На пресс-конференцию привели четверых моряков. Неизвестно, по каким параметрам их отбирали в минобороны Украины. Но понятно было с самого начала, что неожиданных вопросов от журналистов и неожиданных ответов моряков не будет.
Меня заинтересовало не то, что говорили моряки, а то, как они говорили. Двое натужно произнесли по паре заученных фраз на украинском языке. Третий моряк свободно и непринужденно говорил по-украински, ясно было, что это его родной язык. Но отвечать на вопросы журналистов назначили не его. Он всего лишь старший матрос.
Главным отвечающим на вопросы журналистов был командир этого похода.
Он толково и убедительно объяснил случившееся спонтанными решениями и действиями обеих сторон. Понятно, что эта версия с кем надо согласована, но, похоже, все именно так и происходило.
Так вот, командир пытался говорить по-украински, но получалось плохо. Его русскоязычие прорывалось в каждом предложении.
Речь была нескладной, корявой с долгими паузами, с режущим слух взрывным Г в украинских словах с фрикативным Г. Он будто пробирался сквозь завалы словесного мусора, без которого – никак. Это обычная проблема думающих на родном языке, а говорящих на неродном. Перевод требует времени – вот и появляются паузы и слова-паразиты.
Я записала его дословно:
- Щодо був ли инструктаж щодо дій, возможных дій Російської Федерації – да, то есть мы знали, куда мы идем, то есть и нас предупредили, что возможно будут разные и провокации и действия какие-то нестационарные… (про нестационарные действия, конечно, оговорка).
- Ця ситуація, на мій погляд, це було не то что как-то спланировано, возможно даже не передбачено було, даже не предусмотрено, даже ни одной стороной, ни другой стороной, то есть никем, то есть это очень нештатная ситуация…
Интересно, что уверенный украинский появлялся у командира там, где он говорил заученными речевыми штампами.
- Ми є військовослужбовцями збройних сил України, і я цим пишаюсь, як і інші мої хлопці. Якщо надо буде сейчас поїхати… І я на 100 відсотків уверен, что и остальные хлопцы тоже.
Вы, возможно, спросите, а что никак нельзя было позволить мужику говорить по-русски? Ведь он же украинский герой. Зачем унижать его? У меня ответа нет.
(Еще по теме «Украинское междуязычие», «Конец «культурной оккупации» Украины")