С начала года США начали вести активные переговоры с «Талибаном» (запрещен в РФ) о выводе своих войск и урегулировании ситуации в ИРА. Предварительные соглашения о частичном выводе и сворачивании некоторых военных баз уже были достигнуты. В загородной резиденции президента Д. Трампа в Кэмп-Дэвиде должны были встретиться представители талибов и официального Кабула для заключения окончательного мирного соглашения. Но 8 сентября в Кабуле произошёл теракт, среди погибших оказался американский солдат. Разгневанный Трамп поведал общественности о прекращении уже не тайных переговоров.
Ситуацию в Афганистане и регионе в целом «Ритму Евразии» прокомментировали эксперты в сфере безопасности.
* * *
Директор Центра исследовательских инициатив «Ma’no» Бахтиёр Эргашев (Узбекистан) полагает, что текущая ситуация повторяет предыдущие, ничем не закончившиеся переговоры.
– Говоря о последнем сорвавшемся раунде переговоров между США и представителями талибов, необходимо вспомнить о том, что ситуация характерна для всего последнего десятилетия. Со времён первых контактов в столице Катара, где талибы открыли своё дипломатическое представительство, подобные срывы были неоднократно.
И это не последний случай, когда переговоры остались без результатов, чему я совершенно не удивлён. Прежде всего, в силу того, что, во-первых, в Дохе представлены не все талибы, а во-вторых, есть серьёзное противодействие со стороны официального афганского правительства в Кабуле. И сколько бы ни говорили о том, что нынешнее правительство полностью аффилировано с американцами, в вопросах переговоров с талибами оно жёстко сопротивляется. Так было и так будет.
– Новые переговоры возможны? Как на их перспективу повлияет активность сына Ахмад Шаха Масуда?
– Во-первых, будет серьёзный поиск новых переговорных площадок, где можно будет посадить за один стол талибов и официальное правительство Афганистана. Поиск идёт и через формирование московской и ташкентской площадок.
Эти переговоры нужны. На самом деле и у талибов, и у Кабула есть понимание того, что они сейчас в принципе разделили страну между собой, каждый контролирует примерно по половине территории. Это ситуация клинча, в который вошли две силы, когда ни одна из сторон не может победить.
Второй аспект заключается в том, что есть общий враг, который противостоит обеим сторонам, и он усиливается, это – ИГИЛ (запрещённая в РФ террористическая группировка. – Ред.). Но насколько это будет объединять их в деле противостояния ИГИЛ, большой вопрос.
Пока мы не видим, что общая угроза стала фактором, который бы объединял Кабул и «Талибан». Эти две силы продолжат противостояние.
Так что больших изменений не ожидается, но я думаю, что Узбекистану, возможно, удастся посадить за стол переговоров талибов и представителей центрального афганского правительства. Совсем недавно президент ИРА Ашраф Гани выразил благодарность Узбекистану за то, что Ташкент помог в транзите афганских грузов через свою территорию в Китай. И это на самом деле, притом что был всего один эшелон, очень важно.
В Афганистане серьёзно заинтересованы в том, чтобы налаживать экономические связи, которые только и могут стать основой для начала процессов урегулирования. Экономические интересы всегда объединяют. Возможность торговать с соседями, производить что-то на продажу – это очень важный фактор, который может стать одним из побудительных мотивов для объединения противоборствующих сторон.
– Афганистан после 1991 года и с формированием государств в Центральной Азии всегда был коридором, через который шёл транзит тех или иных угроз – террористических, наркотрафика (который увеличился в последние годы в десятки раз). Но сейчас и сами угрозы будут трансформироваться, о чём говорят большинство экспертов.
– Я не знаю ни одного серьёзного специалиста, который бы говорил, что «Талибан» пойдёт на страны ЦА. Талибам наш регион не нужен, им нужна власть в самом Афганистане. Угроза может быть только от всё более усиливающихся количественно и качественно боевиков ИГИЛ, которых, по разным данным, там от 4 до 9 тысяч. Также не стоит забывать о факторе слабо укреплённых границ между Туркменистаном и Афганистаном.
Что касается «Северного альянса», то надо понимать разницу между политической и военно-политической ситуацией в Афганистане времён альянса и нынешней обстановкой. За Ахмадом Шахом Масудом стояла легендарная борьба против советских войск с 1979 по 1989 год. Именно тогда он стал легендарной личностью и серьёзной фигурой в политической борьбе. И нужно понимать, что сам «Северный альянс» – это сложный, противоречивый союз, который после вывода советских войск и появления новой угрозы со стороны «Талибана» смог объединить Шах Масуд.
У его сына нет ни харизмы отца, ни опыта, ни того огромнейшего уважения и авторитета, которые были у его отца. У меня большие сомнения, что этому молодому человеку удастся объединить вокруг себя сильно разрозненные политические силы севера Афганистана.
Второе рождение в формате «Северный альянс 2.0» сейчас трудно представить. Прежде всего, потому, что политические силы севера страны сами по себе слабы. Они, работая на региональные интересы кланов и элит, одновременно хотят иметь хорошие отношения с Кабулом. Однако эти интересы не всегда совпадают, и это нужно понимать.
С другой стороны, ни «Талибан», ни Кабул по большому счёту не заинтересованы в возможной реинкарнации «Северного альянса». Это мало кому нужно, и у этого движения нет харизматичного лидера. Даже маршал Фахим не смог удержать единство «Северного альянса» после смерти Масуда, у них много проблем как внутри, так и вне.
* * *
Эксперт по вопросам безопасности Марс Сариев (Кыргызстан) считает, что США не заинтересованы уходить из Афганистана, гибель американского солдата послужило хорошим поводом сорвать переговоры.
– Для Трампа в этом теракте подвернулся формальный повод для того, чтобы прекратить переговоры. Нельзя исключать и такой версии, что сами американцы причастны к гибели своего же солдата. США подходят к этой ситуации с проектной точки зрения, поэтому, когда шли переговоры, они прощупывали возможности «Талибана»: его потенциал, насколько он готов к переговорному процессу, как будет складываться обстановка в стране, если они придут к историческому соглашению о выводе войск.
Однако Соединённым Штатам абсолютно невыгодно полностью выводить оттуда свои войска, ведь зашли они туда по геополитическим соображениям, которые продолжают действовать. Сейчас идёт оценка сложившейся ситуации.
Дело в том, что американцев пугает перспектива возрождения «Северного альянса». Сын Ахмада Шаха Масуда поднял восстание и освободил от талибов одну из областей. Они стали претендовать на то, чтобы возглавить таджиков и, возможно, хазарейцов, хотя они – шииты и больше ориентируются на Иран. Таким образом, складывается перспектива, при которой национальные меньшинства станут самостоятельно противостоять как талибам, так и властям в Кабуле.
– Такая ситуация, с одной стороны, абсолютно не устраивает США. С другой стороны, надо понимать, сейчас идёт сильное взаимодействие Китая и Ирана…
– Да, на днях появилась информация, что китайцы направили туда 5 тысяч своих солдат для охраны нефтяных объектов, на которых работают их компании. Собираются вложить $ 250 млрд. инвестиций. И если американцы уйдут из Афганистана, то образуется сплошной пояс для взаимодействия Пекина и Тегерана.
Такая ситуация также не нравится сильному еврейскому лобби в США. Поэтому у Трампа сложилась бы очень неблагоприятная ситуация, подпиши он это соглашение с талибами. В любом случае у него ещё есть год до следующих выборов.
В этой ситуации США не проигрывают, войска остаются, но теперь позиции официальной афганской власти становятся очень шаткими. «Талибан» тоже не проигрывает и сохраняет свой потенциал. Я думаю, что Штаты сыграли беспроигрышно – они проанализировали ситуацию, потенциал талибов, общую ситуацию и поняли, что сейчас выводить войска им невыгодно.
Возобновление переговоров возможно, но талибы поняли, что их провели этими ракетными обстрелами, и поскольку они тоже ничего не теряют, в стране сохранится примерно такая же шаткая ситуация. Война между талибами и официальными властями будет и дальше продолжаться.
В целом вывод американских войск из Афганистана сыграл бы на руку России и Китаю, потому что эта территория превратилась бы полностью в зону влияния ШОС. Китай стал бы активно вмешиваться в урегулирование ситуации, как члены ШОС подключились бы и Индия с Пакистаном.
Были все шансы на то, что Афганистан в конце концов стабилизируется, но это невыгодно США, поскольку таким образом складывается мощный альянс в рамках ШОС. В нем Кабул является пока наблюдателем, но мог бы стать и полноправным членом, в итоге стабилизировалась бы общая ситуация на обширном континенте. Вашингтон это не устраивает.
* * *
Эксперт международного дискуссионного клуба «Валдай», политолог Фархад Ибрагимов (Россия) полагает, что последовавшая отставка советника президента США по нацбезопасности «ястреба» Джона Болтона не означает, что Америка прекратит войну.
– Теперь, когда переговоры сорваны, а Болтон уволен, значит ли это, что США смягчат позицию по Ирану, а из Афганистана уйдут?
– Возможно, какая-то риторика и сменится, но тут нужно понимать, что в окружении Трампа будут находиться люди, которые относятся к Ирану негативно. Президент США уже расставил свои приоритеты на Ближнем Востоке и вряд ли что-либо будет менять.
Санкции с Исламской Республики Иран снимать никто не будет, если в Белом доме решатся на этот шаг, то только частично, и то с целью показать остальным странам в регионе, что американцы способны на всё в случае их неприятия того или иного решения Вашингтона.
Говоря об Афганистане, тут вряд ли что-то изменится вне зависимости от того, что ушёл Болтон и на его место придёт кто-то другой. Некоторые эксперты и вовсе полагают, что должность советника президента США может совместить госсекретарь Майк Помпео, который настроен антиирански и последовательно выступает за сохранение войск в Афганистане. На Центральной Азии это никак не отразится, если только не произойдёт новая вспышка активных военных действий в Афганистане.
– Возможен ли в таком случае горячий конфликт между Ираном и США? В недавней атаке дронов в Саудовской Аравии обвинили именно Тегеран.
– Ситуация с дронами до сих пор неясная. Сомнительно, что иранцы могут быть как-то вовлечены в это, иначе конфронтация возросла бы до уровня активных военный действий. Причастность Ирана к атакам вызывает сомнение уже хотя бы потому, что и госсекретарь США М. Помпео, и саудовские власти, хотя и успели обвинить его, но при этом не предоставили ни одного доказательства причастности ИРИ к произошедшему.
Вполне возможно, что во все эти события могут быть как-то вовлечены хуситы, но и они понимают, что есть красная черта, которую переходить не стоит.
Учитывая напряжённую обстановку в регионе, Тегерану как раз меньше всего хочется идти на конфронтацию, граничащую с войной, ведь последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Тем более его экономическое положение сейчас желает быть лучшим.
Да, на фоне событий в Саудовской Аравии цены на нефть подскочили, и в этом смысле иранцам выгоден подобный ход событий. Но со временем цены на нефть могут снизиться, а война начаться может в любой момент, которая повлечёт за собой колоссальное количество жертв. Иран на деле старается действовать прагматично, взвешивая все риски и приблизительно понимая, что может последовать дальше.