Альфонс Муха известен как гений декоративно-прикладного искусства и «отец» сонма красавиц, которые в конце XIX века улыбались парижанам с рекламных плакатов. Но сам Муха этот свой парижский стиль проклинал.
Кризис настиг художника после Всемирной выставки в Париже 1900-го года. Именно тогда успешный парижский мастер с горечью признал легковесность своего творчества последних лет и принял волевое решение отказаться от коммерческой иллюстрации и заняться искусством, которое будет пробуждать национальную гордость и любовь к собственной истории у братьев-славян и в первую очередь чехов.
Он писал: «На это я растрачивал моё время, моё драгоценное время, в то время как моему народу для утоления жажды давали пить воду из луж. [...] Была полночь, и я дал торжественную клятву заполнить остаток моей жизни работой ради моего народа».
Муха исполнил свою клятву, хотя и не сразу: только в 1909 году он нашёл мецената, американского бизнесмена Чарльза Крейна, готового финансировать масштабный славянский проект — Славянскую Эпопею. Возвращение на родину открыло для Мухи и иные возможности отдать дань своему народу. О них (а не о Славянской Эпопее) и пойдёт речь в этой статье.
Биография Мухи похожа на сказку, в которой многое случается вдруг, по мановению волшебной палочки. Конечно, это не так. Может показаться, что успешный парижский художник не знал себе горя и как-то в полночь вдруг осознал себя славянином и ринулся спасать родину. Фотография выше показывает, что славянские корни для него были важны и в бытность парижским иллюстратором.
Панславистские взгляды Мухи сформировались ещё в детстве, под влиянием деятельности Сокольского движения, формально спортивного, а фактически националистического. Вернувшись в Чехию, Муха воспользуется приобретёнными в Париже навыками создания рекламного плаката, чтобы рекламировать теперь уже не духи и шоколад, а фестивали движения «Сокол».
Так же охотно Муха создаёт рекламные плакаты для любых других мероприятий, полезных для чешского народа вообще и местных сообществ в частности. Он как бы отдаёт долг родной земле, которая его взрастила и которую он надолго покинул.
Муха родом из Моравии — и вот он рекламирует хоровое общество моравских учителей. Его родной город — крохотный Иванчице, и вот он рисует рекламный плакат для региональной выставки в Иванчице.
При этом взгляды Мухи куда шире, чем местечковый патриотизм. Как я писала выше, Сокольское движение распространяло панславистские взгляды, и именно их придерживался Муха. Он изучал историю и культуру братских славянских народов, в частности хорватов и русских.
В Россию Муха даже ездил в 1913 году: гулял по Москве и наслаждался «славянством чисто византийским, будто окунулся в IX столетие». Конечно, он тяжело переживал известия о революции, а на голод в СССР откликнулся плакатом «Восстановить Россию», призывающим помогать провизией русскому народу.
На плакате нет и намёка на советскую символику, зато есть Русь-матушка с ребёнком на руках и нимбом за головой — отсылка к иконографии Мадонны с младенцем очевидна.
О политических воззрениях Мухи говорит и его любовь к образу Славии. Славию упоминали ещё в X веке арабские авторы, называя так один из трёх центров Руси. В начале XX века Славия стала богиней, персонификацией славянского мира и воплощением мечты панславистов об объединении славян в общее государство.
Любопытно, что в образе Славии Муха изобразил Жозефину Крейн, дочь своего американского мецената, в честь её свадьбы с учёным Гарольдом Корнелиусом Бредли. Такой выбор объясняется просто: именно отец Жозефины финансировал творчество Мухи во славу славянских народов.
Кроме свадебного портрета, Муха использовал образ Жозефины в роли богини Славии ещё дважды: для рекламы страхового банка «Славия» и для дизайна купюры номиналом 100 крон.
Да, в 1918 году Чехия вошла в состав новообразованного государства — Чехословакии, и этому государству нужны были новые деньги, документы, почтовые марки... Работу над чехословацкой айдентикой поручили Альфонсу Мухе.
В том же 1918 году увидели свет первые почтовые марки новорождённого Чехословацкого государства. За сюжет Муха взял вид на Пражский Град и собор святого Вита, который возвышается над Малой Страной.
А в 1919 году Муха разработал дизайн чехословацких денег, среди которых наибольший интерес представляют банкноты номиналом 10 и 100 крон. На последних красуется Жозефина Крейн Бредли, а на первых — дочь художника Ярослава.
К вышеупомянутому собору святого Вита Муха тоже приложил руку: в 1931 году он создал там витражи. Спонсором проекта выступил банк «Славия» — тот самый, который рекламирует Жозефина Крейн.
А ещё раньше, в 1910 году, сразу по возвращении из США в Чехию, Муха расписал Салон мэра в свежевыстроенном Муниципальном доме Праги. Здесь он воспел великое прошлое Чехии и единство славянских наций. Купол украшает голубь — осеняющий славянский мир святой дух.
Вот так и получилось, что модный парижский художник поспособствовал укреплению народного самосознания братьев-славян, создал деньги и марки для Чехословакии, украсил витражами главный собор Праги и фресками — Муниципальный дом, помог победить голод в России...
Если вы хотите объяснить эту его активность теорией заговора, я вам помогу. Муха был масоном, и непростым. В 1922 году его назначили суверенным великим командором Верховного совета масонской ложи Чехии. Подобно тому, как Муха создал айдентику Чехословакии, он же разработал дизайн драгоценностей, украшений для фартуков, графических листов, заголовков для бланков чешского масонства.
А в 1925 году он издал книгу "Svobodné zednářství", что переводится как «Масоны». Издание было приурочено к 333-му дню рождения Яна Амоса Коменского, которого в Чехии считают основоположником масонства. Муха же выступил соучредителем первой чешскоязычной масонской ложи — названной именем Яна Амоса.
Более того, Муха посвятил Яну Амосу одно из двадцати полотен «Славянской эпопеи». Всё, теперь сторонникам теории «это всё масонский заговор» даже гуглить ничего не придётся. Но я надеюсь, что мой читатель понимает: Альфонс Муха был поборником идей панславизма не по этой причине.
Читайте также: