Диего Ривера – один из крупнейших деятелей Мексиканского Ренессанса, муж Фриды Кало и пламенный коммунист.
Осенью 1927 года его пригласили в СССР, чтобы разделить с гражданами молодого государства празднование десятой годовщины Октябрьской революции. В день парада Диего был удостоен чести стоять на мавзолее Ильича, а после праздника художник задержался в Москве и вернулся на родину лишь в 1928 году, после первомайской демонстрации.
Диего сделал множество набросков, позволяющих нам взглянуть на раннесоветскую Москву глазами заморского гостя.
Особое внимание он уделил первомайской демонстрации с бесконечными серыми толпами под красными флагами. Кажется, именно толпа, безликая масса представляла для Риверы наибольший интерес.
Однообразие разбавляют надписи кириллицей и силуэты выхваченных из толпы людей, малышей на отцовских плечах, женщин, повязывающих друг другу косынки, надувных голов и редких товарищей в яркой одежде.
Кроме того, Диего посвятил несколько страниц своего блокнота отдельно взятой семье, которая готовится к празднику. Пока мать занята хозяйством, отец на фоне бюста Ильича умывает и одевает сыновей.
Вскоре после путешествия в Советский Союз Диего Ривера продал альбом с набросками Эбби Олдрич Рокфеллер, жене Джона Рокфеллера-младшего. Сумма сделки была солидной, под стать фамилии покупательницы — $2 500. В 1931 году альбом представили на выставке в МоМА, а в 1935 он осел в коллекции музея.
В 1955 году у Диего обнаружили рак, и он вновь отправился в Москву. Как он заявил журналистам, "Москва — единственное место в мире, где врачи действительно излечивают от рака". И хотя это его не спасло, картины свидетельствуют, что художник был полон светлых надежд. (Впрочем, надо признать, русские дети в его исполнении порой весьма инфернальны.)
Думаю, на чувство радости и надежды повлияла не только вера в московских врачей, но и то, что путешествие пришлось на зимний сезон. Это мне зимой хочется в тёплые края, и сложно вытащить себя из дома, а для сына жаркой Мексики Диего Риверы снег — настоящее чудо.
В начале апреля 1956 года Диего вернулся в Мексику, что не помешало ему написать картину "Первомайское шествие в Москве". Сейчас уже трудно сказать, что это: воображаемый праздник, который Диего не застал, или мирная демонстрация, которую он решил назвать Первомаем. Судя по солнечной погоде и отсутствию снега, скорее первое. Впрочем, так ли это важно? Главное, что это одна из самых жизнерадостных картин позднего Риверы.