набеги на Китай.
Но большая часть хуннских китайцев бежала на север абсолютно добровольно. Причины для этого у них были разные: сановники спасались у хунну от гнева всемогущего императора, который мог казнить человека просто потому, что встал не с той ноги; воины бежали от невыносимых условий службы и за славой, которую в войске хунну можно было завоевать куда проще, чем в китайской армии; а крестьян вынуждали переселяться безземелье, самодурство помещиков и чиновников, а также двойной (местами даже тройной) налоговый гнет.
На новом месте.
Сказать, что быт хуннских китайцев сильно отличался от наших представлений - значит, не сказать ничего. Конечно, их быт отличался от идеала, но по сравнению с такой же жизнью в Китае это был предел мечтаний человека того времени. На новом месте китайцы занимались земледелием, выращивая гречиху и просо, пасли скот местных богачей и открывали ремесленные мастерские. Конечно, хунну и до знакомства с китайцами были хорошими ремесленниками, но с появлением китайцев их ремесленные изделия достигли недосягаемых даже для потомков высот. Особенно славились хуннские войлочные ковры, которые были в большом ходу по всей Евразии.
Китайцы в свою очередь тоже учились у хунну. Как стало известно по результатам археологических раскопок, именно хунну стали пионерами в области производства кисломолочных продуктов питания. Конечно, китайцы в силу особенностей организма не могли употреблять в пищу молоко ни в каком виде, но они переняли у хунну технологию производства кисломолочных продуктов питания и применили ее на практике, создав питательное и полезное чудо - гречишный хлеб.
Хунну хорошо относились к своим китайским соотечественникам. Конечно, тут сыграло свою роль традиционное скотоводческое гостеприимство, да и богатым, и бедным кочевникам нравились трудолюбивые и законопослушные сограждане. Рабство у хуннов тоже было необременительным и не сопровождалось жестокой эксплуатацией (в отличие от того же Китая), более того, упорным трудом и верной службой раб у хунну мог заслужить свободу. Среди китайцев того времени даже ходила поговорка: "Лучше быть рабом на Хайларе, чем свободным на Хуанхэ".
Как ни странно, много китайцев было и во власти, причем на всех уровнях - от рядовых писцов и переводчиков до высших сановников. Хунну такое положение дел вполне устраивало: пославшие куда подальше Китай его бывшие подданные теперь были обречены на верную и добродетельную службу своим новым хозяевам, к тому же в империи хунну существовало четкое разделение труда: хуннские чиновники занимались только военными делами, китайские - только гражданскими, хотя были и исключения.
История хуннских китайцев завершилась в 93 году н. э с завоеванием империи хунну племенами сяньби. Большая часть китайской диаспоры была вырезана победителями, а те, кому повезло уцелеть, сбежали за Байкал к соседним с хунну племенам кочевников, у которых они и ассимилировались.