– Знаешь, мне приснился странный сон, – сказал Иракли.– Как будто я прыгнул с парашютом и приземлился в том месте, где снимал свой первый фильм «Мгновение», здесь на горе. И там был огромный белый одуванчик. Я видел, как разлетелись его пушинки… Я даже знаю, что означает этот сон.
– Что? – спросила я и, честно говоря, испугалась.
– Я думал, что содержанием моей жизни будет кино, – ответил Иракли. – А теперь мои мечты разлетелись.
Но мне кажется, что мечты о кино не рассеялись, они просто отодвинулись. На время. И тогда он придумал себе новую мечту под названием «Вино». И пермакультуру, и лесосад, который вырастит. Целыми днями Иракли строит винный погреб или копает. Перекапывает виноградник, сажает по краю нашего рая живую изгородь из лавра. А вечерами, когда стемнеет, моет бутылки для вина. Каждый вечер. Их 200 штук. Такая медитация. У него футболка с надписью на спине: «Успех – это путешествие, а не место назначения». Что ж, мне нравится наше путешествие.
Льет дождь и настроение мокрое. Иракли с головой ушел в сельскую жизнь. Он теперь вообще не смотрит кино и не говорит о нем. Он смотрит видео на ютубе о том, как создать ферму, как выращивать лесосад. На воротах нашего дома Иракли написал: Art Sagarejo. До «арта» нам еще как до звезды, пока только бардак. Но «арт» теплится где-то внутри.
Рассуждая о жизни, теперь Иракли говорит: «У меня 30 кроликов, 18 кур, 2 детей, 1 жена и 1 отец».
Думаю, что он просто запретил себе мечтать о кино. Но он великий мечтатель. Все, что рождается в его голове и выходит из под его рук, мне кажется волшебством. Все преображается и становится художественным произведением. Салат, жареная курица и лимонное дерево, благоухающее жасмином. А уж вино…
Вино – огромная загадка. Два брата собирают виноград в одном и том же винограднике, делают вино в одинаковых бочках. Оно настаивается одинаковое время в одном и том же Сагареджо. Правда, в разных домах. Потом ты пробуешь это вино, и оно разное. Оно абсолютно разное. Магическое саперави, густое, темное, фиолетовое, почти черное. Очень похожее по внешнему виду, но разное по вкусу. Такая одухотворенная, живая субстанция.
Неделю назад Иракли закопал в нашем погребе четыре больших глиняных кувшина (квеври) и будет делать в них вино.
Вино стало содержанием нашей жизни. Вместе с бутылками Иракли купил аппарат для закупоривания бутылок и пробки. Эти слова вызывают у меня ассоциацию с чем-то пиратским, романтическим, «остров сокровищ, ааа…» Закупоривая свои бутылки, он счастлив. Каждая пробка как печать того, что мы начинаем новую жизнь.
Мы никогда ничего не продавали и не умеем этого делать. Всю жизнь мне хотелось убежать от экономической составляющей и ничего не продавать. Мы снимали документальные фильмы на студии «Фишка-фильм» для канала «Культура», но это все-таки был авторский продукт, существующий в единственном экземпляре.
И вот теперь вино.
Я ухмыляюсь, думая о нем. Кажется, мой муж все-таки обхитрил божественную бухгалтерию. И снова придумал что-то авторское. Неповторимое. Творческая энергия ушла в вино. Кстати, по-грузински «творчество» - «хелевнеба» переводится как «страсть руки». Мне кажется, это звучит сильно и правильно. Страсть руки.
Мне очень хочется, чтобы кино вернулось в нашу жизнь. Но пока IN VINO VERITAS – ИСТИНА В ВИНЕ.