Екатерина Афанасьевна Пешкова, урождённая Кузакова, родилась в селе Бур 8.12.1905 года в большой дружной семье. Она была единственной девочкой в семье среди старших братьев, которые её любили и баловали. Окончила три класса церковно-приходской школы. Кроме обычных школьных предметов, изучала закон божий. В возрасте 16-ти лет вышла замуж за учителя Пешкова Петра Иосифовича, который был старше её на 7 лет. Жили в любви и согласии. Первым ребёнком в семье был сын Олег, а потом было 9 дочек (одна из них, Маруся, прожила всего несколько дней). Олег прожил 12 лет.
Петр Иосифович строго требовал, чтобы в доме всегда было чисто (полы, постель, занавески, шторы), соблюдалась опрятность и гигиена девочек. Развитию ума и души, воспитанию нравственности дочек уделял много времени и внимания. Вся материальная сторона семьи лежала тоже на нём. Екатерина Афанасьевна вела дом и занималась детьми.
Первые испытания
Когда умер папа, самой младшей девочке в семье, Люде, было четыре с половиной года, а самой старшей, Галине, двадцать. К тому времени наша семья, кроме старших сестёр, жила в Киренске. Галя, училась в медицинском институте в Иркутске и сдавала экзамены (Петр Иосифович вывез семью в город ранней весной, а в мае его не стало), Тамара оставалась в деревне Верхняя Карелина со своим классом до конца учебного года.
(вспомнила Мая)
Когда провожали папу в последний путь, нас, эту тройку (Нэля, Люда и я), не взяли на кладбище, отправили по этой же улице обратно (везли его из больницы к переправе по ул. Комсомольской). Кто-то из женщин бросил нам в спину песок (улица песчаная), приговаривая "чтобы не сильно тосковали" (примета такая или обычай). Когда мы пришли "домой" (где квартировали), увидели, что наши вещи лежат на улице. Хозяйка, узнав, что кормилец в семье умер, и платить за квартиру мы не сможем, тут же нас выселила. Пошёл дождь. Кто-то из добрых соседей занёс к себе швейную машинку, чтобы не заржавела. Мы сели на корточки под дождём, и стали ждать маму. Как мама всё это перенесла?
(рассказала Аля)
Когда папа умер, наша семья только недавно приехала в Киренск, и у нас было очень мало знакомых. В основном это были те, кого мы знали по деревне Бур.
На кладбище папу повезли прямо из больницы. Гроб погрузили на деревянную тележку с двумя колёсами и повезли от больницы по улице Комсомольская вниз к берегу реки Лены. Похоронная процессия была очень маленькой: мама, старшие сёстры и баба Прасковья. Нам, самым маленьким: Нэле, Мае, мне и Люде, - мама сказала сидеть дома и не ездить на кладбище. Но я, крадучись, прячась, бежала босиком вслед за немногочисленной печальной процессией, провожающей в последний путь нашего папу. Когда мы подошли к берегу, я вперёд всех забралась на баркас, который служил средством переправы (с баркаса не выгонят). Так и случилось. Мама, убитая горем, не стала меня ругать, что ослушалась, и мы поехали на Пролетарский берег. На другом берегу уже не было необходимости прятаться от мамы, и я бежала по краю дороги рядом со всеми. Дорога была долгой. Сухая прошлогодняя трава колола ноги, но надо было терпеть. Так, босиком, я пробежала свою первую дорогу от берега Лены до пролетарского кладбища, где похоронили папу. Когда папу хоронили, я громко причитала и плакала… плакали все.
Поминки так и справили во дворе дома, откуда их выселили. Разожгли самовар, восемнадцатилетний Володя Карелин (в будущем мой папа, а тогда он ухаживал за мамой) принёс Екатерине Афанасьевне свой паёк: хлеб, крупу и селёдку. На кладбище было немного людей, - и на поминки никто не пошёл: семья бедствует, пусть девочки поедят, им нужнее…что их ещё ждёт впереди? Пришла только бабушка Прасковья, родная тётя бабы Кати, поддержать её в самый тяжёлый час.
Про бабушку Прасковью в нашей семье сохранилась интересная легенда. В грудничковом возрасте малышка Прасковья (в деревне её звали Пунька) тяжело заболела. Врача в деревне не было. А её двоюродный дед, эвенк из рода Ханнадагир, слыл шаманом, иногда помогал людям справиться с болезнью. На деревенском празднике, когда почти вся деревня сидела за большим столом в одном из домов, он вдруг вскочил из-за стола и громко вскрикнул:
- Пуньку-то прокараулили!
Резким сильным движением воткнул нож в дверной косяк и стал исполнять ритуал камлания. Все сидели как заворожённые и следили за каждым его движением. Завершив своё таинство, шаман, обессиленный, сказал:
- Всё! Теперь будет жить, пока не устанет.
Эти слова оказались пророческими: бабушка Прасковья прожила почти 100 лет, и в последние годы всё говорила:
- Хоть бы меня Бог прибрал, устала жить, пора бы уже…
Екатерина Афанасьевна пришла в детский дом. Потому, что был наказ Петра Иосифовича. Пока ещё не знала, как поступит. Профессии у неё нет. Замуж вышла рано, и с тех пор её обязанность была – дом и дети. Кухня, гигиена, чистота и порядок, забота о муже… Может быть, недолго побудут здесь, в детском доме. Это же не навсегда. Хоть сытыми будут.
Вдруг в коридоре увидела детей.... на их лицах были коросты.
- И мои девочки будут ходить в коростах? Нет, не отдам! Пусть в бедности, пусть будем голодать, но вместе, все рядом со мной. Как-нибудь выживем.
Наверное, впервые в жизни ослушалась Петра Иосифовича, не выполнила его наказ. Но это решение ей подсказало материнское сердце.