Роман
No man no cry
стр. 1
- Мама, мама, папа приедет!!!
О нет, только этого не хватало! Сегодня суббота, единственный день в неделю, когда я могу позволить себе маленькие радости: валяться на диване, бродить в оцепенении по дому, погружаться в сон, нирвану или черную дыру, смотреть телик и ничего не делать (исключение: почистить зубы, накормить любимую дочь). Воскресенье занято хозяйственными делами и детской культурно-развлекательной программой, а вот суббота, суббота – это мой день.
- Он не сказал, когда?
- Через пять минут!!!
Ну почему несравненный, ослепительный, солнцеподобный, бывший муж (далее БМ) не может выбрать другое время? Почему именно сейчас, когда квартира выглядит так, как будто бы по ней прошлось разрушительное торнадо с эпицентром в детской? Когда от игрушек некуда ступить, кошка раскачивается на порванных занавесках, я в пижаме, а дочка в пятнах от мук творчества и акварельных красок?
Муж ушел полгода назад, сказав, что не может жить в грязи и пыли. Что я – лентяйка и неряха. Что не мою пол. А зачем его мыть, если БМ страдал синдромом уборки? Вернувшись с работы, можно было застать БМ, потного и счастливого. Он только что переклеил обои. Или разом перемыл все окна. А еще постирал и погладил шторы, натер до блеска паркет и вылизал все углы. Паркет становился таким скользким, что на углах случались неуправляемые заносы. Пыль – моя специальность, говаривал он, надевая респиратор. Наш склад бытовой химии регулярно пополнялся новинками. Запах хлорки его успокаивал, но ненадолго. Ребенок еще не умел говорить, но понимал, что оставлять отпечатки ладошек на металлическом холодильнике нельзя! БМ мыл, чинил, боролся с пылью в труднодоступных местах – от нас же был мусор, шум, суета. В общем, всё то, что отличало нас от мебели.
И вот уже больше года у меня целибат. No man no cry. Не нужно тратить деньги на дорогое белье, брить ноги, худеть к открытию купального сезона, стыдиться складок на животе и бояться рака груди с последующей ее ампутацией. К черту, к черту все! Первые морщины – велкам, лишние килограммы – добро пожаловать, можно без стука. Совсем скоро - покой и зрелость, можно расслабиться и не участвовать в крысиных бегах. Мое тело – мое личное дело. Не нужно работать над отношениями, мамой прихожусь только своему ребенку. У меня не бывает истерик, по ночам не плачу, сердце при виде целующихся пар мучительно не сжимается. У меня внутри – выжженная пустыня и редкий верблюд добредет до ее середины. Я перегорела. Размагнитилась. Обесточилась. Разучилась любить. Я не в поиске. С раннего школьного возраста я постоянно была в кого-то влюблена. Сначала в мальчика во втором классе. О, эти худенькие ножки в колготках цвета вареной колбасы! Я помню, помню их до сих пор! Мы переодевались на физкультуру, мальчики и девочки в одном классе, я увидела его и пропала. С тех пор я постоянно кому-то шептала в ночи «я тебя люблю». И вот наконец-то отпустило. Не шепчется. И знаете? Я прекрасно себя чувствую. Я вполне могу возглавить движение husband-free. Вот парадокс: наличие husband'а не делает жизнь более насыщенной. Наоборот, краски тускнеют день ото дня. Я даже не уверена, что любовь живет три года: как-то слишком быстро, после торжественного обмена кольцами, ты превращаешься в машину-автомат со стандартным набором программ. Механические вопросы, механические ответы. Как прошел день - нормально - ужинать будем - пойдем спать. Вы скажете, что все дело во внутреннем мире. Что развиваться нужно не вширь, а вглубь. Не знаю, как у других, но мой внутренний мир впадает в спячку при первых звуках марша Мендельсона. Я знаю, о чем говорю: в мою честь марш звучал целых два раза. Глядя на строгий профиль БМ (второго и, надеюсь, последнего), стоящего на ковре в ЗАГСе рядом со мной, я верила, что это навсегда. Я думала вот оно, счастье. Будем вместе в горе и радости, по вечерам сидеть на скамейке перед домом, лузгать семечки. Если не получится лузгать, то разбивать скорлупу молотком. И так, пока смерть не разлучит нас. Моя картина мира. Не знаю, может у вас что-то другое нарисовано, а у меня было именно так: скамейка, муж, семечки и молоток.
А жизнь после Мендельсона идет своим чередом, и вот уже есть ребенок, тебе почти тридцать пять, ты каждое утро едешь на одну и ту же работу, по одной и той же дороге, слушая одни и те же песни на одной и той же радиостанции, планируешь очередные покупки с очередной зарплаты, раз в год отпуск на море, раз в месяц незатейливый домашний секс на две-три минуты на одной и той же стороне кровати, и, казалось бы, можно спокойно стареть и толстеть – и тут - бац! Муж уходит, на работе тебя активно ненавидят, в мире грянул кризис, тебя могут уволить хоть завтра. Картинка стремительно меняется, вот так, без предупреждения, и где-то здесь я, застывшая на паузе с приподнятыми бровями, и надо что-то делать, бежать, но куда, зачем?