Нас с «Сыном» вызвал к себе наш строгий Начальник.
«Сын», а точнее и полнее: «Сын Мучного Короля»- это был наш молодой сотрудник уголовного розыска Антон.
Его отец был известный и серьёзный предприниматель и действительно занимался оптовыми поставками муки. А сын вот угодил в уголовный розыск, всего навсего из-за того чтобы «откосить» от службы в Российской Армии. Тогда ещё милиционеров не призывали.
Наш Начальник, пытаясь сохранять положенную ему по должности серьёзность, сказал:
-Позвонили из Больницы!.. У них в реанимации умер Хомяк… два раза судимый за хулиганство и кражи. В общем местный алкоголик и «бармалей»… Ударили его, видимо, кастетом в собственном дворе около мусорных контейнеров… Видали хоть настоящие эсэсовские кастеты?- Начальник выдвинул ящик письменного стола и достал изящную «железку» с имперским орлом.
-Вещь!.. Хромированный!.. Таким бы «предметом» жуликам по зубам и в «репу!»- сразу примерил его на свой кулак Сын, -в «башню»! Бац-бац!
Отучился Сын в Белужской школе милиции. И когда мы, однажды, смотрели его видео про эту Школу, то у него… текли слезы. Видимо «жестковато» там бывало. На школьной скамье… А у меня слезы не текли, мне было просто хорошо от Белужских воспоминаний!..
А Начальник продолжал:
-Но Хомякова били не этим фашистским кастетом точно! Он у меня с месяц лежит… С обыска… «Пристукнули» Хомяка да так, что он уже ни говорить и соображать ничего не мог. Лежал дома пару дней без сознания. Потом мать вызвала «скорую» и вот он благополучно умер.
-Ну умер и умер! Какая беда? –начал Сын.
-Нет, Сын! Мы не должны делать разницу между жизнью простого бандита и четного гражданина… Надо как-то искать убийц… Это наш «рабоче-крестьянский долг», товарищи оперативники! Возвращайтесь с победой!
И мы угрюмо поплелись искать неизвестно чего и исполнять свой долг.
В «хомяковском» грязном и заваленном осенними листьями дворе мы начали со старого мусорного контейнера. Его давно не вывозили. Контейнер издавал страшное зловоние. Рядом с ним лежали две облезлые дохлые кошки. Мы походили вокруг. Принюхались. Ничего похожего на пятна крови не нашли. Сын курил.
Спросили других местных замученных алкоголиков. Причём их, при разговоре, Сын держал либо за шиворот, либо за лацкан засаленного пиджака. Те дружно кивали, что лично они никого кастетами у мусорных баков не били.
А покойника Хомяка сами боялись, потому-что он их самих бил, часто до полусмерти. А иногда даже отбирал у них только-что купленную бутылку водки. Правда потом, смеясь, отдавал и пили они её все дружно с «потерпевшими»…
Мы зашли в тёмный подъезд двухэтажного барака, где жил Хомяков с матерью и сожителем. Старая деревянная лестница со стёртыми ступенями вела в их скромное жилище. На грязных ступеньках тоже никаких пятен не было.
А эксперт предварительно нам сказал, что с такой травмой сам Хомяк идти бы не смог. Ни метра.
Сказать что в жилище Хомяковых плохо пахло, значит не сказать ничего.
-Вот ты, Федорыч, не куришь! А никотиновый дым обоняние отшибает напрочь… А ещё надо выпивать хоть немного… «Дюзнешь» сто граммов перед работой и жизнь покажется заметно веселее!- веселился Сын, потому что было ему всего 20 лет.
Открыла нам печальная Мать Хомяка. Она была с глубокого похмелья. Её звали, естественно, Коза, потому, что сожитель у неё был старый жулик по фамилии Козлов.
-Очень остроумно!- удивился Сын- Коза родила Хомяка! У Вас тут не квартира , а притон гомосексуалистов.
-Алкаши мы- советские! И работяги со здешнего кирпичного завода! И ваших дурацких милицейских терминов знать не желаем!- возмутилась мрачная Хозяйка.
-Гражданка Козлова!.. Где лежал Ваш сын после травмы?-поинтересовался я.
-Вот тут!- и она показала на старый засаленный разложенный диван-кровать, купленный ещё видимо во времена Хрущёва.
У меня было плохое настроение я не верил в успех нашей запоздалой операции. И тем более у меня был туман в голове, так как, накануне, я допоздна читал старый учебник «Судебной медицины» издания ещё времен СССР…
И бросил читать я как раз на картинке, которая изображала капли крови, когда они из кого-нибудь капают в разные стороны и с разной высоты…
Я включил верхний свет в единственной огромной комнате. И о ужас, все грязные и засаленные светло-жёлто-коричневые обои вокруг дивана были в брызгах крови… как будто что-то взорвалось и разлетелось, как человеческая японская голова в фильме про самураев.
-Мамаша! Это что за «фигня» на обоях?- показал я на предполагаемые пятна крови.
-А я почём знаю?.. Может сожитель мой Козлов мне по физиономии съездил? Дерётся зараза! Вот из моего носа кровь брызнула?- невозмутимо ответила Коза.
-Я где Вы храните инструменты?
-Вон в нижнем ящике трельяжа. В «прихожке»…-кивнула хозяйка к входной двери.
Я сходил в тёмную прихожую и достал из ящика молоток. Такие называют «сапожными»...
Сын взял у меня молоток и сунул Хозяйке в нос, точнее даже ткнул её молотком:
-Мамаша? Что ж ты молоток от крови не помыла?.. Вон и волосы к железке прилипли!.. Чёрные! Хомяк твой был брюнет?
-Да, волосы у него чёрные… были, -опечалилась и вздохнула тяжело мать.
-А ну, «контра-Коза», ложись живо на диван!- выкрикнул Сын, -сейчас я тебе по дурной твоей башке этим молотком «засандалю»!
-Не горячить, мент!.. Молодой ещё!.. Я тебе и так всё расскажу… Не давал он мне жизни. Не работал ни дня! Я меня всё бил и деньги до копейки забирал! А я всю жизнь на двух работах…
-Гражданка Козлова!- а где подушка и матрасом с этого дивана?- вклинился я в их неторопливую беседу.
-Да вон в свою сарайку отнесла… Коллективные во дворе. Бросила там всё сушить… А ключ выбросила в уличный сортир…
-Да мы сейчас замок мигом с ломаем! -обрадовался Сын.
Мы все, что надо было, разломали. Матрас с полуметровым засохшим пятном крови и такую же кровавую подушку нашли в сарае.
В Отделе милиции несчастная мать дала «признательные показания». И её… отпустили домой. До суда, каждый день, к нам приходили её возмущенные соседи и жаловались, что эта пьющая, Усталая женщина их терроризирует, как немного выпьет:
-Теперь я тюремщица!.. Я сына своего молотком убила!.. А меня лично капитан Фёдорыч из КПЗ («камера предварительного заключения», а по новому- ИВС «изолятор временного содержания) освободил! Бумажку подписал и освободил!.. Жизни я вам теперь, интеллигентам паршивым, никому не дам!
Потом назначили и провели судебно-психиатрическую экспертизу. Эксперты признали, что эта Усталая бабушка 45 лет страдает психическим заболеванием и её «нельзя судить» как нормального Человека. А нельзя судить значит надо её «закрывать» без суда в психиатрическую больницу «тюремного типа» года на три. А там видно будет.
А Начальник нас похвалил. Очень сдержанно. Вот такой кастет оказался- отечественного производства.
20 сентября 2019г.