Согласно данным Национального статистического комитета за последние 25 лет в Беларуси количество разводов заметно обгоняет количество регистрируемых браков и по этому показателю мы уверенно держимся в мировом топе. Как известно, статистика бессильна в установлении и объяснении механики причин, зафиксированных ею фактов. Это «бессилие» отчасти восполняется методологией социологических опросов, которые, в определении причин разводимости, всегда исследуют субъективную (индивидуальные мотивы) и объективную сторону (внешние социально-экономические факторы) вопроса. Если индивидуальных мотивов к разводу устанавливается бесчисленное множество (от отличий темпераментов до семейного насилия и зависимостей), а их обобщение имеет лишь наглядно-популярное значение, то точное определение объективных факторов отсутствует, чем и объясняется слабая эффективность государственных институтов по управлению и прогнозированию динамики брачно-семейных процессов. Одни результаты опросов указывают, что факторами разводимости являются религиозность одного из партнеров, неудовлетворительные социально-экономические условия семьи, увеличивающаяся в разы занятость и ответственность женщин в развивающихся странах. Другие результаты фиксируют высокий индекс развития человеческого потенциала, высокие социально-экономические условия жизни супругов, расширение социальных границ, развитие феминистических тенденций, развитие, доступность правовых институтов, обеспечивающих бракоразводные процессы, в качестве факторов, приводящих к разводу. Отметим, что все перечисленные противоположные «объективные показатели» одинаково могут диагностироваться в различных по уровню развития странах в одних референтных группах. Вывод очевиден: единых системных опросов, которыми бы описывались объективные факторы, влияющие на коэффициент разводов, не существует. Подобное печальное положение социологического инструментария объясняется сложной этиологией союза мужчины и женщины (или мужчины и мужчины). Брак и семья – это части целого полового союза. Брак – объективный государственный правовой институт, налагающий на «бракованных» ограниченные материальные и родительские обязательства. Семья – это союз двух и более людей, создаваемый с целью взаимного развития (расширения представлений об окружающей реальности и субъективной личности) и воспитания детей. Брак – это концепт формы, семья – концепт содержания, то есть реальность союза между людьми. Брак может существовать без семьи, так же, как и семья может существовать без брака. Брак меняется, так как меняются инструменты экономической защиты партнеров, семья функционально остается прежней, поскольку является эволюционной основой выживания. Поэтому мы рассматриваем семью как сущностный элемент целого. Таким образом, безуспешность социологов в объяснении факторов разводимости объясняется направленностью на исследование лишь части системы полового союза (развода), что влечет за собой ограниченность предмета исследования формой. Невозможно описать и обобщить сложный структурный элемент, опираясь всего на одну его объективную деятельную черту – развод. Для объяснения того, что по своим методологическим основам не может быть объяснено социологией необходимо обратиться к системной поведенческой психологии и теории развития. Безусловно, семья – это системное явление, включающее субъективную психолого-поведенческую и экономическую составляющие. Рассмотрим их более детально применительно к самому распространенному типу союзов – взаимному. Для целей настоящего материала не имеет значения анализ разного рода фиктивных союзов, поскольку, в своем меньшинстве, они не влияют на законы функционирования обществ ни одной страны мира. Каждая здоровая (основанная на взаимности) семья возникает при наличии определенных исходных условий и факторов. Семейные "поведениеведы" под начальством Э. Фромма, выделяют один основной фактор – привязанность или, другими словами, любовь. Для верного понимания будем использовать менее христианский термин – привязанность. Как не досадно констатировать, но лишь на концептуальных описаниях указанного философа остановилась научная мысль в вопросе одной из важнейших тенденций человечества. Редукционисты могут парировать в ответ: а как же исследования нейробиологии и нейрохимии мозга? Ведь все же давно понятно? Ничего не понятно. Дело в том, что наука показывают действительно отличные результаты в описании феномена «влюбленность» - целеполагающая мотивация к другому субъекту, основанная на работе нейромедиаторов и гормонов. Когда же дело доходит до исследования привязанности семейных пар, совместно проживших 20 и более лет – возникает парадокс. Оказывается, что активность наличествует в других отделах мозга, нежели при влюбленности, а на смену дофамину и окситоцину приходят более «спокойные» нейромедиаторы. Физиологам не известен ни механизм и условия перечисленных трансформаций, ни их точные значения для организма-носителя и эволюции в целом. Поэтому философско-концептуальное описание Фромма, как нельзя кстати, закрывает временно существующий пробел в современных исследованиях, более того, это описание направляет физиологические изыскания.Привязанность по Фромму состоит из двух генерализированных элементов:
1) Поведенческое соответствие (уровень познавательных способностей, материальная независимость, уровень навыков и умений – адаптированность).
2) Физическое соответствие (сексуальное влечение и генетическая детерминированность).
Лишь при наличии соответствия между партнерами по указанным элементам, возможна совершенная привязанность, сопровождающаяся положительными эмоциональными состояниями. Но привязанность, как и любое психическое состояние, существует всегда процессуально, поэтому сохранить её в одинаковых эмоциональных диапазонах невозможно: или улучшать (развивать) или ухудшать. Для улучшения этих эмоциональных диапазонов необходимо постоянное непрерывное индивидуальное развитие каждого из партнеров во всех элементах. Не трудно заметить, что происходит с привязанностью, когда нарушается соответствие в одном или нескольких ее элементах – система сводится до элемента, сохраняющего соответствие, а со временем ломается вообще, семья рушится, а брак распадается. Конечно, описанный процесс упрощен для наглядности, реальность его куда сложнее и сопровождается так называемыми семейными кризисами. Очевидно, что процесс распада семьи обратим, как только восстанавливается соответствие в развитии между партнерами, что возможно при изменении индивидуальной, а после и совместной их деятельности. Большинство семей создается на основе базового элемента – физического соответствия. И это аксиома, поскольку эволюционные законы не позволят быть вместе «красавице» и «чудовищу», «эйнштейну» и «прачке», только разве что для закрытия (удовлетворения) той или иной временной потребности. Проблемы у наших беларусских семей начинаются со вторым компонентом системы привязанности – соответствием поведенческим. У семьи есть две цели, первая – эволюционная – воспитание детей. Рожать детей можно и вне семьи, но эффективно воспитывать – невозможно. Вторая – индивидуальная – выражается в стремлении развивать партнера. Типичный беларусский человек не обучен развивать другого беларусского человека, поскольку он не обучен развивать себя. Особо «душевные» люди, дочитавшие до этих строк, могут под словом «развивать» понимать значение слова «любить». Народ веками обучался разного рода властями дефицитарному поведению и мотивации: «одному тяжело – вдвоем легче и веселее», «нужны детки», «в 25 – старая дева» и др. Дефицитарная мотивация – это первичные базовые стремления, обеспечивающие выживание. Здоровые обученные люди удовлетворяют дефицитарные потребности в целях использования полученного ресурса для развития (расширения представлений с реализаций их в деятельности) и установления последующего контроля за этими потребностями. Большинство белорусов удовлетворяются с целью удовлетворения («потом и этого может не быть»). На сегодняшний день нет нужды в подобном целенаправленном обучении перманентной неудовлетворенности, путем сдерживания поведения «дефицитаркой»; государственным институтам достаточно иногда проверять уровень активности выработанного поведения у подвластного народа (посредством СМИ, телевидения, сохранения традиционных календарных праздников, школы, церкви и др.): процесс научения уже протекает на уровне самоподкрепления–самообучения семейных родов.
Таким образом, первичная аксиома выглядит следующим образом: не развиваешь собственную (субъективную) систему организма – не можешь обладать способностью развивать (любить) другие организмы, а тем более и воспитывать новые организмы.
Переходим на макроуровень – общество. Поскольку мы рассматриваем один из видов семей (здоровую) – нет нужды останавливаться на всех эмерджентных свойствах общества как института, рассмотрим лишь такое свойство как «взаимодействие». Общество состоит из миллионов неразвитых, зависимых, дезадаптированных организмов, которые обладают стремлением к выживанию. Стремление выживания находит выражение, в том числе, во взаимодействии и объединении в союзы – семьи. Данное объединение, как мы уже знаем, проистекает из дефицитарных причин. Как только удовлетворение и стабильность достигаются, возникает необходимость в расширении физического соответствия – формирования поведенческого, но, как ранее отмечалось, беларусы не обучены выживанию, точнее, обучены ему за счет ограниченного потребления от другого. При этом не имеет значения факт того, кто скрывается за этим «другим»: родитель, партнер, друг или государство. Таким образом, материальная несамостоятельность, бедность, зависимость одного от другого, либо обоих партнеров друг от друга разрушает систему семьи. Здоровая семья может строиться лишь на взаимности и независимости, в противном же случае процессы эволюционной аккомодации (необходимости соответствия существующему) «вынудят» союз к распаду – к положению, в котором каждый из партнеров соответствует своим реальным условиям. Белстат, в свою очередь, фиксирует одни и те же данные по разводам уже 25 лет. «Семья не для взаиморазвития и воспитания детей, а для дефицитарного выживания» – вот слоган всей семейной политики Беларуси. В сложившихся условиях управление обществом «зависимых и нуждающихся», члены которого могут потреблять, не создавая равнозначно взамен, сколь угодно долго возможно только за счет внешних сил и источников (международные институты и государства). Всем известны эти «верные источники». Таким образом, от степени обученности поведения отдельного гражданина, союзов, групп граждан прямо пропорционально зависит обученность и поведение государства как результирующей силы и продукта деятельности (консенсуса) этих граждан. Народ обучен просить и нуждаться, государство обучается просить и нуждаться, безусловно, с эмерджентной особенностью – правом регулирования просьб и нужд и разделением «напрошенного». В свою очередь, где-то возможно и наоборот: народ обучен отдавать и создавать – государство обучается тому же, распределяя созданное.
На вопрос «Что делать?» внимательный читатель может ответить самостоятельно:
1. За счет имеющихся заимствованных небольших ресурсов начать структурные изменения системы образования и системы экономики.
2. Упорядочить и ускорить стихийно начавшуюся интеграцию европейских ценностей и институтов.
Очевидно, проблемы возникают с реализацией второго пункта. “Упорядочивание” может выражаться только в форме обращения за институциональной помощью к известным европейским источникам, а принятие решения об обращении находится исключительно в компетенции государственных институтов (Президент). К сожалению или к счастью, реализация указанного решения приведет, как минимум, к системному политическому «самоубийству» действующей власти. В тоже время, игнорирование необходимости принятия рассматриваемого решения приведет к политическому «убийству» этой власти, где «убийцей» будет выступать большой восточный «брат». Важно помнить, если отдельного организма (гражданина) к пониманию необходимости изменения поведения вынуждает состояние здоровья, то любое государство, в вопросах регулирования своего состояния и поведения общества, ориентируется на систему экономики. В настоящее время Беларусь как государство наиболее остро претерпевает именно этап понимания своего болезненного зависимого состояния. От неминуемого однокоординатного решения государственных институтов будет зависеть: выживет ли политико- национальный институт «Беларусь» или продолжит свое медленное конвульсивное зависимое 25-летнее умирание.