Возможно, так выглядит муравейник изнутри. Переходы, коридоры, перила становятся все проще, лестница - все уже: двоим здесь уже не разойтись. Чердак над партером. Здесь, под треугольным коньком театральной крыши, на расстеленных огромных полотнищах рисуют декорации. Давним афишным методом – по клеткам. Десятки художников, у каждого – свой квадрат. Главный оценивает слаженность коллективной работы с высоты специального мостика.
Всегдашняя петербургская ревность к Москве заставила отказаться от классических императорских цветов – красного и золотого. Чтобы не было как в Большом, здесь, из вредности, – золото с морской волной. При открытии был страшный скандал, но зато теперь глаз отдыхает и ничто не отвлекает взгляд от сцены.
А вот сама сцена – как в Большом: наклонена к партеру на четыре градуса. Партер к ней – тоже. Так прыжки танцоров кажутся выше. Неподготовленный человек здесь танцевать не сможет: нужно долго учиться по специальной программе. Когда приезжают труппы, воспитанные горизонтальным полом, то выступают на Второй сцене. Во времена, когда покрытие было деревянным, его смачивали водой перед спектаклем: так мягче прыжки. Теперь там специальный пластик, но традиция увлажнения осталась. Как и старинное зеркало, в которое нужно посмотреться перед выходом на сцену.
Звук с хрущевских времен стал не тот. При реконструкции под оркестровой ямой обнаружили кучи битого хрусталя. Покрутили пальцем у виска и выкинули. После открытия завсегдатаи пожаловались, что звук изменился. Догадались, что хрусталь лежал не просто так. Но – поздно: технология столетней давности утрачена и восстановить расположение стеклянного боя невозможно.
Начиная с Александра II, все императоры сидели в царской ложе только когда этого требовал этикет. Ценные здесь – лишь два первых ряда: сюда сходится вся акустика, здесь ощущение, что прима танцует только для тебя. Но вместе с тем, и ты – как на ладони. За этими двумя рядами была комната: кто бывал в ВИП-ложе «Зенит-арены», тот поймет. За эти два ряда сегодня сражаются ценители. А те кресла, что теперь на месте комнаты, – они для менее разборчивых.
Семья же предпочитала полностью затемнённую великокняжескую ложу с собственным выходом на улицу: она слева от сцены. Туда можно было прийти в любое время, оставшись абсолютно незамеченным. Оттуда же легко тайно проникнуть в гримерки (говорят, именно так Ники бегал к Моте). Царская ложа и сегодня предназначена для начальства, но, если оно не сообщает о своем визите за два дня, билеты поступают в продажу – как горячие путевки. В великокняжескую же и в расположенную напротив директорскую ложи можно попасть только по спецприглашению театра.
Главное за кулисами – это не стена, оставшаяся со времен бывшего на месте театра цирка. И не церковный колокол, случайно обнаруженный на дне Крюкова канала. А несколько сот человек, круглосуточно разбирающих и собирающих декорации. Как муравьи, они здесь дома.
Борис Рохин
Еще хорошее: https://dklurie.ru/afisha/calendar/