После описанных событий прошло несколько месяцев.
Война не разгоралась, а тлела. Наиболее пострадавшим контингентом оказались торговцы; если они оказывались в противоположной части города, местные бандиты грабили их немилосердно. Многие перестали торговать в привычных местах, от чего потеряли хороший дешевый продукт покупатели. Но кого это волновало?
Мелкие стычки случались постоянно; если без убитых, то с покалеченными на всю жизнь, обязательно. Из-за этого матч местных команд был отменен; решили назначить техническую ничью ноль-ноль. То же самое собирались сделать со вторым междусобойчиком. А на игры с другими командами билеты продавались только местным фанатам и поклонникам противника. Администрация лопалась от гордости, вынося подобные исторические, и, прямо судьбоносные решения.
В отношениях Миши и Светы возникла серьезная трещина. В жизни нашего, весьма ветреного, героя такое бывало не раз, но тут он не знал что делать. Разумом он понимал, что ему спасли жизнь, и он обязан быть благодарен. Но лезли и другие, нехорошие мысли, с которыми невозможно было справиться.
Вспоминались высказывания психоаналитиков о том, что хирурги, подобно мясникам сублимируют (заменяют) стремление к убийству. Света, наоборот, как будто прониклась к Мише еще большей страстью; вероятно, как к первому спасенному ее рукой. Так что внешне все продолжалось как раньше, но на выходные Миша решил отдохнуть от рутины.
В институте имелось странное явление по имени Дима. Его засунули учиться родственники, и он только ждал момента, чтобы свалить. Это был качок, который постоянно улыбался, сыпал похабными анекдотами, и предпочитал блатную лексику. Его считали придурком, но Мише Дима нравился; с ним было легко чувствовать себя не самым глупым. Потом он был готов поддержать любые, самые фантастические, планы, и на него можно было положиться. Еще один плюс – любил и умел выпить.
Дима очень хотел стать членом мафии, но его не брали, только приглашали на драки, и то, на такие, где не применялось оружие.
При внешнем добродушии, он был глубоко эгоистичен, а бандитам нужны были люди, хотя бы с зачатками коллективизма в душе, со способностью любить своих и подчиняться старшим. Всего этого не было. А может быть при всей своей борзости, он не выдержал бы первого испытания. Его просто пожалели друзья детства.
И вот, по выходным дням, он торговал на улице пивом, хотя считал это занятие оскорбительным для себя. Впрочем, он особо не заморачивался, так как параллельно с торговлей, активно поглощал товар. Хозяин за это пиво не взыскивал, только запретил на халяву угощать друзей. Диман поймал его на слове, и угощал только подружек. Те любили пиво, особенно бесплатное. Хозяин только посмеялся, и одобрил; дела у него шли отлично. Тем более что Дима познакомил его с весьма привлекательной девушкой без комплексов.
С этим компанейским парнем Миша решил сходить в Новый город на дискотеку. Тянуло на приключения, а еще, был не против повидаться с поклонницей экстази. Миша соблазнил было засомневавшегося друга тем, что у телки есть подружки.
- Двоих снимем, а у меня сегодня хата свободна. В комнате до утра никого не будет.
В Новый город вошли, одетые по здешней моде: клешованные брюки, пиджаки, кепки и яркие рубашки. Внимания не должны были обратить, если не будут выпендриваться сверх меры.
Много было приезжих рабочих, живущих в общаге; всех еще местные не знали. Да и вообще, многие жители Нового города были совсем не против гостей из Старого. Особенно хозяева кафе, дискотек, проститутки, просто гулящие бабы и торговцы наркотиками. Гулены из Старого города хорошо платили. Фанатичных поклонников войны до победного конца было меньшинство, которого все боялись до судорог.
Пританцовывая вошли в мелькающий лампами зал; играл, любимый Мишей и Димой, Депеш. Тут же появилась Настя.
- Чувствовала, что припрешься сегодня. А это что за чувак? Нормальный? Эй, Ленок, лахудра, при сюда. Чуваки в Старый приглашают, оттянуться, поедешь? Замазано, но вначале, пока еще здесь качнем.
Отдыхали, как полагается, и вдруг он увидел ее. Случилось невероятное: напившийся коктейлей с таблетками, мгновенно протрезвел. Весь мир отодвинулся как будто в другое измерение, осталась только она. Голубое платье, облегающее совершенную фигуру, пышные каштановые волосы.
Миша бросился к ней, не обращая внимания на протестующие возгласы Насти, и замер перед видением, ничего не говоря.
- А я думала, что ко мне никто не подойдет.
- Почему? Красивее вас нет здесь, да и на всем белом свете!
- Вы всех видели?
- Нет, но я уверен.
- Блаженны не видевшие, но уверовавшие. А вы кто?
- Я – рабочий.
- Не очень похожи. А я ушла из дома. Это ненадолго, просто взяла и пошла; скоро отведут обратно. Услышала музыку и свернула сюда, теперь я знаю: чтобы вас увидеть. У меня к вам просьба: потанцуйте со мной, если вам не трудно.
- Да мне, да я…
Она положила ему пальчик на губы, потом его руки на талию, и они стояли, еле двигаясь, обнявшись, хотя играла быстрая музыка. Творилось волшебство, в которое ворвался грубый голос реальности.
- Ты что творишь?! Узнал, это Саша? На чужой территории с бабами играешься, у всех на глазах. Эта сучка, наркошка, выдала тебя. Хорошо, что они не знают сколько вас. Скоро прибудет бригада обкуренных подонков; они здесь устроят…
- Уходить надо.
- Через главный нельзя. Пойдешь через кухню. За красавицу не бойся, ее здесь никто не тронет. Завтра в семь на мосту встретимся, я расскажу тебе, кто это такая.