Магия начинается с первой кружки кофе. Звучит избито, но так получилось для Димы, что это необходимое начало рабочего дня. Он всегда с нетерпением думал о предстоящих проектах, но он прекрасно знал, что не ответит ни на одно письмо, пока не сделает себе первую чашку. И дело не в напитке. Он прекрасно это знал. Дело не во вкусе, потому что в офисе у них самый отвратный растворимый кофе. Дело в ритуале. У него есть своя кружка в офисе, которую он редко мыл. Это было с одной стороны гарантией, что её никто не возьмёт, а с другой - странным образом успокаивало Диму. Он сам решал, когда мыть кружку и когда нет, иногда он подолгу смотрел на разводы кофе на кружке, наблюдал как меняются узоры, оттенки, для него это было сродни искусству, наблюдению за природой. Он мог вглядываться в эти разводы, капли, и потом через какое-то время с новыми силами печатать свои письма.
Так вот ритуал - он подходит к столу, если есть необходимость - здоровается по пути с коллегами, пытается ответить так, чтобы это было в рамках принятого - как у него дела, как провёл выходные, когда всем своим нутром он уже был возле стола. Брал кружку, она знакомым весом ложилась в руку, клал свою сумку на стул, включал ноутбук и шёл на кухню. Там поднимался на цыпочки, чтобы достать с верхней полки шкафа банку кофе. Зёрна знакомо перекатывались с одной стороны банки в другую, пока он это все делал. И все в этом его успокаивало: ритмичность, одинаковость. Одна ложка кофе, два кубика сахара, кипяток, ровно 12 помешиваний, неслышно, еле касаясь стенок кружки. Первый глоток и он возвращается к своему рабочему столу, садится за ноут, ставит кружку рядом. Заносит руки над клавиатурой и начинается магия. Дальше работа кипит с небольшими перерывами.
Но в это утро он зашёл в кабинет и не сразу понял, но почувствовал, что что-то не так. Он ответил на приветствие и обязательные вопросы вежливости своих коллег и увидел. Увидел абсолютно чистый стол, свой стол. Ноутбук был придвинут ближе к краю, чем обычно, ручки лежали вразброс и дальше от ноутбука, чем он оставлял днём ранее, его стикеры были беспорядочно свалены в кучу на папку с документами, стул был ближе к проходу, чем ему следовало быть. Дима с болью вспомнил, что у них новая уборщица и он не успел с ней поговорить, как начал задыхаться. Дима пытался выглядеть, как обычно, что ничего не произошло. Он пытался даже поддерживать разговор с коллегой, который что-то спросил по работе, но его взгляд постоянно падал на рабочее место, и на самое ужасное - идеально чистую кружку. Она блестела и как будто смеялась над ним, издевалась всей своей красотой. Что, да, её трогали, и вообще все его рабочее место кто-то трогал и поставил так как кому-то, не ему, надо было. Кто-то касался голыми руками, он же не видел в перчатках ли была уборщица или нет, касался его кружки, его ноутбука, его ручек.
Он невпопад ответил коллеге на вопрос и достал из кармана влажные салфетки. В груди у него болело, он старался дышать, но напряжение от этого никуда не уходило. Он начал протирать стол салфетками. Кто-то из коллег заметил, что его стол только убрали, Дима поблагодарил за это замечание и продолжил протирать стол. Он поставил стул на место, потом вернул папку с документами на ее левый крайний угол, разложил стикеры по порядку - размеру и цветам, протер каждую ручку, и положил на равное расстояние друг от друга, в ряд. Протер ноутбук, придвинул его на своё место, и только после этого сел на стул, разложил, поправил вещи вокруг себя и все равно было ощущение, как будто кто-то голыми руками прошёлся по его телу прямо под одеждой.
Он вытер пот со лба, снова попытался восстановить дыхание, пошёл договариваться с уборщицей, там заикаясь он просил её больше не подходить к его столу ни при каких условиях. Она с улыбкой, сказала, что за таким мужчиной нужен уход, чего стоит только его кружка. И рассказала в подробностях о том, что увидела на его столе рядом стоящей женщине, видимо, тоже уборщице. Дима начал задыхаться, он старался не смотреть в глаза уборщицам, он знал, что они по-доброму подшучивают над ним, он знал, что женщины часто так вели себя рядом с ним, шутили, привлекали внимание и его стеснение считали даже милым. Но он не выносил звука их смеха, яркости их улыбок, и той легкости, которая была в этой беседе, он не выносил разности того, что у него было внутри и этой лёгкости. Для них действительно ничего не произошло, для него расходилась по швам реальность. Он физически чувствовал это, что не справляется, по тому как потели его руки, по тому как пульсировала кровь в висках, по тому как он не в силах поднять глаза.
Дима вернулся на рабочее место и не мог сосредоточиться. Он пытался работать, но кружка на его столе продолжала на него смотреть, сиять своей чистотой так, что рябило в глазах.
Кто-то начал рассказывать анекдот и все засмеялись, Дима не успел, получилось невпопад. Коллега решил не оставлять это дело и начал шутить над тем, как Дима странно себя вёл утром, когда увидел свой стол чистым. Боже, никто никогда не видел его кружку такой блестящей, наверное произошло собрание на высших инстанциях, чтобы это дело отметить. Все засмеялись. Дима не мог придумать ничего, что ответить. Он пытался не смотреть на кружку. Она смеялась над ним, также как и его коллеги. Он напоминал себе дышать, в ушах начало шуметь. Все разом начали кричать, он ничего не слышал, он боялся поднять глаза, и увидеть, что кричат на него, что смеются над ним. Он схватил ручку и ударил. Это был коллега, который смеялся над Димой, он подошёл к столу Димы и зачем-то потянулся взять что-то со стола. Сейчас он кричал и носился по офису с торчащей ручкой из ладони. Он кричал, что засудит, что он умрет, если паста попала в кровь. Девушки кинулись ему помогать. Парни притихли и наблюдали, как Дима встал с места, взял кружку, она приятно легла в руке, привычно, и пошёл на кухню сделать себе первую кружку кофе.