От автора: эта сказка - первая в небольшом цикле историй, которые рассказывает Дедушка. Поэтому заходите, садитесь с нами у камина, и слушайте, пока дождь и ночь за окном куда-нибудь не уйдут.
- За окнами дождь, и гулять в такую погоду – удовольствия мало,- сказал Дедушка, поудобнее устраиваясь в старом кресле возле камина.
На улице, действительно, было нехорошо. Бывает, что когда идёт дождь, солнце слегка пробивается из-за туч, окрашивая мир в волшебные тёплые цвета. Умытые каплями, зелёные листья кажутся ещё зеленее, а жёлтые – ярче и прекраснее. Вокруг пахнет сырой землёй, прохладой и чем-то ещё. Чем-то, чего нам очень не хватает, а мы и сами не знаем, что это.
Так вот, нынешний дождь был вовсе не таким. Небо было угрюмым и таким тёмным, что и не разберёшь, день ли ещё, или уже ночь. Капли, злые и холодные, щёлкали по стёклам окна, словно что-то безымянное и одинокое скреблось снаружи и просилось внутрь, чтобы забрать тепло, погасить огонь в камине, стереть краски. Как правильно заметил Дедушка, выходить наружу никому не хотелось.
- Ну, а чтобы вы не скучали,- Дедушка улыбнулся,- я расскажу вам сказку.
Он почесал бороду и задумчиво уставился в огонь. Языки пламени, пожирая дрова, плели мимолётные, никогда не повторяющиеся узоры, образовывали фигуры, танцевали танец. Огонь и сам может рассказывать истории, нужно только уметь его слушать.
Однажды, давным-давно, один человек занимался тем, что изготавливал и продавал свечи. Уж как он это делал, никто и не помнит, потому что сейчас свечи делают на заводах, а заводы вам ничего не расскажут. Но, скорее всего, он брал верёвку, вымачивал её в масле, а затем скатывал вокруг этой верёвки колбаску из жира, вроде того, из которого варят мыло. А, может быть, то был не жир, а воск, который делают пчёлы. Только без мёда.
Свечи у него получались самые разные, толстые, тонкие, средние, большие и маленькие. Ещё они умели гореть самыми разными цветами. Однажды этот человек (назовём его мистер Кэндл), даже изготовил такую свечку, что она меняла цвет своего пламени каждые пару минут. Но дети лавочника, который купил эту свечку, так радовались разноцветному огню, так махали руками, что опрокинули свечу на ковёр и сгорели, вместе с лавочником, его лавкой и старой собакой, которая не учуяла дым – настолько была стара.
С тех пор мистер Кэндл решил таких свечей больше не делать, да и вообще по большей части ограничивался обычными, белыми.
И вот однажды он получил письмо, в котором его очень просили сделать целую телегу толстых, но коротких свечек, и отвезти их в деревню, названия которой он раньше никогда не слыхал. Деревня называлась Сквошвиль, и, как говорилось в письме, располагалась не так уж и далеко.
Поскольку целая телега толстых, хоть и коротких свечек стоила немалых денег, мистер Кэндл охотно взялся за работу, и уже через пару дней запряг свою старую лошадь, накинул на свечи, которыми была заполнена телега, толстое полотно и выехал из города. Полотно, конечно, было нужно затем, чтобы свечки не расплавились на солнце. Хоть была уже осень, солнце ещё хорошо грело, а выехал мистер Кэндл утром, чтобы к вечеру уже быть в Сквошвиле. Возможно, ему придётся заночевать там, ведь не ехать же обратно ночью.
Указатель на Сквошвиль обнаружился уже через пару часов. Деревянная стрелка с криво намалёванными, облупившимися буквами указывала в сторону от Главной дороги, и мистер Кэндл свернул на изрядно заросшую травой тропинку, которая, петляя, вела прямо в Лес. Однако, она была достаточно широкой, чтобы лошади было удобно везти телегу. Скоро деревья сомкнулись вокруг одинокого путника, угрюмые и сырые. И даже мох на их стволах, в обычной жизни такой весёлый и красочный, здесь, в Лесу, казался каким-то мрачным и тревожащим. Была уже осень, и подлесок уже успел окраситься в жёлтый, бурый и красный цвета, но и это показалось мистеру Кэндлу и его старой лошадке не столько красивым, сколько навевающим тоску.
Мистер Кэндл забил трубку, чиркнул спичкой и стал размеренно пыхтеть, выпуская колечки дыма в прозрачный лесной воздух. Дым от его трубки оставался висеть в неподвижном воздухе позади телеги, постепенно разрастаясь и будто бы превращаясь в туман. Но мистер Кэндл этого не видел. Он слушал мерное поскрипывание колёс, всем телом ощущал убаюкивающее покачивание своей телеги, глядел на осенний лес и думал о том, что и этот лес, и сама жизнь, по сути своей, очень похожи на горящую свечу.
«Сначала всё просто, гладко и красиво,- размышлял мистер Кэндл.- Но чем дольше горит огонь, тем больше сползает воска, тем короче становится свеча. Лишний воск всё копится и копится по бокам и внизу, он образует всякие формы, некоторые из которых и красивыми-то не назвать. И вот, под самый конец, огонёк задыхается среди всего этого. Столько всего лишнего давит на него со всех сторон. Воска хватило бы ещё на пол свечи, но весь он потрачен впустую, отброшен в сторону, и только мешает гореть, особенно в самом конце!»
Думая так, он не заметил, как исчезло солнце, небо закрыли довольно светлые, но плотные облака, а в чаще Леса начал зарождаться туман. Возможно, он был вызван дымом из трубки мистера Кэндла, а может, поглощал этот дым и питался им – во всяком случае, довольно скоро он осмелел настолько, что начал выползать на дорогу.
Все знают, что туман боится огня, поэтому мистер Кэндл достал из телеги две свечи, поставил их по обе стороны от себя и зажёг.
Дело уже шло к вечеру, облака сгущались, туман тоже становился плотнее, и из-за этого быстро темнело. Но свечи весёлым живым пламенем разгоняли мглу, и мистер Кэндл продолжал путь, как ни в чём не бывало.
Одна волчица, поглядев на дорогу сквозь туман, испугалась огоньков и убежала: она решила, что это снова огромный лесной дух с огненными глазами бродит по дороге, выискивая волка, чтобы в самой тёмной чаще выть и танцевать с ним, пока тот не умрёт от изнеможения и жажды.
Наконец, лес расступился, и телега мистера Кэндла, вынырнув из тумана, оказалась на лугу. Дорога спускалась вниз, и там, в низине, притаилась небольшая деревушка Сквошвиль. Подъехав чуть поближе, мистер Кэндл удивился: было уже довольно темно, но ни в одном из домиков не горел свет, да и людей не было видно. Не лаяли собаки, не мычали коровы, и деревушка казалась заброшенной и даже мёртвой.
- Наверное, свет не горит как раз оттого, что у них кончились свечки,- рассудительно сказал своей лошади мистер Кэндл.- Пожалуй, потому-то им и нужна была целая телега.
Эта мысль его успокоила, и он смело въехал в деревню. Но даже вблизи он никого не смог увидеть: ставни были плотно закрыты, и только ветер посвистывал в дымоходах. Мистер Кэндл остановился на маленькой площади в самом центре деревни, слез с телеги и стал осматриваться. Надо сказать, что ему сделалось довольно жутко. Непонятно как, но он чувствовал, что на много миль вокруг он – единственный живой человек, а ведь приближалась ночь, и сплошная стена туманного Леса вовсе не располагала к тому, чтобы пуститься в обратный путь. Есть здесь кто-нибудь или нет, но заночевать придётся в Сквошвиле.
Внезапно он услышал шаги у себя за спиной и резко обернулся. Через площадь к нему спешил какой-то человек, довольно смешно переставляя ноги и размахивая руками. На голове у этого человека красовался высокий цилиндр, который то и дело норовил свалиться, и почти после каждого шага его приходилось поправлять. Но больше всего мистера Кэндла удивила сама голова незнакомца. Дело в том, что вместо головы у него была круглая тыква с прорезанными в ней глазами и ртом. Внутри тыквы что-то тускло светилось, но огонёк был слабым и словно бы вот-вот собирался погаснуть.
Поначалу мистер Кэндл решил, что это какая-то маска, и даже немного рассердился на весь этот нелепый спектакль: его пригласили в деревню, а когда он приехал, все попрятались, да ещё и выпустили на него этого ряженого.
Однако, по мере того, как незнакомец приближался, гнев мистера Кэндла сменился сначала удивлением, а потом и страхом: он увидел, что никакая это не маска, что у странного существа, до самой шеи так похожего на человека, действительно нет головы, а на плечах покоится пустая тыква, внутри которой горит свеча.
- Как хорошо что вы приехали!- радостно воскликнуло существо.- Последняя свеча вот-вот догорит! Если бы вы немного задержались, нам всем пришёл бы конец! Это ведь вы – тот, кому мы отправили письмо несколько дней назад?
Мистер Кэндл, который было попятился и сунул руку под полотно телеги, чтобы нащупать топор, решил пока не паниковать. В конце концов, существо казалось дружелюбным.
- Здравствуйте, мистер,- сказал мистер Кэндл.- Да, это действительно я.
- О, это просто великолепно!- существо подпрыгнуло от радости, снова чуть не лишившись своего цилиндра.- Но прежде, чем я смогу принять вас, вы должны мне помочь. Сам я этого сделать никак не смогу… Видите ли, в моей голове почти закончилась свеча, и нужно её заменить.
Существо, которое оказалось старостой деревни, звали Том. Он рассказал мистеру Кэндлу, как правильно заменить свечку в его голове. Том должен сесть на землю, и тогда под его цилиндром, на макушке, можно будет обнаружить дырку. Через эту дырку следует задуть старую свечу.
- Когда свечу в голове задувают, мы засыпаем,- рассказывал Том, поудобнее усаживаясь возле телеги и приваливаясь к ней спиной.- Обычно мы все задуваем друг другу свечи под утро, а к ночи зажигаем вновь. Как вы понимаете, каждый раз кто-то не садится спать, чтобы потом разбудить остальных. Мы выбираем дежурного, кидая жребий. И когда он зажигает наши свечки, мы просыпаемся и веселимся всю ночь! Музыка, танцы, игры! Чего только нет в нашем чудесном Сквошвиле!
Том рассказал, что, когда мистер Кэндл задует старую свечу, её вместе с лишним воском надо будет извлечь из головы-тыквы, поставить на её место новую свечку, а затем зажечь – вот и всё!
Когда это было сделано, Том поднялся на ноги, потянулся и зевнул. Только теперь мистер Кэндл заметил, что руки у Тома – это вовсе и не руки, а перевязанные нитками пучки тонких веток и корешков.
- Огромное вам спасибо! – сказал Том, пожимая руку мистера Кэндла своими веточками.- Вы нас всех очень выручили! Подождите немного здесь, я сейчас разбужу остальных, и мы отблагодарим вас, как полагается.
С этими словами Том, словно в мешок, начал бросать свечи в свой высокий цилиндр, и, наполнив его, поспешил к самому большому дому в деревне.
Снова оставшись один, мистер Кэндл пробормотал:
- Ну и странный же народ живёт в этом Сквошвиле! Вот уж никогда бы не подумал, что можно весь день спать, а всю ночь – веселиться! Кто же тогда работает? Впрочем, если у тебя вместо головы – тыква, то видимо и работать-то не надо, знай свечки меняй.
Стемнело окончательно. Холодный ветер завывал в трубах и поскрипывал ставнями. Лошадь беспокойно переступала с ноги на ногу. И вдруг из дома, куда ушёл Том, раздалась карнавальная музыка. Широкие двери распахнулись, и тёплый свет прогнал ночь с площади.
Жители Сквошвиля, кружась в странном танце, высыпали на улицу: дамы в пёстрых, но потрёпанных платьях, кавалеры, чьи сюртуки местами превратились в лохмотья, и сам Том в своём нелепом цилиндре – у всех на плечах тыквы с ярко светящимися прорезями глаз и ртов.
Все они, танцуя, окружили мистера Кэндла. Одна дама в пышном старомодном платье и с хорошенькой тыковкой под шляпкой пригласила гостя на танец, и вскоре он позабыл свои тревоги.
- Знаете,- сказала дама, кружа мистера Кэндла в чудесном вальсе,- так жаль, что у нас в Сквошвиле нет никого вроде вас! Никого, кто умел бы делать свечи, которые нам так нужны, или шить новые платья, или латать прохудившуюся крышу!
- Мы обязательно напишем и другим мастерам,- вторил ей Том, оказавшийся совсем рядом и обнимавший другую даму.- Но сперва нам, конечно, нужны вы, а то вдруг мы сделаем что-то не так?
- Ах, когда у тебя тыква вместо головы,- смеялась дама,- так сложно на чём-то сосредоточиться!
- Да и опасно это,- снова налетел откуда-то сбоку Том.- Вдруг свеча погаснет, когда кто-то будет латать крышу? Ведь наши тыквы такие хрупкие!
- Нам так нужны люди, у которых на плечах будет голова! Настоящая человеческая голова!
Мистер Кэндл, зачарованный волшебной музыкой и ритмом танца, даже не заметил, как остался со своей дамой один, в окружении молча стоящих сквошвильцев. А потом музыка закончилась, дама отступила, а сзади подошли несколько тыквоголовых и крепко схватили мистера Кэндла.
Он, ещё опьянённый праздником, не сопротивлялся, даже когда вперёд шагнул Том с большим молотком в руках.
- Нам нужны люди, которые умеют делать вещи,- любезно сказал Том.- И вы – самый важный человек! Мы все будем счастливы, если вы останетесь с нами. Вы будете жить в прекрасном доме, делать свечи и веселиться с нами каждую ночь! Разве это не прекрасно?
С этими словами Том занёс молоток и с силой обрушил его на голову мистера Кэндла, попав прямо в темя и проломив череп.
Странным было то, что после этого мистер Кэндл не умер. Он был жив, когда дама, с которой он танцевал, серебряной ложечкой выскребала мозг из его головы, и вместе с мозгом его страхи и тревоги покидали сознание. Он не умер, когда подошёл кто-то незнакомый и той же ложечкой извлёк его глаза из глазниц. А когда в его череп вставили и зажгли новенькую свечку, мистер Кэндл встал, потянулся и сказал:
- Вы знаете, Сквошвиль – это чудесное местечко! Вы правы, Том, вы совершенно правы! Я переберусь сюда и буду здесь жить!
Прошло несколько дней. Если бы волчица вышла ночью из леса и подобралась к Сквошвилю, она бы увидела, как на главной площади веселятся и танцуют люди с тыквами вместо голов. Прямо посередине площади лежит уже вздувшийся труп лошади, всё ещё запряжённый в старую телегу. На боку лошади сидит человек. Он кажется почти нормальным, вот только из дыры в его голове и глазниц струится свет. Этот человек старательно лепит новые свечи из мягкого воска, и даже не замечает, что его пальцы уже совсем посинели, а пара ногтей отвалилась. Когда ему надоедает лепить свечи, он встаёт и идёт танцевать с самыми красивыми дамами, и танцует он с каждым разом всё лучше.
Но волчица не выходила из леса, потому что побаивалась Сквошвиля даже больше, чем лесного духа с огненными глазами.