Институт кровного и фамильного родства вещь, в моём представлении, не менее занимательная, чем иные методы и формы образования людских сообществ. Думается, этот вопрос неизбежно начинается с того, что, путём самого мерзопакостного и уродливого инструментария сотворения материи - органики, внутри одного человека появляется второй и в какой-то момент с болью и криком вылезает из первого, после чего оба ведут себя как будто ничего не произошло и всё нормально. В довесок к тому, новоявленная тварь сама по себе оказывается совершенно бесполезной и беспомощно-уязвимой, из-за чего о ней нужно заботиться, и потому пара демиургов, её породивших, вынуждены вести о ней заботу, не столько из сознательного выбора, сколько ведомые своей эпидемической склонностью к продуцированию самих себя. Это вполне в рамках вещей и так устроен этот ваш животный мир, но вот откуда взялась эта странная социальная надстройка в форме института кровно-родственных связей? Ведь, если быть честным, нет никакой любви детей к своим родителям, продиктованной природой. Есть комплекс эмоционально-этических чувств, проще говоря, привязанность и благодарность маме, за то, что ты в своё время из неё вырвался, никто уже точно не скажет, зачем. Но такие родственные статусы как дядя, племянник, двоюродный, троюродный и далее братья, сват, шурин, тёща, зять, свекровь - кто все эти люди и какое отношение они имеют друг к другу? Очевидно, такое, что когда мадам и казачок сколачиваются в семейное сожительство, они это делают не только и не столько для себя, сколько для огромной плеяды прочих их кровных биологических отростков, что умеют бегать и размножаться сами. Ибо раньше времена были тягостные и держаться людям приходилось вместе для разделения труда и в целом выживания. Однако же, почему именно родственники? Люди ведь живут общинами, деревнями, целыми городами и странами - откуда исходит и на чём держится столь странное объединение, выстроенное на генетической схожести его участников, и то необязательно? Никогда не слышал, чтобы пещерные люди собирались вместе только по признаку родственности, да это и невозможно - природа так жаждет генетического разнообразия, что скрещивания единокровок меж собой ведут к выводку драматичного свойства. Ровно как и то, что пещерные люди не сразу изобрели моногамность, а значит и построить все эти кровные узы нельзя за отсутствием некоего идейного фундамента для последующих ответвлений. И всё-таки они существуют, эти самые кровные узы, и люди, осознанно или инстинктивно, придают им определённую важность, во всяком случае, так оно было ещё совсем недавно. Почему? Наверное, потому, что, не смотря на пещерное прошлое, коммунизм как идея общего человеческого сознания не укрепился ни в раннем человеческом обществе, ни тем более в головах этих самых человеческих первопроходцев. Вместо этого в людях, которые некогда коллективно превозмогали суровые условия окружающего мира, с появления зачатков собственности и неприкосновенности, произрастает решительная конкуренция, скупость и враждебность по отношению друг к другу, и стоит какой-нибудь цивилизации мало-мальски окрепнуть, как она тут же вооружается, чтобы разрушать и разграблять иную цивилизацию. И, судя по всему, продолжая эту цепь онтологического рассуждения, даже внутри состоявшегося социально-политического образования, того же государства, люди продолжают настолько друг друга ненавидеть и опасаться, что никакая идеология, религия или национализм не скрепят их так, как примитивные соображения общей крови, заложенные если не в человеческих умах, то в животной части психики и оказывающиеся тем минимальным основанием, объединяющим два и более человеческих существа. Иными словами, человек существо хоть и сложное, но всегда тянется к примитивизации и упрощению, и нет ничего более простого для доверия и заботы между людьми, чем общий предок, из которого каждый из них так или иначе вылез на свет.