Приехала "Скорая" и засвидетельствовала смерть.
- Кем приходилась вам покойная? – спросил молодой лопоухий врач.
- Матерью, - ответила я пересохшими губами и мгновенно провалилась в колодец. Мне тут, на дне, холодно и безнадежно глубоко.
Реальность пробивается сквозь бетон, глухое эхо рикошетит о стены.
Лопоухий звонит в полицию со своего специального телефона, похожего на аппарат для оплаты покупок банковскими картами, диктует данные:
-...Мусы Джалиля...Джа-ли-ля… корпус .... 15 этаж...Ага... Ивановна…66 лет...
Я сижу рядом, сжав коленями молитвенно сложенные лодочки ладоней и низко опустив голову.
Спустя минуту взвизгнул звонок домашнего телефона.
- Забыл Вас предупредить, - говорит Лопоухий, видя, как я встаю и сомнамбулой тянусь к трубке. – Домашний телефон лучше отключить, сейчас начнут звонить ритуальные агенты...
- Да, - без эмоций киваю я, и подношу трубку к уху. - Алло...
- Ольга Александровна? - спрашивает трубка.
- Да.
- Примите наши соболезнования в связи со смертью матери.
- Да.
- Ольга Александровна, возьмите ручку, вам нужно записать данные.
- Да.
- Итак, пишите. Сейчас к вам приедет скорая и полиция. Каждый из них составит протоколы о смерти по кругу ведения. Потом участковый вызовет службу транспортировки тел умерших, им отдадите протоколы, они взамен дадут свой протокол…
Этот голос звучит спокойно и уверенно, он словно знает, что мне делать сейчас и как жить дальше завтра. Мне хочется слушать его. Я доверяю ему. Он гипнотизирует меня, и я пишу под диктовку какую-то бессвязную чушь: "взять протоколы", "отдать протоколы", "транспортировка"...
- Никому не отдавайте паспорт умершей... - продолжает дружить со мной голос.
"Паспорт не отдавать", - фиксирую я очевидности.
Чёрт? Что это? Зачем я это пишу? Что за нелепый диктант?
- Самое главное, Ольга Александровна. После моего звонка вам следует отключить телефон. Вам будут звонить всякие ритуальные агенты и пытаться нажиться на вашей трагедии. Запишите имя агента, который официально закреплен за вашим районом. Его зовут Румянцев Антон Иванович. Номер его удостоверения запишите 7645786. Дверь открывайте только ему, проверьте его документы, сверьте номер, - голос продолжает баюкать мою бдительность.
- Простите, а с кем я говорю? - выныриваю я, наконец, из колодца.
- Это служба анализа смертности...
- Какая служба?
- Я же вас предупреждал, - помогает мне прозреть Лопоухий врач.
- Это уже агенты??? Но прошло же пару минут!!!
- С кем? С кем вы там говорите? – еле сдерживая возмущение, спрашивает телефонный голос, пытаясь вернуть мое расположение. - Это «Скорая»? «Скорая» там у вас? Они вам своих агентов советуют? Не доверяйте им, официальный представитель – запишите - Ру-мян-цев...
- Мне не нужен агент, - твердо говорю я и, не дождавшись ответа, кладу трубку.
- Я удивляюсь, почему они в дверь не ломятся, - хмыкает Лопоухий.
И тут же, в унисон его сарказму, раздается звонок в домофон.
- Я по вызову, откройте...- приказывает мне домофон.
- Вы участковый?
- Да, я закреплен за Вашим участком...
- Открываю…- я нажимаю на нужную кнопку.
- Открывайте двери только людям в форме, - советует Лопоухий. - Только полиции...
Я киваю, но его совет застревает в бетоне моего колодца.
Пока я жду участкового, поднимающегося на 15 этаж на единственном работающем лифте, телефон брызгает новым звонком.
- Алло?
- Поступил вызов о наличии покойной, правильно?
- Правильно.
- Соболезнуем. Сейчас Вам следует успокоиться и отключить телефон. Направляю вам официального представителя по вашему району Бехтерева Виктора Степановича, он подскажет, что делать дальше. Вам нужно отключить телефон и открывать дверь только людям в форме и Бехтереву.
- Мне не нужен агент, - сухо сообщаю я и кладу трубку.
Телефон мгновенно тренькает новым звонком.
- Алло?
- Здравствуйте, я по вызову. Звоню сообщить Вам фамилию официального агента ритуальных услуг, который обслуживает Ваши дома. Запишите. Ко-ро-бов…
Я нажимаю на кнопку отбоя и НЕ кладу трубку на рычаг. Пусть будет занято. А то набежали... Конвеером прямо...
- Это дурдом какой-то, вот ещё один, и все официальные… - жалобно комментирую ситуацию Лопоухому.
Тот разводит руками, пантомима означает: «Я же говорил!»
Я тягостно вздыхаю и открываю, наконец, дверь участковому.
В квартиру входит накачанный парень лет 30 в джинсах и кожаной куртке, под которой – толстовка с незатейливым принтом, на голове - шапка горшком, натянутая по самые брови.
"Какой странный участковый, - думаю я. - И без формы... Может, на праздники можно без формы? Но эта шапка-горшок…"
- Вот мое удостоверение, - хмуро говорит парень, доставая из заднего кармана джинсов «ксиву», раскрывает её на уровне бедер, проводит жестом фокусника и убирает обратно. - Кем Вам приходилась покойная?
- Матерью, - прилежно отвечаю я.
- Ясно. Примите соболезнования. Пройдемте в комнату, где вы сможете записать последовательность ваших дальнейших действий.
Мы проходим в комнату, где сидит скучающий Лопоухий.
- Значит, смотрите... – приступает к делу Горшок. - Вы знаете, где будете хоронить?
- Ну...да...
- Кремация?
- Нет.
- Подхоранивать будете?
- Нет.
- А где тогда?
- Погодите, - я опять начинаю прозревать. - Вы точно участковый?
- Я официальный представитель на Вашем участке.
- Представитель чего? - спрашиваем мы в один голос с Лопоухим.
- Компании "Ритуал плюс".
- Господи, мне не нужен агент, - злюсь я.
- Я помогу вам разобраться с ситуацией...
- Не надо.
- Подскажу, что делать дальше…
- Не надо.
- Похороны - это очень хлопотное мероприятие, вы не знаете...
- Я знаю, я недавно отца хоронила.
- Я всё возьму на себя, я официальный представитель…
- Господи, да имейте совесть, уйдите…
- Моя фамилия Румянцев, Антон Иванович, сейчас придет участковый, спросите его, он меня знает…
- ПОШЕЛ ВОН!!! – вдруг рявкнул Лопоухий врач своим тоненьким голоском.
Он понял мой колодец и как мог защищал меня от беспринципности. Мне захотелось его благодарно обнять.
- Я подожду в коридоре, - крикнул в разрез закрываемой двери Горшок Румянцев. – Участковый меня знает…
Я с яростью захлопнула дверь, но в неё тут же позвонили.
- Что ж совсем у тебя совести нет? – крикнула я со слезами на глазах, рванув дверь на себя.
На пороге стояла соседка, тётя Таня. Номера наших квартир и телефонов различаются лишь последней цифрой.
- Оль, тут до тебя не могут дозвониться… - у тёти Тани голос дрожит. - Всё время занято… Говорят, что мама умерла?…
Я киваю, и мы обе, обнявшись, начинаем плакать.
- На звонок-то ответь, - опомнилась тётя Таня, протягивая трубку её домашнего телефона.
- Алло?
- Ольга Александровна? С трудом до Вас дозвонилась. У вас занято, наверное, агенты звонят. Они все – не официальные, а официальный…
Я бросила трубку.
- Даже через соседей добрались… Ни стыда, ни совести…- бормочет Лопоухий, озвучивая мои мысли.
В дверь снова позвонили. Я близка к бешенству. Открываю. Стоит мужик в форме.
- Участковый Вешняков. Я по вызову…
- Покажите удостоверение, - хмуро прошу я. Я уже никому не верю. А почему бы агенту не переодеться участковым?
Вешняков показывает свой документ. Нет, и правда участковый.
Он садится за стол и начинает составлять протокол. Пишет медленно, как школьник. Мы все отвыкли писать от руки, всё компьютеры да планшеты…
- Ну, я поехал, - говорит Лопоухий. Он как бы передает меня из рук в руки участковому. Хороший человек. Спасибо ему. – Вы держитесь. И примите мои соболезнования.
Это первые соболезнования, в искренность которых я верю. Я киваю ему:
- Спасибо Вам.
- Не отвлекайтесь, я захлопну дверь, - говорит Лопоухий.
- Кто обнаружил тело? – спрашивает Вешняков.
- Сиделка. Утром.
- А где она?
- Позвать? Она живет тут не далеко…
- Позовите. Она будет и понятой.
- Я могу быть понятой, - говорит тётя Таня.
- И вы, и она. Все будете понятыми, - поясняет Вешняков.
Я выхожу в прихожую позвонить сиделке.
Входная дверь приоткрывается, в неё просовывается голова Горшка.
- Вам понадобится понятой, я тут, на лестнице, я могу быть понятым…
- Уйдите, а? – жалобно прошу я, уже не удивляясь наглости человека.
- Вам нужен понятой, спросите у участкового, он меня знает…
- Нам не нужен понятой, у нас есть!!! Уйдите! Уйдите!!! Уйдите!!!
Я захлопываю дверь с такой силой, что со стены падает картина.
Раздается звонок домофона.
- Это Бехтерев, Ваш официальный агент. Откройте дверь, я внизу, - приказывает Бехтерев.
- МНЕ НЕ НУЖЕН АГЕНТ!!!- у меня начинается истерика, слёзы текут сами по себе, я безуспешно вытираю их тыльной стороной ладони.
Спустя минут 10 приходит сиделка Валентина, открывает дверь своими ключами, обнимает меня и плачет. У нее от стресса скачет давление, она бледна и напугана.
Вешняков, смущаясь наших слез, задает вопросы, дописывает протокол, мы все – я, тетя Таня и Валя - расписываемся в указанных местах.
Тетя Таня уходит искать мне успокоительные таблетки, Валя , с давлением, уползает к себе. Вешняков оставляет мой экземпляр протокола, сообщает, что вызвал городскую службу перевозки тел, учит, какие документы мне нужно приготовить.
Уже уходя, в прихожей, Вешняков неуверенно оборачивается ко мне:
- У вас точно есть агент? Просто этот Румянцев…
Он натыкается на мой прожигающий взгляд.
- Ясно. Извините. До свиданья.
Я выхожу в прихожую, чтобы закрыть дверь за участковым, автоматически кладу трубку телефона на рычаг, и он тут же взрывается звонком.
- Алло, это Коробов, Ваш официальный агент, я сейчас приду и помогу вам…
- Себе помоги! - невно хамлю я в ответ и выдергиваю телефонный шнур из розетки.
Снова звонит домофон.
- Это Бехтерев, я всё ещё внизу…
- Да, Бехтерев, ты всё ещё внизу.
Я со злостью возвращаю трубку домофона на место. Я не могу отключить его - жду перевозку.
Коробовы, румянцевы, бехтеревы... Что же с вашей совестью, ребят? Атрофировалась?
Я все понимаю, и про вашу работу, и про жесткую конкуренцию, и про психологию вашего бизнеса, но, черт побери, ну нельзя же так... Не по-человечески как-то. Не по-мужски...
Я хоть и в колодце, но в сознании, у меня вон сколько защитников, а если на моем месте окажется оглушенный трагедией потери человек? Ведь он беззащитен в этот момент, как младенец, доверчиво податлив и распят горем? Как? Как вы работаете? Расталкивая себе подобных, обманом вваливаетесь в его квартиру, где только что умер кто-то близкий и родной, и с порога впариваете дорогие гробы и катафалки с конской наценкой?
У вас есть совесть, бехтеревы? А семьи у вас есть, коробовы? Вы кормите их на деньги, переплаченные вам убитыми горем людьми за то, что вы удачно оказались рядом в момент, когда человек провалился в колодец и тонет в холоде потери?
Я в шоке.
В дверь раздается очередной неуверенный звонок. Может, приехали за телом?
Я резко распахиваю дверь.
- Не надумали? – спрашивает Румянцев.
Я закрываю лицо руками и съезжаю спиной по стене...
P.S. Свои посты я иногда для вкуса разбавляю художественным вымыслом. Так вот данный пост - это почти дословный протокол реальных событий, произошедших со мной 3 января 2016 года.
Это пост-предостережение для тех, кто вдруг, не дай Бог, окажется...в колодце.
На фото - мамины любимые цветы.
Спасибо, что дочитали до конца.
