Для меня каждый день — это «Ух ты!» Сестра начала приседать — «Ух ты!» Мама спела песенку — «Ух ты!» Папа пощекотал бородой — «Ух ты!» «Мир удивителен!» — решил я в свои одиннадцать месяцев.
А через дорогу есть особое место. Там с друзьями я слушаю песенки, танцую, рисую и леплю из пластилина. Но иногда происходит и что-то диковинное: мою руку запускают в рис, ладони тети Даши отбрасывают тень кошки, а однажды мы рисовали пятками! В общем, там много разного «Ух ты!»
Но самое интересное началось, когда я пошел! Теперь я иду к тому, что вижу! Сам! Я даже уже отхожу от мамы. Но недалеко, ведь она может расстроиться. Поэтому я частенько поворачиваю голову в ее сторону. Мама же послушно сидит на красненьком стуле. Я же теперь сам создаю свои приключения и сам творю свое «Ух ты»!
И вот однажды, в мои полтора года, когда походка моя окончательно окрепла, тетя Даша что-то положила на стол. Я только успел понять, что это был тазик. В мгновение ребята столпились вокруг стола и загородили все спинами. Но было отчетливо слышно, как там что-то булькало и плескалось. В общем, там было новое «Ух ты»!
Я подбегаю к ребятам, но у них такое «Ух ты!», что меня они даже не замечают. Обижаться нет времени. Оглядываюсь — пустой стул! На нем же мама сидела. Где она? Неважно! А стул-то тяжеленький. Я упираюсь ногами в пол и двигаю его в сторону ребят. Сейчас, еще чуть-чуть. Вот! Забираюсь, пыхчу, как могу. И вот, теперь осталось просто поднять голову, и я сам увижу, что там!
Но вдруг меня поднимают руки. Мамины руки. И свысока я вижу, как в воде плавают пластмассовые рыбки, которые ребята ловят удочкой с магнитом. Меня опустили на пол. Я сижу и думаю:
«Вроде бы, это — «Ух ты!», но я его не почувствовал. Когда я нашел стул, когда я его двигал, когда я взбирался на него — я будто делал «Ух ты!» большим, хотя было и тяжело. Зачем я тогда все это делал? Почему мне не дали закончить все самому?
По мотивам наблюдений Марии Монтессори