Август 1942 года. Немецкие войска наступают на Сталинград. В Москву — через Каир и Тегеран — летит британский премьер-министр Уинстон Черчилль, желающий выяснить все вопросы, касающиеся открытия второго фронта. 12 августа Черчилль, доставленный бомбардировщиком Liberator, уже в Москве.
Сталин вдумчиво обсудил с Черчиллем операцию «Факел», одобрил британско-американские планы высадки в Северной Африке. Переговоры, казалось, идут успешно.
Но уже на следующий день советского генералиссимуса как подменили: развалившись в кресле и попыхивая трубкой, он чуть ли не прямым текстом обвинил британских союзников в трусости и нежелании сражаться. Черчилль сдержанно отозвался, что готов извинить его тон лишь из уважения к выдающемуся мужеству советских войск. Переговоры, казалось, зашли в тупик — общаться с прямо оскорбляющим его лидером СССР Черчилль не счел допустимым.
Загулявший премьер
Замминистра иностранных дел Британии Александр Кэдоган посчитал переговоры провальными и начал готовиться к отъезду, упустив из виду Черчилля. Тот куда-то пропал вечером с 13 на 14 августа — утром британцы должны были улететь. В час ночи Кэдогана пригласили в кремлевскую квартиру советского вождя. Там и обнаружился Черчилль — в компании Сталина, Молотова, молочного поросенка и целой армии бутылок на столе. Кэдогану немедленно налили «огненной воды».
Черчилль шепотом пожаловался ему на головную боль, хотя пил только красное грузинское вино. Сталин снова сменил маску: он был щедро-гостеприимен, как истинный грузин, дружески общался с гостями, Черчилль заслужил от него что-то вроде комплимента: «старая боевая лошадка», а затем пообещал помочь СССР поставками грузового транспорта (и позже сделал это).
Драгоценный дар солнечной Грузии
В три часа ночи вечеринка закончилась, британцы собрались за вещами — их ждал перелет на родину. И вот тогда-то Сталин, отлично знавший о страсти Черчилля к коньяку, преподнес ему бутылку прекрасного грузинского коньяка «Энисели».
Черчилль благоразумно не притронулся к напитку до возвращения в Лондон. Вслух он назвал переговоры удавшимися. Но лабораторный анализ коньяка показал, что он содержит ингредиент, явно не использующийся в виноделии. А именно, дозу цианида. Сложный ореховый аромат коньяка удачно маскировал характерный для этого яда запах горького миндаля. Черчилль не поднял шума и вообще предпочел «не заметить инцидента» — возможно, он жестоко ломал голову над тем, зачем Сталину понадобилось в столь сложный момент войны обезглавить Британию.
Ялта, 1945 — и снова на сцене коньяк
На встрече «большой тройки» в Ялте в 1945 тот же тбилисский коньяк оказался на общем столе. Черчилль невозмутимо сделал вид, что спутал его с «истинным» французским. Через 4 года сэру Уинстону исполнилось 75, и Сталин выслал юбиляру бутылок коньяка по счету лет. А Черчилль якобы воскликнул: «Жаль, что мне не сто!». О бутылке, из-за которой ему могло бы не исполниться и 68, он не счел нужным напоминать...
