Никогда не понимал этого слова – любовь. Нет, написано и сказано об этом чувстве очень много. Настолько много, что не знать, что это такое, после всего прочитанного, наверное, просто смешно. Но еще раз должен признаться: не понимаю этого слова. Что это жертвенность – да. Что она безрассудна – безусловно, сам безумен, когда люблю. Что она слепа – абсолютно. Что она сильна и беззащитна одновременно – не то слово.
Никогда не понимал, как можно «признаться в любви». Признаться можно в чем-то плохом. А разве любовь – это плохо? Мне нравилось, когда я люблю, и я готов кричать всем о том, насколько она меня переполняет, надоедая своим безумием, и ошалевшим незнакомым прохожим, и очумевшим от удивления домочадцам. Но Ей – никогда не скажу. Ей я действительно могу только признаться, ощущая себя глупым мальчишкой, который без Её разрешения взял у Неё Её саму – она-то ведь этого не знает. Она не знает, что ее слабость и беззащитность – боль моих мыслей. Боль, ножом пронзающая меня и причиняющая невыносимые страдания от предчувствия, что она может пренебречь моей силой и готовностью яростно разорвать любого в клочья, кто хоть в мыслях посмеет посягнуть на Неё. Для меня нет жизни – Она моя жизнь. Для меня нет смерти – Она моя смерть.
Гормоны? Говорят, гормоны виной этому безумию? Наверное. Им виднее. Но ужас и трепет, охватывающий меня при ее появлении делают меня совершенно безрассудным. И, когда, глядя мне в глаза, она говорит: «Я люблю тебя», кровь захлестывает все мое сознание. Она согласилась принять мою защиту, она ждет от меня силы и твердости, она верит, что ни с кем ей не будет теплее, чем около меня.
***
Я не люблю. Это все пустые слова глупых мальчишек, мнящих себя Дон Кихотами. Любовь – пустая сопливая глупость для тех, кто не верит в свои силы и всякий раз ищет удобного момента прислониться и переложить свои трудности на плечи других. Это игра. Игра в поддавки, где важнее всего быстро понять, что тебе уже поддались и уже можно свободно распоряжаться Его силой и защитой.
Что они знают, эти глупые пацаны о смерти? Что они знают о жизни? Только треп и пустая бравада. Я умираю и поднимаюсь десяток раз в году. Я уже настолько привыкла ощущать себя истощенной, что их клоунада даже не развлекает. Они не знают того одиночества и боли, которую мне приходится скрывать под доброжелательной улыбкой. Улыбкой, которая принадлежит только одному. Ему, который ничего не говорит, а просто есть рядом. Тому, кто ждет не потому, что ждет время, а потому что Он живет со мной одним временем.
Он далеко, но я знаю, что Он здесь.
Он не появляется перед ужином, раскладывая на диване газеты – я ужинаю всегда одна. Но я знаю, что он здесь.
Он не приходит вечером, уставший и резко пахнущий потом после тяжелой полуденной работы. Запах и ощущения – в моей памяти и никому неизвестны.
Он не ложится со мной в постель, но я всегда чувствую его прикосновения и готова отдаться им с бешеным сумасшествием, растворяясь в его сильных руках.
Просто он в другом городе, где много машин. Просто мы так живем и по-другому не умеем.
***
Вот и все. Все прошло. Вчера были в крематории. Потом были люди, его фотография рядом с блюдцем со стопкой водки, накрытой черным хлебом. Говорят, так положено, так нужно. Кому?.. Наверное… Бог с ними, наверное, знают, что говорят.
Мы прожили с ним пятьдесят лет без двух недель. Золотую свадьбу справлю одна.
Гости ушли и дома тихо. Как громко стучат часы на стене. Никогда не замечала. Последние годы жили на даче, и дома совсем не прибрано. Ну и пусть, кому это теперь нужно?
Любовь. Где она? Дети ушли: один погиб в аварии, другой стал начальником. Вот и мой вчера нашел куда уйти – оттуда не возвращаются, но там, говорят, встречаются.
Остались только стены в пыльных коврах, да дача со старым и больным псом, за которым некому больше ухаживать кроме меня. Да, там холодно зимой, а после этого лета, наверное, будет еще холоднее. Но, Бог даст, мой пёс доживет со мной до весны, и в доме будет все-таки теплее – вот она, моя оставшаяся любовь.
***
Что это? Темно. Никого. Страшно и по ногам что-то течет.
Сейчас заору – должен ведь кто-то услышать?
Вот. Стоило только чуть пошуметь, и уже стало светлее.
Какая у меня все-таки большая и тяжёлая голова. А вот руки… Нет, это не руки, это – ноги. Это мои пальцы. Вот этот – самый большой.
Хочется спать, есть, и чтобы не было этой противной холодной мокроты в ногах.
О, меня уже услышали и пихают в рот что-то.
Не хочу я это – я есть хочу.
Вот она – моя самая теплая и мягкая. Положила рядом. Там кто-то еще ворчит – но это уж его дело, а я сейчас есть хочу.
Как это здорово, когда сухо, тепло и неголодно. И когда рядом она – моя мама.
Вот теперь и спать можно.
Отрывок из книги В.Г.Панушкина "Социома (социальная матрица)", написанной по материалам портала Socioma_RU - эта книга о новом взгляде на природу психики человека, о Социоме, человеческой социальной матрице, о том, как и почему она появилась и как определяет наше поведение от отдельной личности до этносов, государств, рынков и политики. ДНК определяет наш генотип. Социома определяет понимание наших возможностей.
А что думаете об этом лично вы?
Оставляйте комментарии и вопросы, ставьте лайки (если понравился материал) и делитесь им в соцсетях (если считаете его необходимым для ваших друзей)