Наше поколение было уверено — для того, чтобы чего-то добиться, нужно добиваться это самому. Даже в мелочах. Мы учились и работали, а когда получалось устроиться на вторую работу, были несказанно рады. Мало того, мы завидовали тому, кто работал на двух работах. И уж конечно, не считали себя героями, дескать, учимся, и пашем, и... У нас была веселая молодость, мы не только умели хорошо работать, но и замечательно отдыхали.
Помнится, была у нас компания во дворе — три девчонки и два парня. Нам тогда уже по 18-19 лет было, мы учились на заочном и работали. И вот загорелись мы все отдыхом на юге. Конечно, никакими трудовыми подвигами мы похвастаться не могли, поэтому не было у нас надежды на профсоюзную бесплатную путевку куда-нибудь в Адлер, приходилось рассчитывать только на себя. Но это и к лучшему — как сам поработал для воплощения своей мечты в жизнь, так это и исполнилось.
Собираться мы стали еще в январе. Просто откладывали деньги от основного заработка на лето. Надо сказать, что безработицы в пору нашей молодости не было. Если ты не хотел работать, ты устраивался на легкую работу, если тебе нужны были деньги, то тебя ждали заводы с горячими цехами и с очень достойной зарплатой.
Разумеется, я работал в тяжелом цеху. Мои друзья и подружки тоже себя не жалели. Девчонки работали тоже на заводах, а моя Аня трудилась в детском саду за четверых — за себя, за второго воспитателя, за няню, да к тому же, еще и сторожем подрабатывала. Бывало. Что домой не приходила сутками — с семи утра на смену, а потом сразу и сторожить оставалась. Но никто не жаловался, наоборот — у нас были возможности заработать, а значит, ехать на юг!
Наши родители не отказывались нам помогать, но они и сами были молоды — чего там. Только по 39-40 лет, разве это годы? Поэтому работали, чтобы купить что-то в квартиру, чтобы расширить жилплощадь для нас же, да мы и не просили у мам-пап, не принято было.
В общем, что там говорить — копили, работали и заработали на свою мечту. Летом, в июле, собрались компанией в пять человек и поехали в Гудауту. Это Абхазия.
Нет, тогда везде было безопасно, везде были рады русским и о каких-то тревогах мы и не задумывались.
Приехали и сняли домик в пятидесяти шагах от моря.
Это было сказочно! Приходишь на море, солнце яркое, галька теплая, море бескрайнее, где-то плывет теплоход, и по всему морю разливаются песни итальянцев. Да, в 80-е годы был пик популярности итальянских исполнителей — Тото Кутуньо, Рикки и Повери, Аль Бано и Ромина Пауэр... Море теплое, ласковое, а вот солнце коварное — чуть задержишься под его лучами и все — на завтра останешься без кожи.
Как не тянуло нас на пляж, но интересного было столько, что мы не успевали все обойти и объехать. И в Сухуми надо было побывать, и на водопадах, и форелевое хозяйство посетить, и на озеро Рица съездить. Вот мы и ездили на все экскурсии, посещали всякие интересные мероприятия и фотографировались-фотографировались-фотографировались.
Приехали мы домой полные впечатлений, восторгов и фотографий.
Приходим мы к моей Ане домой, показываем фото, где мы посещали пещеры Нового Афона. Там, прямо на выходе, такой обломок скалы, на нем расположились мы — я, Вовка и три девчонки. Все девочки в ярких, легких платьицах. И только Оля с коричневом платье. Кстати, именно у нее на руках и сидела обезьяна — тогда же было так здорово фотографироваться со всякой живностью.
И вот, мама Ани посмотрела фото и передала папе. Тот смотрел, смотрел, а потом и спрашивает:
— Хм... а что это за обезьяна?
— Ну что ты, Вася, такое говоришь?! — возмутилась мама Ани. — Там все девочки хорошо вышли!
Да, на фоне коричневого платья Оли обезьяну она сразу не заметила, вот и кинулась защищать наших девчонок. А дядя Вася и не думал никого обижать.
